Бабушка жила в маленькой пристройке с левой стороны дома. Когда-то давно, во времена бабушкиной молодости, пристройка сдавалась внаём. Маленькая комнатушка окном в палисадник, прямо в мальвы. Мебель не хитра. Железная койка, жёлтый резной комод, два стула с резными спинками, потёртые от времени, и, конечно, сундук. Большой, старинный, бережно укрытый накидкой.
Сколько помнили внуки – бабушка всё болела, и мама ходила вечерами ставить ей банки. Дети, два брата-дошкольника, шли вместе с ней. Смотрели, как горит намотанная на ножницы вата, смоченная одеколоном. Горит голубым пламенем, распространяя в комнате волнующий запах не то аптеки, не то ещё
чего-то. Горит с шумом и трепетом, словно флаг на ветру. Мама ловко насаживала округлую банку на голубое пламя, и ставила на смазанную бабкину спину. Вскоре бабуля превращалась в стеклянного ежа...
Дети баловались. Брали лежащее на комоде старое круглое зеркало. Бабка бранилась. Говорила, что нельзя смотреть вечерами в зеркало.
— Почему нельзя, бабушка? – спрашивали внуки.
— Потому нельзя, что если кто смотрит затемно в зеркало, может увидеть там чёрта!
Пацаны смеялись и вряд ли верили.
Как-то дети отказывались ложиться спать в пижамах, и бабушка рассказала им страшную историю.
— Поселковые пацаны пошли в ночное на реку, и застал их там сильный ливень. Они укрылись от дождя на старой, давно заброшенной конюшне. Постелили соломы, разделись, и раздетые легли спать. Ночью, в самую полночь, снится им всем один и тот же сон: Приходит на конюшню страшный мужик! Огромный! Чёрная борода – лопатой! Поглядел и говорит с досадой:
— Мясо есть, ножа нет!
Развернулся и вышел. Пацаны проснулись. Немедленно оделись, и легли спать в одежде.
Снова всем снится тот же мужик! Снова он на конюшне!Но в его руке на этот раз огромный нож! Такой, каким в деревнях режут скотину! Поглядел мужик и говорит с ещё большей досадой:
— Нож есть, мяса нет!..
С тех пор прошло очень много времени. И порой приходят вдруг сомнения в голову:
А было ли всё это – и старый дом, и пристройка к нему, и бабушкины истории?
Но, постой же, брат мой, ведь ты тоже помнишь всё это? А, значит, это всё-таки было!