Episoden einer Landschaft 8
Episode 8
Flotte Lotte – 1953
Margaritta hatte beinahe einen Finger eingebuesst wegen diesem neumodischen Kram. Dabei war gar nichts neumodisch an dieser Maschine. Gritta war eben einfach zu bloede die Einzelteile richtig ineinander zu klinken und die Finger rechtzeitig wegzuziehen. Einfach zu bloede! Dafuer stand sie aber nun mit dem Verband an der linken Hand am Hoftor und erzaehlte jedem der es hoeren wollte oder auch nicht, dass sie beinahe ihre Hand oder doch zumindest ihren Finger eingebuesst haette und die Tour durch die Krankenhaeuser – erst das in Delsch dann noch das in Lipzik – ihr beinahe den sicheren Tod gebracht haetten. Sie konnte nur dringend abraten von diesem neumodischen Kram, dieser unberechenbaren Technik. Lieber wieder das gute alte Sieb und den Kochloeffel aus Holz und immer schoen ruehren, ruehren, ruehren...
Es war Ende Juni und all zu viel Zeit zum Schwatzen und Plaudern war ohnehin nicht. Die Johannisbeerstraeucher bogen sich bis zum Boden. Sie hingen voller Fruechte und die Erdbeeren wurden schon rot und versprachen eine reichliche Ernte. Zuckersirup gab es ohnehin genug und die Kuechen qualmten vom brennenden Torf, der illegal nachts gestochen wurde im Moorbusch und ueber die Bahngleise Richtung Dorf geschleppt werden musste.
War schon seltsam was fuer Stimmen da nachts zu hoeren waren. Die Familien aus den pollschen Gebieten waren gleich nach Kriegsende angekommen – mit ihren Maennern und Soehnen und dem halben Hausstand, den sie mitbrachten. Und sie schleppten sogar diese Maschinen zum Obst durchleiern mit. „Prima - Flotte Lotte!“, sagten sie, und sogar die frechen Kinder riefen: „Flotte Lotte - prima, prima!“
Einquartierung war Pflicht. Ausser bei den Frauen im Dorf die noch immer auf eine Rueckkehr oder eine Nachricht ihrer Maenner warteten. Sie mussten ihre Hoefe und ihre Hauswirtschaft mit keinem teilen aber sie mussten auch alles alleine stemmen. Sogar nachts das wilde Torfstechen und Kohle klauen damit die Marmeladen ordentlich zusammenkochen konnten.
Gritta musste noch zwei Jahre warten bis dann ein Alter die Dorfstrasse heraufgehumpelt kam, vorm Tor stehen blieb und meinte er sei Kraatschs Heinrich und damit Grittas Mann – einberufen 1939 und dann nach 1941 nicht mehr auf Heimaturlaub gewesen... Gritta starrte den schmutzigen Fremden an und wuenschte sie haette schon vor 10 Jahren einen grauen Brief mit einer traurigen Nachricht erhalten.
Heinrich war zwar malad aber sonst noch ganz der alte Bullbeisser, der er immer war. Als Gritta ihm die Geschichte mit der Maschine und dem verletzten Finger erzaehlte, schrie er sie an, dass sie so daemlich sei und sie wuerde auch in drei weiteren Kriegen nichts dazu lernen. Schliesslich war er es, der ihr die Flotte Lotte aus dem Baelgschen geschickt hatte. Aber Gritta war einfach zu bloede fuer jede Art von Progress.
Эпизоды ландшафта 8
Серия 8
Флотте Лотте - 1953 г.
Из-за этой новомодной штуки Маргаритта чуть не потеряла палец. Хотя эта штука была не такой уж новой. Гритта была просто слишком глуп, чтобы правильно соединить отдельные части и вовремя отдернуть пальцы. Просто слишком глупо! И теперь она стояла у ворот фермы с повязкой на левой руке и рассказывала всем, кто хотел ее слушать или нет, что она чуть не потеряла руку или, по крайней мере, палец, и даже сделала совершила экскурсию по больницам - сначала по той, что в Делше, а затем та, что в Липзике – и всё это чуть не принесла ей верную смерть. Она могла все в деревне только настоятельно рекомендовать против этой новомодной штуки, этой непредсказуемой технологии. Лучше снова воспользоваться старым добрым ситом и деревянной ложкой и всегда помешивать, помешивать, помешивать...
Был конец июня, и времени на сплетни и болтовню все не было хорошо. Кусты смородины склонились к земле. Они были полны фруктов, а клубника уже краснела, обещая обильный урожай. Сахарного сиропа и так было достаточно, а кухни дымились от горящего торфа, который незаконно они выкопали и вырезали ночью из кустов болота и приходилось тащить его по железнодорожным путям в сторону деревни.
Странно было, какие голоса можно было услышать там по ночам. Семьи из все полльшена областей прибыли сразу после окончания войны — со своими мужьями, сыновьями и половиной домашнего хозяйства, которое они привезли с собой. И им даже принадлежала эти машины для приготовления фруктовой каши. «Отлично и здорово — Флотте Лотте!» — говорили они, и даже нахальные дети кричали: «Флотте Лотте — здорово, здорово!»
Расквартирование было обязательным. За исключением деревенских женщин, которые все еще ждали возвращения своих мужей или ещё не вестей от них. Им не нужно было ни с кем делить свои фермы и вести домашнее хозяйство, но им также приходилось делать все самостоятельно. И они надо даже по ночам дикая рубка торфа и воровство угля, чтобы их варенья как следует сварились.
Гритта пришлось ждать еще два года, пока один старик проковылял по деревенской улице, остановился перед воротами и сказал, что он Генрих Краатча и, следовательно, муж Гритты - призванный в 1939 году, а после 1941 года больше не находившийся в отпуске на родину... Гритта посмотрела на этого грязного незнакомца и жалела, что не получила серое письмо с печальными новостями 10 лет назад.
Хотя Генрих был болен-малад, он все еще оставался тем же старым бульдогом, каким был всегда. Когда Гритта рассказала ему дело о машина для фруктовой каши и раненом пальце, он крикнул на нее, что она такая глупая и что за три дальнее войны она ничему не научится. Для кого и по-чему он послал ей Флотте Лотте из Бельгшена? Но Гритта была слишком глуп для какого-либо идея прогресса.