«НА НЕБЕСАХ ВООБРАЖЕНЬЯ…»
http://stihi.ru/avtor/ilimara
Одно из самых радостных и во всех смыслах замечательных событий последнего времени для меня – и, надеюсь, для нашей российской поэзии тоже: прекрасную поэтессу Илину Гумер прияли в Союз писателей России! Да и как могло быть по-другому, если рекомендовали Илину к вступлению в СП, помимо меня, такие неординарные и яркие литераторы, как главный редактор журнала «Москва», поэт Владислав Артёмов и поэт, театровед, ведущая московского музыкально-литературного клуба «Чернильная роза» Ольга Флярковская.
Со стихами Илины Гумер я познакомилась более пяти лет назад, и они сразу, что называется, взяли меня в полон – своей неординарностью, сложным, нерядовым звуковым и лексическим наполнением, тематической и жанровой широтой, изяществом исполнения, красотой языка, богатством метафор, эмоциональной насыщенностью. Редкая в наши дни страстность письма подкупает и как-то совершенно неожиданно обезоруживает душу, привыкшую быть застёгнутой на все пуговицы в современном, зачастую таком недобром мире. Ныне ведь как-то не принято писать согласно чувствам, выводить мелодии душевных волнений и нежных порывов: в моде низкая эмоциональность, холодная отстранённость авторов от чувств их героев, не дающая читателю возможности открыть душу навстречу, а также игра слов (а чаще игра словами и даже игра в слова!), беззастенчивое жонглирование аллюзиями, нередко превращающее стихи в лоскутное одеяло из разнородных цитат, – то бишь тексты, воздействующие более на разум, на ассоциативные рецепторы читателя, нежели на сердце. И вдруг – вот такое («Перила»):
Зажав холодные перила
до пальцев лунной белизны,
тебе я что-то говорила,
перемежая явь и сны.
Стоял, безмолвный и бескрылый...
Метался в небе бледный круг.
И вод лиловые чернила
глотали приглушённый звук
и мне как будто бы шептали:
«Спускайся! Ныне, присно, днесь…»
Лишь в обжигающем металле
присутствие живое здесь
своё в тот миг я ощущала…
Земли заваливалась ось.
И пухло скорпионье жало,
что в сердце намертво впилось.
И перед нами совершенно явственно предстаёт настоящая, живая, тонко и остро чувствующая женщина, способная любить и страдать «до пальцев лунной белизны»: не бесполая горожанка, не блогерша а-ля унисекс, не молодящаяся жертва диет и тренажёрных залов, – но шолоховская Аксинья, толстовская Наташа Ростова, пушкинская Татьяна Ларина… Кажется, сегодняшняя литература заждалась уже истинной героини, охваченной подлинными чувствами, за которые она пойдёт на край света (а за ней и читатель!) – да хоть и на костёр духа и общественного мнения (а то и порицания!).
После Марины Цветаевой в нынешнее время почти никто из поэтесс не рискует живописать оголёнными чувствами, существовать в своих стихах нараспашку, не боясь предстать перед читателем обнажённой в самых потаённых своих, самых интимных (однако вовсе не пошло-примитивно-физиологических!) переживаниях.
Эмоциональная наполненность как художественный приём читается на всех уровнях текстов Гумер – в семантике, в метафорических ходах, в ритмическом разнообразии. Ритм, отвечающий всем изменениям внутренних состояний автора (либо лирической героини), сам по себе сильнейшее средство выразительности, и Илина Гумер владеет им в полной мере: например, короткая строка, оставляющая послевкусие недосказанности, возможность читателю додумать и дочувствовать («Час стиха»):
Ночь тиха
до комариного звона в ушах.
Час стиха –
он и халиф всемогущий, и шах...
Овладей
духом моим и летящей рукой.
Средь людей
в омуте дня недоступен покой.
Этот час –
как моряку средь пучины маяк.
Кто из нас
не направлял на него свой каяк –
утлый чёлн,
доверху полный фантазий и грёз,
рифмопчёл
и разлетающихся рифмоос?..
А вот не менее красноречивая длинная строка, с неровным дыханием, кружащаяся и волшебно-непредсказуемая («Осень-чертовка»):
Как же красива ты, осень,
царевна, чертовка,
как ты капризна!
Нрав твой неистов, несносен,
жонглируешь ловко:
пир или тризна?
Раз! – и ударилась с лёгкостью оземь –
мелькаешь изнанкой,
плачешь, недужишь...
Два! – и восстала из пепла
и царствуешь, осень,
походкою манкой
головы кружишь...
Остановись, дай жар-птицей
твоею волшебной
налюбоваться –
многоголосой, и многолицей,
и многонебной!..
И, может статься,
я твоя дочь и служанка,
и барыня – я же! –
плотью от плоти!
Дудка, блесна и обманка,
золото в саже!..
Крест на болоте...
И вот уже мы, покоряясь этим властным ритмическим переливам, ныряем в непостижимые эфирные волны вдохновения или уплываем в таинственные сферы многолицей чародейки-осени… Ритм, размер подчиняется семантике, зависит от неё – но и подчиняет себе, ведёт за собой мысль, и в этом особое чудо таких дышащих, трепетных, утончённо-выразительных стихов. Образы и эпитеты также выдают состояние героини, заряжают читателя эмоционально: «в обжигающем металле», «скорпионье жало», «нрав твой неистов, несносен», «головы кружишь» (об осени), «расслабленное утро» (о воскресенье), «неприкаянные птицы» (о письме).
Удаются Гумер и образы современников – есть у неё целая галерея стихотворений-портретов («Молитва о рабе Божьей Нине», «Про Бекетова», «Мои война и мир», «Амаркорд» и т.д.), где столь выпукло и узнаваемо изображены характеры самых разных героев, что читатель незамедлительно узнаёт в них себя, отмечая самобытный авторский стиль поэтессы.
Но что же, что же случилось с моим Пьером Безуховым?
Ведь был же он когда-то ясноглазым и темноволосым...
А теперь мы эфир, как звери в вольере, неистово нюхаем,
втягивая, втягивая запахи чутким звериным носом, –
не летит ли пряная весточка по эфирной траншее?..
не пахну;ло ли в воздухе зимнем незабытой любовью?..
И вот я будто обнимаю тихо-тихо его за шею...
И вот я будто прикасаюсь нежно-нежно губами к его надбровью...
Жаль, что это лишь игры не в меру пылкого разума
да провокации чересчур податливого эфира...
А ведь могли сложиться в жизни всеми своими пазлами...
Но вместо пазлов – лишь щели зияющие да дыры...
(«Моя война и мир»)
Не менее ярко звучит и гумеровская любовная лирика, в которой поэтесса является достойной наследницей русской поэзии, созданной прекрасной половиной российского поэтического олимпа.
Эмоции, неподдельность переживаний у автора оживляют неживую природу любых субстанций: времён года, перил и писем, даже самого Его Величества вдохновения – и в этом тоже особая сила этой поэзии, способной снимать любые запреты и условности и раздвигать границы сущего. Эти приёмы заставляют читателя качаться на волнах авторских эмоций и всё глубже погружаться в пучину (читай: душу!) каждого стихотворения. Например, стихотворение «Я эфир»:
Я эфир, колебания воздуха…
Что могу я поделать? скажи! –
не считая того, что без роздыха
создавать из словес миражи.
Что мне радости в них и полезности?
Не намажешь их маслом на хлеб,
не стяжаешь широкой известности...
А для счастья желанного мне б
обхватить твои пальцы горячие,
ткнуться носом в небритость щеки,
согреваясь, ожить... А иначе я
так и буду пускать пузырьки
на зеркальной поверхности времени,
словно рыбка, чей скорбный удел
в глубине оставаться да в темени,
виртуальный творя передел
в расстановке вершин треугольника
при поддержке незримых солдат –
амфибрахия, ямба и дольника,
что со мной о тебе говорят…
И чем глубже погружаешься, тем острее понимаешь, что кроме женского начала здесь не менее сильна и творческая, духовная самобытность той, что всерьёз ощущает себя эфиром и колебаниями воздуха, что без роздыха создаёт «из словес миражи» и ждёт своего «часа стиха» как манны и как приговора одновременно. Кажется, автор для того и вводит бытовое в контекст стиха, чтобы напомнить о трансцендентном, о том, что дух и его устремления не менее (а то и более!) важны для человеческого полнометражного существования («На небесах воображенья»):
Как тают зыбкие фигуры,
Что кисти ангелов рождают
На многомерной глади неба, –
Так сновиденья увядают…
Лишь их размытые фантомы,
Задев нечаянно нейроны,
Заставят память всколыхнуться –
И сердце стиснет острой мукой.
Все, что негаданно открылось, –
Непоправимо мимо. Поздно…
Зачем так время быстротечно?
Зачем мы все под гнетом правил?
И Королева Дисциплины,
И Принц Смирительных Рубашек,
И Князь Невыплюнутых Кляпов –
Вот та семейка кукловодов,
Что нашу жизнь лишают искры
И высшей мудрости экспромта,
И остроты, и вдохновенья,
И вскачь несущегося пульса!
...Лишь кисти ангелов свободны
На небесах воображенья...
В этой неразрывности двух составных, в этом единстве земного и надмирного – похоже, ключ к разгадке поэзии Илины Гумер. И неслучайно её стихи уже давно замечены коллегами по цеху, вызывают неподдельный интерес и у читателя, оценены критиками. Авторская книга стихотворений, публикации в журнале «Москва», в альманахе «Гражданинъ», победы в литературных конкурсах, чёткая гражданская позиция, активная работа на сетевых конкурсных площадках – яркие свидетельства и насыщенной литературной жизни автора, и признания среди читателей, и залога большого литературного пути.
Что я могу ещё добавить к сказанному? Ура! Нашего полку прибыло!
Добрых тебе читателей, Илиночка, радостных встреч, долгого творческого горения! И счастливого полёта твоим стихам к читателю всех рангов и мастей!
ПОЗДРАВЛЯЮ!!!