Милость
Ухал филин здешних мест,
Шел подпасок в прохорях,
Мать крестила лоб на крест,
Умиряя шторм в морях.
Плотник, знай себе работай
Превращает сосны в стружку,
Даст сегодня укороту
Непонятливой старушке-
Внучка добрая дурнушка
Гладит льстящих ей котов
Режет рыжик на просушку
И бранит в саду кротов.
Светлый луч и тёмный омут
Пишет на холсте художник
По сеченью золотому
Да по милости по Божьей.
1.1.24.
Ведро
Шопена мерзлыми пальцами
Играть, заклиная тьму,
Мне крышкой хлопнуть, взорваться
Легче лет пять тому
Было, стекло исписала
Заветными эН.эН.
После дождей и скандалов,
И роковых перемен.
Поры беспризорного бденья,
Сквозных леденящих ветров.
Ловить утонувшую тень я
Несу на колодец ведро.
2.1.4.
Родословная
Мой прадед был разборчив и сметлив,
Вставал с рассветом, улыбался утру
И в лавку шёл среди цветущих слив,
Торговлю шёлком вёл легко и мудро.
Но сгинул, не снеся переворот-
Бандитскую октябрьскую смуту,
А я стою, кривя в рыданьях рот
И никогда не улыбаюсь утру...
Не зная ни расчета, ни креста,
Легла в могилу лагерную бабка,
А мне осталась- календарь листать
В обратном направление- забава,
Да поминальные записки заполнять
В соборе, восстановленном нежданно,
Ни на кого на свете не пенять,
Не всматриваться в будущее жадно.
3.1.24.
Диамант
Говор нерукопожатных
Застит песню соловья,
Дни полосками несжатыми
Проплывут мимо меня.
Мимом пудренным проскачут
По знакомым площадям
И вернутся на карачках,
И души не пощадят.
Развернётся козья ножка
И газетой станет вновь,
Диамантом* осторожным
Пригвоздит к кресту любовь.
* Полупетит
4.1.24.
Собака
Шторм смывает вековые сосны,
Иду, одиночество волоча,
Кормить оставленных полуволчат
С собачьей долею несносной.
Декабрьский Кавказ
Притворился Зимой
И только собачьих теперь со мной
Мольба слезящихся глаз.
Сыта собака - улыбаться
Я буду вместе с ней-
Просты стихии декорации-
И некому здесь издеваться
Над танцем дорогих теней.
5.1.24.
Смирение
Возможно жизнь мне показалась,
Примстилась гладкою дорогой,
Связь наша скользко развязалась,
Стою под градом недотрогой.
Частицею круговращенья
В дерюжке ветхой колочусь,
Смирению у рыб учусь,
Не помышляющих о мщенье.
6.1.24.
История чудака
Окурки клянчить
И записывать в блокнот
Обрывки гениальных нот,
Чтоб для клавира звук переиначить.
Ты Малера переписал,
Отредактировал МоцАрта,
Небесные переиначил карты
И душу на аптекарских весах
Пытался взвесить.
Мы были одиноки вместе,
Но улыбался в доме скорби
Над вечным двигателем горбясь...
Расшифровал древнейший манускрипт
И от паленого питья погиб.
7.1.24.
Соблазн
Горд, упрям ты, к тому же мнителен,
Не пойдешь ты на Ектенью,
Мне б поклоны бить пред Спасителем,
Но забрал ты душу мою.
Я покорная, я не сетую,
Ярче нет на земле твоих глаз
Но украдкой на зыбком рассвете я
Умоляю сгинуть соблазн.
Будто бабочка я приколота
Мне булавка язвит крыло
Солнце яркое чистым золотом
Красит снег, что к утру намело.
8.1.24.
Щенок
Переводом с древнерусского на сленг
Звёздный ручей бежит в канализацию
И, как странно там оказаться,
Кончая прижизненный бег.
И уже ты в полушубке на отшибе
Снег черпаешь мерзлыми валенками
И, перебирая грехи и ошибки,
Рыдаешь как маленькая,
Размазывая слёзы по щекам
Сиротою, оставленной родителем,
Прижимаешь к сердцу бездомного щенка
В земной ледяной обители.
9.1.24.
На Покровке
Ты истязал себя кропотливо,
Бросил оболганную, любимую,
Глотал водку с пивом,
Не замечая бульваров, проходил мимо,
Проведение тебе смеялось в спину,
И плакали тени твоих предков
На городских ветках,
Уныние величал русским сплином.
Ты шёл к себе на Покровку
В коммунальную крысоловку,
С шекспировскими уловками,
Прикуривая ловко
Одну от другой жалко...
10.1.24.
Вий
На киевском троне -Вий
С "признанием"- доказательств царицей*
Брусчатка твёрдая в крови -
Такое только в мёртвом сне приснится.
Ограблен брат до медного гроша,
Загадочна хохлятская душа —
Палач на троне , ноздри пришлеца.
И злобе,злобе нет числа, и нет конца.
Ты европейский пьешь напиток
Переслащенный, приготовленный для пыток.
Наивных толпы со стертой памятью
Идут в могилы под снежной замятью.
В утробу ржущего сквозь веки Вия -
Красивые и молодые.
*А.Я.Вышинский: "Признание - царица доказательств
11.1.24.
Случалось
В чужом пальто ходить
И мне случалось,
И лань с конем сводить,
Бессонно колобродить,
Слова чужие говорить,
Крамолы страшной вроде...
Случалось мне. До первых слез,
До горя, душу рвущего,
До откровения всерьез
На смерть идущего -
Земные муки выстоять
За попранную истину.
12.1.24.
Суламифь
У птицы есть гнездо, у зверя есть нора,-
Ты усмехался в бороду седую,
На электричку было мне пора,
Казалось, будто я тебя ворую
У тех времен, где был ты молодым-
Красивым, стройным сиротою-
Времен растаявших как дым,
Сожженной осенью листвою.
Тогда на троне шестипалый зверь
Вёл племя рабское из стали,
И на кого пенять теперь,
Что временами не совпали?
Но мы упорно создавали миф,
В избушке под совиный стон-
И звали меня вечно Суламифь,
Тебя, как прежде, Соломон.
13.1.24.
На посёлке
Пришло моё время нетрезвым,
Канючит о нежности,
В дубленке чужой затрапезной
Проваливаюсь в снежность.
Геранью горит подоконник,
Камыш на часах подо льдом,
Сосна свои иглы уронит
На снег, что смолисто медов.
Сосед после баньки безгрешный
По тропке спешит в магазин.
Хохочет невидимый леший
Над детским румянцем разинь.
14.1.24.
Сдоба
Пойду я рощей платановой,
Ноябрем угрюмым обобранной,
С душой ветрами залатанной,
С улыбочкою коронной.
С частушкой неприличною
Про Кольский полуостров,
С помятыми наличными,
Не радуя прохвостов.
Но радуя бездомных
Собачек и котов
Засохшей бывшей сдобой
На десять жадных ртов.
А по мысли Ницше,
Верьте или не верьте, –
Жизнь загробная нынче,
Настоящая - после смерти.
15.1.24.
Шлягер
Язык могучий осквернен попсой
На многие десятки лет,
От языка оставленный скелет
Обглоданный на пиршестве бесОв.
И маски,маски сколько их
Разбуженное Лихо.
Речной простор на век притих,
Родная речь притихла...
Горе горькое по свету шлялось,
Обратившись в забористый шлягер.
16.1.24.
Смысл любви
Всю ночь читали "Смысл любви",
Да так и не зачали,
Купался горизонт в крови,
В предутреннем отчаянье,
В дохе изъеденной, покинув сруб,
Бросал ты чаевые чайкам,
Тебя хотелось приголубить,
С нездешними речами.
Под гору в Волгу улетев на саночках.
Из горла отморозив губы бражкой,
Летела я хмельной вакханочкой
В последнем задыхаясь раже.
Сияли в шубах колких сосны
Под куполами снежными,
И становилась для тебя несносной
Навязчивая нежность.
И в самую холодную субботу
Мы поняли, почти без слов,
Что опочила в торфяных болотах
Бессмертная любовь.
17.1.24.
Числа
И смотрели сфинксы
Взглядом железным
В хохочущую всеми фиксами
Ледяную бездну...
И с ответом не сходились числа
У математика нетрезвого,
Нашедшего в бессмыслице смыслы,
После бутылки ставшего резвым,
Влюблённым до распада на микрочастицы,
Толковал "начерталку",целуя ноги,
Понятную так немногим,
В ту ночь мы продрогли
Под крик зимней птицы.
18.1.24.
Связь
Отстала я от стаи, так отстала,
Которая клевещет да глаза таращит,
От звука ядовитого устал-
Фальшивого - ненастоящего.
Паду листом на чернозем опавшим,
Услышу прошлое и настоящее.
И скрип подвод, и конский топот,
И пленников магометанский ропот.
А может, я еще не родилась
И нечего еще стыдится,
И сердце только будет биться,
Налаживая с миром связь.
19.1.24.
Цепь
Ю.К.
Мой лунный луг в холодной амальгаме
Озер еловых, лебединых,
Туда в обнимку шли дворами,
Оставленными, нелюдимыми.
Ты мне читал стихи чужбинные,
Написанные в эмиграции,
Мне оставалось удивляться,
Как можно с родиной расстаться
И с речью млечною, полынною.
Но тайное не становилось явным,
Ты шел со мной с неясной целью,
В мое пристанище опальное
В подъезде с проржавевшей цепью.
20.1.24.
Аккорд
Надоедает помнить лагеря
И думать о расстрелах втихаря,
Пусть упокоятся замученные сонмы,
А я смеяться стану и читать романы о влюбленных.
И жрать в три горла красную икру,
Игру компьютерную постигая гордо...
До трубного Архангела аккорда.
21.1.24.
Срам
С судьбой невольничьей
С улыбкой раскольничьей,
Давала приют чудакам-
На сплетни, на уличный срам.
Тем, кто в родстве с Платоном,
С бурями Посейдоновыми,
Не подчиненных законам-
С помыслами бедовыми.
Со зрячих и спросу больше,
Со слышащих, тем более,
В хрустальной загробной роще,
Где не бывает боли.
22.1.24.
Права
Ведьмаки мчатся на козлах
Навстречу двухголовым птицам.
И тонны зла, и тонны зла,
И каменные лица.
Сражаются быки с Юпитером
За отнятые в вечности права.
Обзавестись бы прогонным литером
В портал, где разрыв -трава,
Из древней мифологии,
Открыть поможет выход главный
Неверным, злобным и убогим,
В боях погрязших равных.
23.1.24
Гены
В полуржавой, мёрзлой электричке
Я дыханьем теплила глазок,
Мчась в Балашиху, куда-то, ,на Кулички,
Потеряв практический резон.
Не кончались и ни пиром, и ни миром,
Пьяных драк понятия. жестокие
Тучи месяц резал, кривобокий,
С неземной ухватистою силой .
Видно гены прабабок забытых,
Средь таких же сотен и сотен,
В ночь гонимых по трактам избитым
В ссылку звездных заснеженных сосен,
Бушевали во мне, потакая
Перевязывать раны и ссадины
Вместо лёгких муаров свадебных,
В спину, к мужу, в беду толкая.
24.1.24.
Мысль на Лысой горе
Гонят Мысль на распятие
На Лысую гору.
Средь химер и фантомов опять я
Хоть с горы бы мне впору.
Собираю остывшие слезы Ее
Чтоб они не упали на камни,
Не забил бы чертополох
Верю, рано ли поздно ли,
Им наступит торжественный срок.-
Прорастут засияют покамест
Не сведут под звуки кимвала,
Мысль на Лысую гору казнить...
И на камень опять рухнет крест,
И народ хлынет валом-
Мысль в грехах
своих
тяжких
винить.
Под гремушкой шута звенящую
И в прошедшем , и в настоящем...
25.1.24.
Приют
Ты был на Байрона похож,
На Темзы бег Невы теченье,
И я глотала твою ложь
В незрячем нежном отреченье
От мира, ради твоих слов,
Не замечая плача сфинксов,
Весь город снегом занесло.
Казанский тихо пел Кафизму...
В метели, будто бы в осаде,
В единоборстве лютом,
Метались мы , ища приюта
В гранитном Петрограде.
26.1.24.
Пенка
Убежать бы уйти бы
К фолиантам зрячим в паутине,
Где оставлена мудрость навеки
Изувеченная в человеке,
Где мне бабушка пенку снимала
С варения вязкого
Ежевичного и молитву читала
На церковно-славянском
Лампадном парчовом-,
Легкомысленной и неученой.,
27.1.24.
Стена
иду вдоль стен метафорических
надёжной красной кладки
под кайфом в сумраке лирическом
допив всё без остатка.
за мною бородатый профиль
с улыбкой доброй палача
он в казнях праведных был профи
особо звездными ночами.
москва- река от стен отчаливает
по направленью к Свану
к утраченным утрам в отчаянье
сказавшихся обманом...
28.1.24.
Свитер
Зимнее море оставило от прибрежных кафе
Одни каркасы
Бывший танкист в изношенных галифе
Был нежен и груб разом.
Имел он и шашлычную, и медали
За свободу Сухума,
Но позвала его курортница в синие дали
И он умер...
Зубы потерял и волосы от страсти,
Импортированной из Питера,
Хлещет чачу и в вёдро, и в ненастье,
Слёзы утирая женским свитером.
29.1.24.
Сирена
Пою себе общипанной сиреной,
Уставшей корабли топить,
Пускаю соль морей по венам-
Мне море не дано испить.
Могла бы, Мельпоменово отродье,
В озноб кидать наивных греков,
Но злоба на судьбу мне скулы сводит
Восставшей против похотливых человеков.
Что и отца готовы на закланье
Отдать за золото руна...
у Северных морей учусь камланью,
Гортань кровавя, я пою одна.
30.1.24.
Скоропись
А звезды с неба все споролись,
Ты говорил,-Да, на черта мне
Каллиграфические начертанья
Иль упоенья скоропись
Твоих навязчивых признаний,
Поэзия, не для скандальных баб,
Иди читай таким же в баню -
Рифмовку вдребезги пора б.
Но вышла скорбная луна
И всё - как на ладони,
И сосны на песчаном склоне,
И между нами древняя стена.
31.1.24.