А я выстою...
Я кричу тебе, смотря в стену тёмную,
А я выстою.
Кто бы знал как страшна утопия,
Уж готова душа на страдания...
Нет их во мне, нет понимания.
Я не чувствую!
Проклятущее ты чудовище,
Наградившая меня цепями, оковами
Самыми страшными и суровыми.
Я не чувствую...
Ни гнева, ни радости,
Ни мороза трескучего,
Ни вкуса пива пахучего,
Ни запаха девки дешёвой, с привокзальной площади,
Которая за небольшую плату,
взяла на себя обещание, вернуть чувство, одно.
Это чувство, желание...
Я не чувствую...
Ты живёшь жизнью новою, розовой.
Разукрасив свой мир своими...
Моими красками.
Лишь оставила бы мне цвет чёрный,
Я раскрасил тут всё без опаски ведь.
Всё застыло,
Улыбка наигранна,
Но как же хорошо умею играть эту привычную роль.
Догадался бы хоть кто-то на миг, что вымерло,
Вымерло поле засеянное ромашками...
Ибо нечего собирать букеты,
И раздавать их всем по отмашке лишь.
Так хочу на тебя я гневаться,
Так хочу сжимать руку предателя,
Так бы высказать всё, начиная с создателя,
И заканчивая дьявольскими утехами....
Но я выстою.
Я спустился во тьму окаянную,
за тобой одной невинную,
Посаженной туда ошибочно,
Я спустился, но не забрал тебя...
Я лишь поменялся местами....
И оставила ты сильного с силой, во мраке иудовом.
Проживай наши мысли с гордостью,
Но я выстою,
И покажусь к весне первым ростком
На земле изсохнущей.