Заколотится сердце за пазухой,
и в замочные скважины глаз
мне захочется плюнуть — и паузой
уничтожить старушечий сглаз
на площадке соседей и лампочек,
где живёт одинокий паук,
ожидая порхающих бабочек
или маленьких чёрненьких мух.
Двери входа на вздох открываются
и пускают морозную блажь
с ярким снегом из тёмного хаоса,
проецируя звёздный мираж,
над космической ветреной папертью,
где созвездия делят судьбу
на прозрачную светлую капельку
и на чью-то скупую слезу.
Не смотрите в глазок по старушечьи
на поэта разбитой мечты —
вы, любители розовых рюшечек
и вечерней святой тошноты!
Лучше встаньте толпой возле мусорки,
взявшись за руки и локотки,
и читайте друг другу французские
замогильные напрочь стишки.
Мне сегодня тепло улыбается
белоснежная Муза любви —
там где крошки от тёмного хаоса
все склевали грачи, воробьи —
и взлетели гурьбой за колоннами
ледяных бесполезных людей,
разрывая пейзаж над балконами,
на частицы открытых дверей.
Ты, давай, улыбайся прекрасная —
белоснежная Муза моя.
Я тебе сочиняю атласные
строчки сказочного декабря.
В них снежинки беспечные падают
с тихой музыкой ранней весны.
И приятно висит над прохладою
шар безмолвной и чистой Луны.
Заколотится сердце за пазухой,
и в чудесные омуты глаз
мне придётся спуститься для сказанных —
многочисленных радостных фраз.
И поверьте, поверьте — пожалуйста,
мне достаточно снега и звёзд.
Ну, и доброго смеха над старостью,
чтоб забыть про холодный погост.