Нет, ни в камень, ни в мрамор, ни в место – здесь нет этих мест,
ни в засохший цветок на холме или там, на пороге,
человек умирает и превращается в текст,
может, в несколько слов, или в длинные, долгие строки.
Невозможно увидеть, почти невозможно понять,
только что-то расслышать в расплывшихся днях и мгновеньях.
Человек умирает и в музыку каждого дня
превращается и раздвигает пространство и время.
Человек возвращается ветром с других берегов,
и становится шелестом трав и дыханием сада.
Человека здесь нет, ты не видишь, не слышишь его,
продолжая и видеть, и слышать, и чувствовать рядом.