НА СЦЕНЕ ИЛИ ПОЕДИНОК С ЛИСОЙ
Это было мое первое знакомство с кукольным театром. Из спектаклей, входивших в репертуар Киевского театра кукол, родители выбрали «Гусенка». И с ним вышло настоящее приключение.
Повести меня именно на этот спектакль папа и мама решили потому, что когда-то сами слышали радиопостановку этой несложной и милой сказочки. И отправились мы туда все втроем. Если быть точным, то о кукольном театре папа мне не раз рассказывал и раньше, даже читал по памяти одну из любимых книг своего детства «Деревянные актеры» Елены Данько. Но одно дело слышать, а другое — увидеть самому. Конечно я был заинтригован. И папа с мамой тоже радовались, видя мое оживление.
Гаснет свет. Поднимается занавес и раздается песенка:
Ветер свищет, свищет звонко
И шумит зеленый лес.
Мы пасем, пасем гусенка,
Чтоб в болото не залез.
На сцене, однако, не было сложных декораций и больших кукол, управляемых целым пучком ниток. Там располагались только пара круглых тумб, изображающих пеньки, и ширмы салатового цвета, на верхнем краю которых сидел желтенький гусенок — главный герой сказки. А еще по сцене бегала и смешно спорила с непослушным гусенком невысокая, очень милая девушка, казавшаяся скорее девочкой, — пастушка. Думаю, дорогой читатель, вы поняли, что девушка была никакая не кукла, а самая настоящая артистка кукольного театра. Прошло несколько минут забавных диалогов пастушки и гусенка. Потом из болота на край ширмы выскочили и спели веселую песенку три лягушки. А затем девочка со сцены сказала, что устала возиться с гусенком и хочет немного отдохнуть от него. Но чтобы пойти поиграть, ей нужно было найти себе помощника, который в ее отсутствие присмотрит за гусенком.
— Я хочу вызвать самого смелого пастуха! — сказала артистка. — Кто самый смелый? Кто громче всех крикнет «Я»?
Весь зал зашумел.
— Я-я-я! — неслось из сотен детских ротиков.
— Не слышу, кто самый смелый? Все одинаково хорошо кричат, — говорила пастушка со сцены.
— Я-я-я, — продолжало шуметь, наполняя весь зал.
В начале этого гвалта я растерялся. Мне с одной стороны тоже очень хотелось побыть пастушком, но я, конечно, стеснялся и что-то тихонько мямлил, обращаясь как бы к родителям, а не к сцене.
— Да не бойся же, — увещевал меня папа. — Давай, кричи: «Я»! Да не так! Давай, тяни! Все грудью давай! Всей грудью выдыхай как бы! — передавал мне он свои вокальные премудрости. Папа недаром окончил консерваторию.
И постепенно, за какие-то доли секунды, я осмелел и начал тянуть «Я-я-я!» не менее настойчиво, чем другие. Конечно же не громче, разве что ровнее. И вдруг пастушка сделала жест, останавливающий крик, и сказала:
— Все. Нашелся самый смелый. Мальчик, давай ты, — и она указала на меня.
Я вскочил, но потом, не поверив в такую удачу, опять юркнул в свое кресло.
— Нет, ты, ты! — улыбнулась девушка.
Теперь я уверен, что выбрала эта милая барышня меня исключительно из жалости. Ну а тогда я снова вскочил и уже вполне бодро поднялся на сцену. Артистка передала мне свою хворостинку, стала объяснять, куда нельзя пускать гусенка. Тут, правда, ее наставления были прерваны огромной зеленой жабой, выпрыгнувшей на край ширм прямо над моей головой, и заквакавшей. Очевидно артистка или артист, управлявший куклами, решил подшутить надо мною и слегка напугать. Но застенчивость и трусость не одно и тоже. На жабу я посмотрел скорее с интересом, чем с испугом, да и пастушка сердито махнула на нее ручкой и крикнула:
— Кыш! — после чего квакушка опять провалилась за ширмы.
Усадив меня на тумбочку-пенек, девушка убежала за кулисы. Как ни странно, на сцене смущался я не сильно. Меня больше интересовало, а точнее беспокоило другое: от родителей я знал, что в этой сказке произойдет похищение гусенка лисичкой, и очень опасался, что это несчастье случится именно сейчас, во время моего «дежурства». Вот уж чего мне не хотелось, так это позориться, став виновником пропажи гусенка, которого потом будет непросто выручить. И точно в подтверждение этих моих опасений на краю ширмы появилась красивая рыжая лиса на задних лапах, в народном костюме. Увидев лисичку, я подумал, что вот-вот она схватит гусенка, и кинулся на нее с хворостиной!
Очевидно за ширмой увидели лозу, взметнувшуюся над марионеткой, потому что как раз в тот момент, когда я обрушил первый удар, голос артистки очень впопад пискнул:
— Ой-ой-ой!
В зале зааплодировали. Однако у меня не было уверенности в том, что рыжая уже отказалась от своих злокозненных планов, и я стегнул ее! И еще раз! И в третий, ощущая кончиком моего оружия мягкую ткань лисичкиного наряда! Плутовка смешно пищала и пыталась скрыться там же, где и озорная жаба, однако моя хворостина обрушивалась то так, то этак, мешая маневру, а в итоге просто зацепилась кончиком за лисичкин сарафан. Зал ликовал! Неизвестно, что произошло бы дальше, но тут вовремя появилась пастушка.
— Вот злодейка рыжая! Только ушла, а она тут как тут! — крикнула, смеясь, девушка и незаметно выхватила у меня хворостинку, при этом ловким движением выпутав ее кончик из лисьего наряда.
Плутовка исчезла. А я, сдав пост, благополучно вернулся к родителям. Теперь я уже чувствовал себя вполне уверенно. Сказка шла своим чередом. Лисе все-таки удалось выкрасть гусенка, пастушка позвала на помощь мудрого ежа, с которым они отправились спасать похищенного. В итоге гусенок был, конечно, освобожден. И во всех этих событиях я принимал посильное участие наравне с другими маленькими зрителями: отвечал на вопросы ежа, задаваемые залу, хлопал и трубил вместе со всеми, когда нужно было пугать лису.
Когда представление завершилось, нас с родителями у дверей зала встретили ласково улыбавшиеся пожилые тетеньки-билетерши, те самые, которые перед спектаклем так заботливо провели нас и помогли занять наши места.
— Голосистый у вас малыш, — сказала одна.
— Бойкий мальчик, — улыбнулась вторая.
Папа был очень доволен и верил, что на сцену меня привела его вокальная консультация. А я сам даже предложил взять билеты еще на одно такое же представление, но мама совершено здраво заметила, что второй раз меня на сцену не вызовут, так что не стоит и билеты лишние покупать.
Однако история с моим выступлением в кукольном театре нравилась всем, кто слышал ее от меня или родителей. Все смеялись, называли меня молодцом, артистом, и только одна молоденькая соседка, тоже посмеявшись, обошлась без таких лестных эпитетов, а просто ткнула пальчиком мне в щечку и сказала:
— Сам ты кукла.
© Евгений Познанский