Слёзы и Грёзы
Тайна Долины Эр
Действующие лица
Король Питер (Petres)
Флора, Поппа де Байё (Poppa de Bayeux), приёмная дочь Кроля Питера
Тётушка, сестра короля Питера, из Салерно
Рольф Пешеход, Роллан (Ролло), Роберто I Нормандский
Странствующий Рыцарь из Уэльса
Феличе, строптивая повариха
Бдительный Стражник
Сторожевые
Друзья странствующего рыцаря
Энигма
Автор
Сцена Первая
Конец 12-го столетия. Некий высокий двор. Вполне возможно, что самого Генриха II Английского. Многочисленная публика. Поздний вечер. Свет свечей и треск углей в каминах…
Мария Французская
– Могу ли я продолжить свой рассказ?
Генрих II Английский
– Едва ли наши разойдутся гости –
Без разъяснения уснуть непросто,
И полночь к нам пока не прокралась.
Элеонора Аквитанская
– Но отчего-то мне немного страшно,
Я за руку Вас подержу, Милорд.
Боюсь нашествия ужасных орд,
Или кровавой схватки рукопашной.
Мария Французская
– Медовый луг ночной дышал прохладой,
Печальный рыцарь Круглого Стола
Искал ночлег, не находя услады –
В его душе печаль густая проросла.
Вдруг конь его всем телом задрожал
И начал прясть, как очарованный, ушами…
Случалось ли такое прежде с вами,
Что конь ночлег – не всадник – выбирал?
Начало лета, сочная трава,
Дурманил запах вереска и мяты.
Он огляделся – поле не измято…
И вдруг увидел – кто причина колдовства…
Она была божественно красива –
Черны, чернея ночи, волоса,
А карие глаза красноречиво
Поведают, что в них живёт тоска…
Она была смиренна и печальна,
Высокая, но в талии… полна.
Она казалась среди ночи нереальной –
Как для Долины специально создана…
Сцена Вторая – «Знакомство»
Раннее средневековье. Нормандия. Долина реки Эр. Неподалёку возвышается замок Питер. Его окружает высоченная крепостная стена. Он выглядит зловеще в ночи.
Рыцарь
– Ты кто? Ты дух живой иль наважденье?
Ночь предрассветная, а ты одна?
Ты - призрак, что желая воскрешенья,
В несчастных путников вселяется тела?
Не приближайся. Я тебя не трону,
И ты не тронь, пожалуйста, меня.
Я слышал в этих реках люди тонут,
А я боюсь воды пуще огня.
Ты плачешь? Лунный свет блестит слезами.
Ты – естество, не призрак, ты сама
Весны богиня – Флора под лучами,
Но почему ты в полночи одна?
Но не молчи, открой свою мне тайну.
Ведь наша встреча, Бог свидетель, не случайна.
Флора
– Я видела тебя с высокой башни.
Ты весь такой, каких не знала прежде я:
Ты не для схваток создан рукопашных…
А я могла бы полюбить тебя.
Ты кажешься таким мне беззащитным,
Я пронести тебя могла бы на руках…
Прости за откровения, мне стыдно…
Я разберусь сама в своих грехах.
Я ухожу, достаточно нам страхов.
И ты меня на утро не ищи.
Что напугала я тебя – ты не ропщи.
Я поздняя весной душистой птаха.
Зачем тебе чужого сердца тайна,
Когда мы встретились и разошлись случайно?
Рыцарь
– Постой, не уходи, мне не уснуть!
Во мне ты бурю разбудила, что молчала.
Давай начнём наш разговор сначала
И ты поведаешь о горестях чуть-чуть.
Ты та, кого искал, ради кого
Оставил дом родной, Уэльса берег –
Не ради славы и не ради денег…
По зову сердца оказался далеко.
Я гнал коня весь день Судьбе навстречу
И только к ночи, где роса и тьма,
Она нам подарила нашу встречу,
А говоришь – случайная она.
А я уже горю к тебе любовью,
Но слёзы высуши – без половодья.
Флора
– Ты только множишь речью мои слёзы.
Я не смогу не полюбить, не разлюбить.
Моё проклятие – на том большом утёсе,
И никому его не победить.
Рыцарь
– Когда на нём твой закрепился враг,
Я с ним сражусь! Я не боюсь погибнуть.
Я сам тебя к вершине на руках
Снесу, покой оберегая неусыпно.
Флора
– Так в том и есть проклятие моё!
Король… я дочь его, я – Флора,
Решил, что выдаст меня только за того,
Кто на руках снесёт туда из дома.
Рыцарь
– А… он, твой папа, часом не того?
Я думал, мой - безумец и затейник,
Вскипает, как упущенный кофейник,
А твой покруче будет моего…
Сцена Третья – Разговор по душам
Раннее средневековье. Нормандия. Долина реки Эр. Неподалёку возвышается замок Питер. Его окружает высоченная крепостная стена. Он выглядит зловеще в ночи. Флора и Рыцарь явно в замешательстве.
Рыцарь
– А может… ты попробуешь меня?
Переоденемся, никто и не узнает;
Да мало ли чудес каких бывает?
А я полегче ноша для тебя.
Флора
– Я думала уже об этом трюке.
Видать, напрасно я тебя ждала…
Пришла пора подумать о разлуке,
А плоть - вернуть в обитель зла.
Рыцарь
– Да подожди ты загодя прощаться,
К тому же… здесь мне страшно одному.
Нам только до рассвета продержаться,
А после ноги, так и быть, я унесу.
Флора
– Твоей любви на пять минут хватило!
А обещал погибнуть, если что.
Какие вы все… слабые, мужчины.
Помог бы свить семейное гнездо?
Рыцарь
– Да как помочь? Нам нужен хитрый план.
И тоже мне – любить и жаловать – супруга.
Я не побыл ещё, к примеру, в роли друга…
С папашей познакомиться, с маман.
Флора
– Папашу предоставлю хоть сейчас,
А мамочка моя давно почила;
Она супруга горячо любила,
Но праздничный костёр давно угас.
Рыцарь
– Печально… и почти, как у меня.
Отец, который год вдовец, женился.
Я, на минуточку, в его жену влюбился…
И на край света прочь гоню теперь коня.
Флора
– А он чем провинился? На кобылу
Взглянул на выданье ретивым скакунам?
Вот это парочка… Поймали простофилю.
И мне уже в любви признался сам.
Рыцарь
– Да, я признался… но признайся, есть проблема…
В моей любви препятствие - гора.
С больным коленом, как попасть туда?
И конь не взвалит на себя такое бремя…
Флора
– Но ты же собирался с кем-то биться
Не у подножия, а наверху.
А я поверила, дурёха, жениху…
Доверчивая, юная девица.
Рыцарь
– Да, это всё для красного словца.
Хотел понравиться, оставить впечатленье…
И ты не первое по списку увлеченье.
Меня частенько удаляли из дворца.
Флора
– Так ты выходит тот ещё «ходок»,
Тогда с тобой мы точно сварим кашу.
Есть хитрый план, а губы под замок,
А я с рассветом обработаю папашу…
Рыцарь
– А мне что делать?
Флора
– Обожать меня.
Рыцарь
– Так я могу… но не ручаюсь за коня…
Сцена Четвёртая – Стратегия победы
Раннее средневековье. Нормандия. Долина реки Эр. Неподалёку возвышается сторожевыми башнями замок Питер. Его окружает высоченная крепостная стена. Он выглядит зловеще в ночи. Флора напротив оживилась, словно надежда вселилась в её душу.
Флора
– Я отведу тебя к отцу едва Рассвет
Найдёт тропу, заросшую к порогу,
Он тут же отрядит тебя в дорогу,
Но не рассчитывай на госбюджет.
Все деньги экономятся на кухню,
На прихоти, охоту и войну;
От этих крем-брюле я пухну…
На что другое – бережёт казну.
Понравиться ему – твоя задача.
Когда понравишься – захочет испытать,
На свой непостижимый лад.
И в этом наша главная удача.
На берегах далёкого Прованса
В уединении живёт его сестра,
И он к ней отправляет храбреца
Для испытания реальных шансов.
Она… по суевериям – Колдунья...
И папа верит, что ей равных нет.
Едва прогонит темноту рассвет,
Как на луга бежит купаться лгунья.
А по ночам готовит эликсир,
Года не властны над её упругим телом,
Она, как птица в оперенье белом,
Способна подчинить себе эфир.
Вот за настойкой он тебя к ней и отправит,
Чтоб в здравии подольше править.
Рыцарь
– Ты знаешь… я – не трус, но я боюсь.
Ты так её представила, что вижу,
Как кот крадётся по ночам на крышу…
Я не поеду, я боюсь – в неё влюблюсь.
Флора
– Не вздумай даже, ты лишишься сил.
Другие рыцари, едва ступив, бросали,
А ты – тем более… продержишься едва ли.
Не думай даже. Ты другую полюбил.
Рыцарь
– Кого?
Флора
– Меня! О чём всю ночь толкую...
Угомони, пожалуйста, коня.
Пуская четвероногий не ревнует.
Твой выбор сделан: ты влюблён в меня.
Я напишу от всех тайком записку тёте.
Признаюсь ей, как полюбила в первый раз;
Как рвётся сердце к счастью и свободе,
А колдовство… всё сделает за нас.
Спешит рассвет… ему я сердцем рада –
Смягчилась, наконец, ко мне Судьба:
Ты мой избранник, ты – моя награда.
И я готова выйти за тебя.
Себя страшилась выдать ненароком,
Не удержалась… разлетелось по сорокам.
Сцена Пятая – «Наши дни»
Где-то в Старом Свете. Наше время. Близится полночь по местному времени, тишина, покой, безлуние.
Энигма
– Привет! Ты как?
Автор
– Грущу…
Энигма
– А что не так?
Автор
– Внезапно к сердцу осень подступила.
Так хорошо мне этим летом было…
Энигма
– Что загрустил унылый «весельчак».
Автор
– Вот ты смеёшься…
Энигма
– Это твой конёк.
Я бы не в жисть такого не любила.
Автор
– Ты про меня?
Энигма
– Конечно, нет. Поэтам невдомёк –
Насколько злой Любви бывает сила.
Автор
– А ты смягчишь меня в суровый час.
Энигма
– Пиши, что хочешь. Моя воля – не указ.
Автор
– Тогда, пожалуй, я вернусь в тот век далёкий,
Когда доверилась история сорокам…
Сцена Шестая – «Святая Святых»
Раннее средневековье. Нормандия. Долина реки Эр. Раннее утро. Святая святых Замка Питер – кухня.
Питер
– Феличе, ты, боюсь, опять не в духе.
Не поздоровалась… Я как-никак – король.
Бываю строгим… это моя роль,
А Вы, мадам, к моим нюансам глухи.
Феличе
– Я Вас, милорд, три раза кабачком
Хочу кормить – уход фигуре нужен,
Но Вам моя забота нипочём –
Вам поросёнка подавай на ужин.
А мне их жалко. Поросячьи глазки,
Как дети малые блестят слезой…
Вам, рыцарям, вид крови – не впервой,
А сострадание к живому – это сказки.
Сегодня целый день на овощах!
И никаких мучных и карбонатов.
Нарежу Вам ушат с ведро салатов –
Пока Вы не раскаетесь в грехах.
Я проявлю характер в этом деле –
Ни пяточка, ни ушка на неделе!
Питер
– Одумайся, Феличе, пять утра,
А я ещё ни разу не покушал…
По ощущениям – с позавчера,
А ты салат… на завтрак и на ужин.
Феличе
– Вы там в бою – на крепостной стене –
Указывайте, что кому и где,
А здесь моя владений цитадель,
И попрошу… хоть Вы король – отсель!
Питер
– Да что случилось? В чём моя вина?
С утра пораньше словно сатана.
Феличе
– Ах, Сатана?! Так ни салата, ни укропа;
Лук и морковку не позволю воровать.
Я Вам не жертвенная антилопа.
Я видела… кто провожал Вас спать.
Стражник (появляется внезапно)
– Милорд, у нас опять в покоях горе…
Очередная, скорая Любовь.
Но в этот раз – не в глаз, а в бровь…
Мы не поверили глазам в дозоре.
Феличе
– Вот и расплата за обжорство и измены.
Когда не знаешь, не находишь счастью меры.
Сцена Седьмая – «Уговор дороже денег»
Раннее средневековье. Нормандия. Долина реки Эр. Раннее утро. Большой приёмный зал замка Питер. Ничего особенно торжественного ввиду раннего часа, но все приличия величия соблюдены.
Флора
– Отец, милорд, знакомьтесь – мой жених.
Прошу любить и жаловать мой выбор.
Питер
– Да выбор твой, дочурка, неказист;
Худой цыплёнок – желторотый и общипан.
Флора
– Отец?!
Питер
– Но ладно, ладно… вот же незадачка…
Мне больше жаль его, чем жаль себя.
На счастье, прихватил с собой заначку,
Помянем юношу, помрёт наверняка.
Флора
– Отец?!
Питер
– Да, что опять сказал не так?
Флора
– Был уговор, а он дороже денег.
Он гость наш и любви случайной пленник.
И он совсем, хоть с виду нет, и не слабак.
Питер
– Но умудрился в западню попасть впросак…
А может, он какой-нибудь мошенник,
А я его жалею почём зря?
По виду ненадёжный и… изменник.
Того гляди, ограбит втихаря.
Флора
– Отец?!
Питер
– Но что не так? Он говорить умеет?
Или молчание за золото сойдёт?
Я извожусь прилюдно – всё не в счёт:
И не бледнеет, и не багровеет.
Да, что же за напасть?!
Флора
– Отец?!
Рыцарь
– Милорд.
Со всем почтением, я не простого рода –
Клянусь атлантами ночного небосвода,
Что победить в намерениях твёрд.
Питер
– И что ты хочешь?
Рыцарь
– Службу сослужить –
Отправиться для Вас за эликсиром,
Но вот не знаю, как с конём мне быть…
Он жеребёнком был ленивым и спесивым.
Проскачет двадцать миль и не в какую,
Пока его за деньги не куплю я.
Пока сюда добрался – издержался,
Потратился до нитки на коня.
Питер
– Я в долг не дам!
Рыцарь
– Я темы долга не касался…
Оставлю Вам его, а Ваш снесёт меня.
Питер
– А мне кормить его, поить вперёд… полгода?
Рыцарь
– Выгуливать в доспехах боевых.
Без всяких отговорок, никаких
Уловок слушать он не станет про погоду.
Питер
– Он разорит нас!
Рыцарь
– Я не исключаю.
Но он в бою непобедимый норг.
Я Вам добуду эликсир, я обещаю.
А с вороными бесполезен торг.
Три месяца ещё и перевалы
Закроются под шапкой ледяной;
Он к холодам привычный и бывалый,
Когда в одной компании со мной.
Позвольте мне отправиться в дорогу,
Ваш конь окажет мне посильную подмогу.
Питер
– Терпение молчи! Я изнемог.
Ты не поможешь крику сердца в деле;
У разорения – семь пятниц на неделе,
А воздержанию выходит срок.
Когда бы сам в далёкий путь собраться мог?
Но без ухода, натощак… я еле-еле…
Неделю-две душа протянет в теле,
И в чём тогда мне от богатства прок?
Я встречи с утром с дрожью в теле жду,
Она любовь моя, надежда и питьё,
Любовь хранящее в глоточке каждом…
Нет, я по горло сыт! Люблю её.
Хотя… с утра на кабачках голодный.
И вдруг помощник… с виду благородный.
Эй, казначей, на подпись… за меня:
Командировочные только на коня!
Сцена Восьмая – «Тьма Египетская»
Раннее средневековье. Прованс. Скалистый берег с бушующим морем. Кромешная тьма египетская. Всадник едва успел прочесть в исчезающем свете надпись, оставленную владелицей замка: «Уехала в отпуск в Салерно. Кованый ключ в двери. Смелый может войти. Дом под охраной злых духов. Приятных сновидений».
Автор
Отчаянье – «египетская тьма»;
Нет-нет, да и настигнет. Без причины
Грустить не станут рыцари-мужчины…
Ну, если есть хоть капелька ума.
Летел, летел… к амбарному замку;
На окнах ставни – от ворот и поворот;
От обезлюдевшей округи жуть берёт;
Глас не сомкнуть – трясись от страха, начеку.
Невольно мысли набегут: «Зачем я здесь?» -
Сомнения оставив без ответа
До признаков дыхания Рассвета,
Чтоб дальше понестись куда невесть.
Страх не остудит молодости жгучей:
Во всё подсказки ищет и счастливый случай.
Рыцарь
– Какая тьма вокруг… собачий холод;
На небе грозовые облака…
А эта надпись на двери наверняка
К погибели моей, а я так молод.
Но в дом войти… меня не приневолят;
Природа дружелюбней, хоть дика.
А злые духи дальше чердака
Уйти не могут – ключ заклятья не позволит.
Зловещей кажется «египетская тьма» …
Ни звёздочки, ни месяца… за тучкой
Роняют свет на землю задарма,
А мне без них и боязно, и скучно…
И что мне делать, где искать колдунью?
В округе ни души… безлюдье.
Обрыв и берег где-то близко от порога.
Я слышу волны бьются яростно в ночи;
В душе растёт предательски тревога…
Хоть ты, мой верный спутник, не молчи.
Пофыркай громко, поведи ушами:
Мол, всё в порядке, рыцарь, я с тобой.
Спать под открытым небом не впервой,
Вот только… разживиться бы дровами.
Ты мой хороший! Постучи ещё!
И точно – это дерево по звуку.
Помог, Гнедой, не дал замёрзнуть другу.
Теперь согреемся: я у костра, ты под плащом.
Ты мой добытчик золота и благ…
И твой хозяин – парень не простак.
* * *
Ты знаешь, вороной, я весь в сомненьях.
Ты не уснул? Не спишь? Так да иль нет?
Ну, не сердись… я сам ищу ответ:
Зачем мы дни проводим в приключеньях?
Я не люблю… но чувствую любовь –
День ото дня, от ночи к ночи ближе,
Мне кажется, что поступь её слышу…
Она ко мне спешит из ста замков.
Мы проскакали много миль, а я впервые
Задумался о Флоре, о Любви
В кромешной тьме «египетской» ночи,
А очи на росу скупые…
Не спишь, мой друг, ну, постучи копытом.
Куда ты делся? Боже мой, бандиты!
Сцена Девятая – «Пришёл, увидел… полюбил»
Автор
Из темноты, из сумрака сознанья
Приходят страхи, учащая сердца стук;
Теней причудливые очертанья
Подстёгивают разума испуг.
Опасности мерещатся повсюду:
Лист шелохнётся – подступает враг,
Кого ещё скрывать способен мрак
Без лихоимства для простого люда?
Тут «Отче наш» от бед не защитит –
Припомнить строчки даже не успеешь.
Бывает так проймёт, что поседеешь,
И пот холодный по спине бежит.
Наутро рассветёт, отступит ночка,
А приведение… на бельевой – сорочка.
* * *
Но в этот раз всё вышло по-другому…
Тень призрака плыла в доспехах к дому.
«Призрак»
– Держи его, держи! … Ты – наш спаситель –
В кромешной тьме луч света дорогой;
Маяк прибрежный, указавший на обитель.
Мы все в долгу теперь перед тобой?
Как ты узнал, что нам нужна подмога?
Как догадался запалить огонь?
Мы выбились из сил… ещё немного –
И ратный путь наш был бы обречён.
Мы накануне праздновали долго…
Накрыла ночь – подкрались темень, мгла,
Вскипала бешено по всем бортам волна.
Ни зги не видно, без огня нет толка.
И вдруг прорезал темноту маяк.
Я – Роллан-норманн, я тебе не враг.
Рыцарь
– Мне показалось… я услышал голоса.
Их заглушали ветра вой и ярость моря.
Себя представил: как его оспорить,
Когда закрыты для надежды небеса?
Мой конь… знакомьтесь – Вороной – стучит копытом.
От жеребёнка идеальный слух,
И по свой привычке домовитой
Нашёл дрова, чтоб поддержать ваш дух.
Он вежливый, тактичный и учтивый,
Мне посвящает молодость свою.
Роллан
– Хвалить не надо – лошадь не куплю,
Но рад тому, что ты такой пугливый.
Я вижу дом добротный, ключ в двери.
Пойдём узнаем, что там взаперти.
Рыцарь
– Там злые духи.
Роллан
– Злее, чем норманны?
Они и будут наш хранить ночлег
В потустороннем качестве охраны.
Вот и тебе на память оберег.
Рыцарь
– Что это?
Роллан
– Ключ от кованных дверей.
Вернёшь при встрече с благодарностью хозяйке.
Не ночевать же с Вороным нам на лужайке,
Когда не гонят со двора взашей.
Пойдём, нас ждут камин и сытный ужин,
И разговоры до рассвета по душам.
Спасением покой ночной заслужен,
А я платить не забываю по счетам.
Переступай порог смелей!
Рыцарь
– Она!
Роллан
– О ком ты?
Рыцарь
– Видишь, там картина…
Точнее вышивка… кудряшки, рыжина.
Мечта любого благородного мужчины.
Роллан
– Да, есть в глазах искринка колдовская…
И королевские черты лица,
Достоинство хранит не для лжеца.
Скорей всего и баба неплохая.
Рыцарь
– Не смей так говорить о ней, не смей!
Она прекрасна, фея, лучезарна.
Теперь я понял, что стремился к ней…
Но как Судьба была со мной коварна!
Я обещал другой, что стану мужем.
Кому теперь с разбитым сердцем буду нужен?
Роллан
– Вот твой портрет, прижми его к груди:
Согреет душу – будь, что будет впереди.
Сцена Десятая – «Друзья соперники»
Прованс. Утреннее застолье в чужом доме. Рыцарь и Роллан-норманн вполне себе сдружились.
Автор
За чаркой чая скоротали ночь;
Поведал Рыцарь о своей командировке,
О Флоре, об отце, о тренировках…
Но воду в ступе, как известно, не столочь.
Во всём объёме выросла проблема:
Тщедушный юноша, невеста не в обхват.
Казалось бы – кому какое дело?
И не таких берут, когда хотят.
А если нет? Дал мимолётно слово –
Оно и упорхнуло воробьём.
Душа не распевает соловьём,
А мается в раздумьях бестолковых.
И как прикажете найти ей выход,
Коль так плачевно обернулась прихоть?
Рыцарь
– … и я поехал, подрядившись, в дальний путь,
А здесь замок, портрет и невезенье –
За влюбчивость мою, во искупленье,
Но и с дороги не могу свернуть.
Я слово дал, что выполню задачу.
Роллан
– Да, парень, влип… гляди того заплачу…
А если под шумок она тебя
Снесёт на гору – ты полегче будешь?
Рыцарь
– Разоблачат – начнутся пересуды,
И со стыда сгорю, как от огня.
Роллан
– А что – девица правда хороша?
Рыцарь
– Она мечта, богиня для поэта.
А имя Флора… ранняя Весна…
И не уснуть влюблённым до рассвета.
Веснушки на лице ей так идут…
Чуть загрустит – глазам не наглядеться.
В ней чистота, идущая из сердца,
И слёзы счастья по щекам текут.
Речь льётся, как хрустальный ручеёк.
И жажду сердца каждой каплей пробуждает.
Хранительница сокровенных таинств…
С румянцем целомудренности щёк.
Чуть в рыжину волн шелковистых волос,
Зелёные бедовые глаза,
Грудь налита, нежнейший голос,
Стремительная, словно стрекоза.
Доверчивости дочь наедине…
И всё при ней, да весом не по мне.
Роллан
– Не повезло. А мне запала в душу…
Я вон какой огромный – может сдюжу?
Ведь я – Роллан, все кличут «пешеход».
Конь ни один не сдержит ровно спину
И ноги не способен передвинуть –
Так и вошла привычка в обиход.
Тебе не потянуть мою пушинку.
Мне уступи. Зачем она тебе?
Найди в Италии оригинал картинки –
И на курорт в медовый месяц в Сан-Тропе.
Я молод. Испытание по силам,
Подумаешь, снести козу на холм –
Ремнём по крепче в люльку и побрёл.
Простого проще норманнам–верзилам.
Рыцарь
– Я слово дал!
Роллан
– Какой же ты упрямый!
Рыцарь
– А за подсказку, как снести, благодарю…
На шею в люльку – это я смогу.
Ну, почему такой я полигамный?!
Роллан
– Чёрт дёрнул твой услышать мне рассказ.
И я давно искал в кого влюбиться –
Не просто так, с желанием жениться…
Не для таких, как у тебя, проказ.
Ты спас мне жизнь, я твой должник невольный.
Я – норманн, викинг – Роллан-пешеход.
Я принимаю вызов добровольно:
Один из нас, да рухнет Небосвод!
Сцена Одиннадцатая – «Не лыком шит»
Автор
Для расставаний лучший час – рассветный:
Кто с лёгким сердцем уезжает, кто с тяжёлым,
Кто разухабисто на кураже весёлым,
Кто, напридумав на дорожку, безутешный.
«Всё сказано!» - в один конец билет;
«Недосказали!» - значит будет встреча,
Обиды – расстояния подлечат,
А нет – так заживёт в шкафу скелет.
Бывает кто-то от природы домоседом,
А жизнь болтает – то туда его, сюда…
Отдушина – домашний отпуск летом,
И грусть в дорогу, что не навсегда.
Пригреешься душой в родном краю,
И лучше места нет в самом раю…
Рыцарь
– Прощай, Роллан, спасибо за совет!
И нам, Гнедой, давно пора в дорогу.
Всё обошлось прекрасно, слава Богу,
И даже ужин за чужой бюджет.
Ты знаешь, я подумал этим утром:
А нужно ли нам поспешать туда?
Чего мотаться напролом туда-сюда?
Последуем совету мудрых –
Дождёмся здесь без лишнего труда.
Я буду делать по утрам зарядку:
С камнями вниз до берега и вверх,
Распашем овощные грядки,
Чтоб не транжирить выданный бюджет…
Я чувствую надежду на успех.
Сам посуди, путь длинный, непростой.
В Ломбардии в горах собачий холод,
Ночлег со звёздами над головой,
И фуража не прикупить – не пир, а голод…
Недели три… путь до Таскании не близок…
А там Флоренция – соблазнов пятачок…
К тому моменту я и ты – без задних ног,
Подковы новые, одежда… длинный список.
Допустим, добрались с тобой до Рима,
И до Неаполя недели две пути,
И до Салерно две ночёвки впереди,
А там замок и все мученья – мимо.
Пусть нагуляется колдунья по горам
И явится – куда ей деться? – к нам.
А здесь всё вскопано, ухожено, уют…
И я с запиской тут как тут.
Что скажешь, конь, хорош мой хитрый план?
Отбей чечётку. Я лукавый мальчуган?
Колдунья (Селина)
– Таких, как ты, я берегу на ужин,
Чтоб не гремел костями почём зря.
А конь в хозяйстве в борозде послужит.
Делянка рядом. Выход в пять утра.
Рыцарь
– А я?
Селина
– Прощайся с жизнью и с конём.
Мы без помощников прекрасно проживём.
Рыцарь
– Нет, так нельзя. Ведь я в тебя… влюбился.
Портрет храню у сердца, на груди.
А этой ночью вещий сон мне снился,
Что ты… мне сына… через год родишь.
Я зачарован твоей внешностью и статью,
Я так и чувствовал, что это мой приют.
Коль надо – сам просуну голову в хомут,
Чтобы достаток обеспечить счастью.
Я для тебя сейчас ничтожно значу,
И кажется – совсем не подхожу.
Но ты задай мне непосильную задачу:
Я слово дам, и слово я сдержу.
Я околдован чарами Любви.
Испытывай, терзай, но не гони.
Селина
– Где ключ?
Рыцарь
– Вот он.
Селина
– Не побоялся ночью духов?
Ты смелый. На груди хранишь портрет,
Той, что колдуньей значится по слухам…
Так безопасней сохранять авторитет.
Зачем ты здесь? Что привело, и кто
Тебе открыл пути в мою обитель?
Ты не просителем явился, искуситель,
Не для того, чтобы погибнуть не за что.
Рыцарь
– Я… здесь, чтоб передать записку…
И привезти обратно эликсир.
Я добровольно подвергаюсь риску,
Чтобы чудовищный с горой пройти турнир.
Селина
– Так ты?
Рыцарь
– Жених. Жених несчастный Флоры.
Поддался на чужие уговоры.
Селина
– А как же я?
Рыцарь
– Вот в том-то и беда…
Не знал я наперёд, что ждёшь меня.
Селина
– Я помогу тебе. С любовью только горе –
Душа и разум сердце рвут в раздоре.
Сцена Двенадцатая – «Неспокойно в нашем королевстве»
Раннее средневековье. Нормандия. Долина реки Эр. Раннее утро. Святая святых Замка Питер – кухня.
Питер
– Феличе, я пришёл с тобой проститься.
На этот раз серьёзно.
Феличе
– В пять утра?
Петух в курятнике храпит, а Вам не спится?
Питер
– Да потому, что я не сыт с позавчера!
С меня довольно. К чёрту кабачки!
Спасибо, что вчера дала мне грузди,
Но почему в пропаренной капусте?
Феличе
– Но Вы их съели наперегонки.
Объели дочку… как ни стыдно, а король…
Добавлю, кстати – и украли алкоголь.
Питер
– С меня довольно! Одеваю сапоги:
Иду на рябчиков охотиться, бекасов.
Достаточно запас боеприпасов,
Когда Вы так ко мне, сударыня, строги.
Я даже не возьму с собой собаку:
Она не мясо – пёрышки вернёт,
Перекопала, бедолага, огород –
Вдруг где-то косточку заныкала дворняга?
Я похудел, нет силы на кольчугу.
А Вы на кухне словно тесто на дрожжах.
Мы не подходим… кажется… друг к другу.
Нет понимания, единства нет в сердцах.
Я рябчика хочу и куропатку,
Перепелов на ужин… раза три.
Мне позволяет короля достаток
Из дичи, Ваша милость, попурри.
Пускай меня крестьяне засмеют –
Король охотится для пропитанья?
От кабачков и огурцов одно страданье…
Когда голодный, то какой уют?
Я каждый день худею на глазах,
А ты полнеешь с каждым часом вся в слезах.
Феличе
– Я вынуждена… больше… много кушать.
И мясо, и сметану за двоих.
Вы можете своей рукой пощупать –
Там бьётся сердце… Ваша кровь… при всех святых!
Сцена Тринадцатая – «Ночной дозор»
Раннее средневековье. Нормандия. Долина реки Эр. Полночь. Покои Флоры в замке Питер.
Автор
Ночной дозор… кому не приходилось
Всю ночь не спать, хмельным встречать Рассвет?
От распирающей любви спасенья нет,
А если есть, то без волнений жизнь уныла.
Любовь пьянит, нередко истомлённый
Укор бросает: «Ты жестокая, а я…»
А кто он сам – рассветная Заря,
Или в корысти недруг затаённый?
Тот, кто горит в ночи огнём сердечным,
Врачует тело, закаляет вместе с ним
Своё терпение и сострадание к другим –
К оставленным в просторах безутешных.
Наступит час, и отворяет двери
Счастливый случай – всем, кто верит.
Флора
– Когда же, ну, когда же, ну, когда же?
Заплаканы несчастные глаза,
Ночь напролёт которую на страже,
На Сене ожидая паруса.
Достаточно лишений горьких в чаше
Испить пришлось. Где света полоса?
На три размера похудела даже…
Так сжальтесь надо мною небеса.
Я есть хочу… хлеб белый с Камамбером,
Я согласилась бы и на кусочек Бри.
Да, что там Бри – и с маком сухари
Мне показались бы теперь эклером.
Когда же ты решишь, Любовь, сама
Свести в столовую меня с холма?
Все сроки вышли… где ты, милый мой?
Быть может ты погиб в смертельной схватке,
Или сбежал от испытаний без оглядки?
А что случиться, если так, со мной?
Прошу тебя вернись – я умоляю.
Сама тебя на горку отнесу.
Я тренируюсь по утрам и хитрость знаю,
Как угодить в бесчеловечности отцу.
Я подношу к своим глазам ладони,
Закрою их и кажется, вот-вот…
Обрушится от счастья небосвод,
Едва увижу в рыцарском поклоне.
Предчувствие меня лишает сна,
А утешает слёзы – полная луна…
Я вижу парус. Нет, не может быть…
Молчат, уснув, сторожевые башни.
Кто может быть настолько бесшабашным,
Чтоб в полночь неизвестно куда плыть?
Я так и знала: он вернулся морем.
Я видела во сне, как наяву –
Строптивый конь, боясь высокогорья,
Луг пашет и жуёт на нём траву.
Но как он мог его совсем оставить?
Ведь он казённый, подотчётный конь…
Да он находчивый, чего-нибудь слукавит.
Вернулся главное в семью молодожён.
Бегу туда, нет сил, грудь распирает.
Поведаю, как сохла… без утаек.
Сцена Четырнадцатая – «Цена королевского слова»
Раннее средневековье. Нормандия. Долина реки Эр. Раннее утро. Святая святых Замка Питер – кухня.
Питер
– Феличи, как я счастлив, как я счастлив!
И предлагаю эту новость закусить.
Довольно воздержаньем изводить –
Хотя бы булочку с сырком и маслом.
За молоком сам сбегаю в коровник…
Ты береги себя, приляг иль посиди,
Я сам покараулю у печи,
Раз главный счастью… нашему виновник.
Я на руках носить не обещаю.
Ты видела… кольчуга велика.
Но сына за наследника признаю…
Тебе не кажется, лук подгорел слегка?
Такие страсти разгораются на кухне.
Гори-гори, очаг родимый, не затухни.
Феличе
– Мне в самом деле не здоровится слегка…
Но Вас оставить на хозяйстве – к разоренью;
Не ограничитесь одним вареньем,
И за троих сметёте всё наверняка.
А Вы наказаны постом за самодурство:
Как можно девушку на выданье держать,
На гору на руках мешком тягать?
А сам на кухне, не на троне, на дежурстве.
Она же извела себя, бедняжка,
На три размера! Сарафан мешком.
Пыталась подкормить её тайком…
Худющая принцесса, как дворняжка.
Нет, кухню Вам я не доверю и не ждите.
Пришли, понюхали – и восвояси уходите.
Питер
– Да как ты… Смеете, Феличе, с королём.
Я занят государственной работой,
И не могу принцессе беззаботной
Навязывать ей чуждый рацион.
Худеет – пусть худеет. Ей к лицу
Покрой свободный. Поясок подвяжет.
Потом сто раз отцу спасибо скажет,
Когда вручу её какому молодцу…
Проблема… нет приданного за ней.
Ты думаешь с чего я сам на рынок
По распродажам под нытьё волынок?
А шифроваться с каждым разом всё трудней.
И сдачу не оставишь… ты, как цербер
Не допускаешь вотчине ущерба.
Феличе
– А если я принцессу малость подкормлю,
А на него её оденем платье –
И угодят условно королю,
Коль согласишься – сделаю оладьи.
Питер
– Да я уж думал… про оладьи со сметаной.
На нашу голову свалился гость незваный.
Стражник (вбегает испуганный)
– Величество, у нас опять беда –
Заморские – страх Божий – господа.
Под парусом вошли на двух ладьях…
Дочь Ваша к ним, а я с докладом… впопыхах.
Сцена Пятнадцатая – «Узелок на счастье»
Сена. Деревянная пристань. В полночной полной луне на неё ступает гигантский силуэт. Это Роллан-норманн. Радостный взгляд Флоры каменеет.
Флора
– Ты кто?
Роллан
– Я… норманн. Роллан, Роллан-пешеход.
Отныне этих мест Великий Герцог.
Король Французский так меня нарёк,
Но я пришёл к тебе по зову сердца.
Несчастный рыцарь… я застал его в Провансе
Поведал мне историю твою.
Ты – Флора… я тебя люблю.
Мой дом, где ты. Достаточно мне странствий.
Твой гордый рыцарь – нет, не для тебя.
С ним не испить принцессе кубок счастья.
Сравни его с собой, сравни меня.
Попробуй обхватить мои запястья.
Я тот единственный, кто только тебе нужен,
И я готов при всех назваться мужем.
Флора
– Что ты с ним сделал? Ты – убийца, ты – злодей!
Он не бросает слов своих на ветер.
Он обещал – мы заграницу переедем
И будем жить среди садов камней.
Роллан
– Уэльс не самое уютное местечко.
Там кроме вереска – лишайники и мох.
Он сам от скуки в загранице той иссох.
Из фауны – коровы, да овечки.
На южных склонах зеленеют травы,
Скупая каменистая земля.
Вот и придумали себе, что ради славы
Бегут в Европу сэры круглого стола.
Понагляделся я на заграницы…
Здесь всё по мне – и ты, и ваш народ:
Кровь с молоком кудрявые девицы,
А я хранить вас буду от невзгод.
Не отводи, не прячь стыдливо взгляд.
Мой выбор сделан. Нет пути назад.
Да что с тобой?
Дружинник
– Её терзает голод.
Она едва по ветру не летит.
Роллан, в бою ты опытный, но молод –
«Кровь с молоком» - при бледности ланит?
Роллан
– Она в моих руках лежит пушинкой.
Где этот чёртов холм или гора?
Пора её скорей снести туда,
Дабы наречь второю половинкой!
Дружинник
– Вон та – что выше крепостной стены,
Неси скорей, не множь девице муки.
В беспамятстве забудет о разлуке.
В том нет её и нет твоей вины.
Сцена Шестнадцатая – «Она стояла на краю»
Гора замка Питер. На её вершине в свете полной луны два силуэта. Один огромный, и рядом с ним соломинка…
Автор
Она стояла на краю –
В тумане головокруженья,
Себе твердила «не боюсь» -
За миг, за шаг до наважденья.
Зачем ей новая любовь?
Зачем непрошенная жалость?
От ран отточенных клинков –
Ей от любви вполне досталось.
Себя у бездны на краю
Она молила о пощаде.
К чужому чуткая вранью,
Себя готовила к расплате.
От этой бездны два пути –
Как в омут кинуться, погибнуть
Или в полёте обрести
Шальные крылья и охрипнуть –
От поднебесной высоты,
От осознания восторга,
От бесконечной красоты
И от того, что фантазёрка…
Серели будни… одержимость
Нашла в душе её покой:
Щадя души её ранимость,
Любовь отправилась к другой…
Но только сердцу не прикажешь –
Не покорилось забытью,
Нет-нет и вспомнит о пейзаже
Любви, парящей на краю…
Её расправленные крылья,
И в бездну прерванный полёт,
В отчаянии от бессилья,
Что время вспять не повернёт…
Флора
– Я в первый раз стою на этом месте.
Боюсь его кружащей высоты…
Как хорошо… со мною рядом ты,
Как жаль, что я не в статусе невесты…
Я не могу своё нарушить слово.
Он изнывает от лишений и тоски.
Две клятвы верности – не пустяки, –
Спокойствие в чужих краях основа.
За счастье многим стать твоей женой.
Ты благородный, бережливый, нежный…
Судьба напрасно привела тебя за мной –
Жену другую край подарит снежный.
Я сохраню навеки в памяти тебя,
Другого долгом верности любя.
Роллан
– Такой тебя и видел в сновиденьях,
Такая, не иная, мне нужна.
Я буду ждать, не доводя до искушенья,
Пока не будешь мне Судьбою вручена.
Скажи мне… если?
Флора
– Нет, Милорд, без «если».
Я ежедневно добровольный пост держу.
Он силой, а я духом докажу,
Что мы умрём скорей, но будем вместе.
Роллан
– Я буду ждать – не смерти, но развязки.
Не может быть любовь обделена.
Я – норманн, варвар и я верю в сказки,
Что не ему, а мне ты суждена.
Флора
– Я упаду сейчас… снеси меня к подножью.
И будь, что будет – я исполню волю Божью.
Сцена Семнадцатая – «Alba»
Окрестности замка Питер. Раннее утро того дня, когда всё решится. Оно не сулит ничего светлого для двоих. Селина и Рыцарь прощаются.
Автор
Un cavaler conosc qe l’altrer vi
Una domna bel’e precios’a fi,
E plac li ben, qan lo mantel l’obri
E vi son cors, sa cara e sa cri,
E songet la la noit, can el dormi.
E dirai vos com del somni gari:
Ab un’altra q’estava pres de si.
La Cobla anonyme (BdT 461,245), XI-XIII
* * *
Один приличный кавалер, как помнится, однажды,
Увидел даму, обомлел и был обескуражен.
Когда она сняла наряд с фигурки – не у каждой –
Являя тела грудь и стать к эффекту в антураже.
Её лицо, её глаза – восторги до мурашек…
Сон пролетел в таких мечтах, что не признаться даже:
С другой, что рядом, под рукой, был аппетит уважен.
Авторский перевод La Cobla anonyme (BdT 461,245)
Рыцарь
– Простимся, милая, есть время до рассвета…
Не дав свободу нас терзающим страстям –
Мы не послушаем от них совета,
А нам они до дней последних не простят.
Умчаться бы нам вместе на край света,
Где не туманится виною взгляд,
Где будем мы одним дыханием согреты,
Не вспоминая о путях назад.
Ни к пышности дворцов, ни к славе
Я не стремлюсь без сожаления – ничуть.
Никто упрёки в посягательстве не вправе,
Как в лицемерном равнодушии вернуть.
Мы расстаёмся, а печалям вслед
На башнях стражники провозгласят рассвет.
Селина
– Прости меня, что задержала до рассвета,
Что волю чувствам не дала в ответ страстям.
Ко мне явился ты мальчишкой за советом –
И возмужал… мне претенденты не простят.
Я удалюсь – едва свершится – на край света,
Где не напомнит о тебе случайно взгляд –
Чем связана с тобой, любовь согрета…
Но ей заказаны пути назад.
Тебя проводит ратный путь до славы;
И нет причины отвергать её – отнюдь.
Я посягать на выбор твой не вправе,
А в лицемерии меня не упрекнуть.
Мы расстаёмся, а печалям вслед,
Как муж ревнивый, к нам спешит рассвет.
Рыцарь
– Прости меня, Любовь, я так жесток.
Мечте быть вместе суждено ли сбыться?
С вершины той уйду в полёт кружиться…
Моя судьба другим послужит, как урок.
Я с малых лет был нелюдим и одинок;
Едва окрепнув, поспешил влюбиться…
Ты в моём сердце отыскала уголок,
Души прекрасная, нетленная частица…
Любовь и кровь, любовь и долг… Увы –
Неразрешимая для нас дилемма.
Укор исходит изнутри, не от молвы.
Честь не осилит, не излечит время.
Мы расстаёмся, а печалям вслед
Победной поступью торопится рассвет.
Селина
– Прости меня, любимый, и прощай!
Я не могла в такого не влюбиться.
Я вольная была до срока птица,
А ты мне верности подал урок.
Ты в моём сердце, ты не одинок –
Ты молод, благородный рыцарь.
Ты часть меня, моей души частица,
И я её упрячу под замок.
Я не счастливая, не для любви… увы.
Колдунья, знахарка, в заботах бремя.
В благие отговорки я не верю –
Держусь подальше от дурной молвы.
Мы расстаёмся… намечтались вслед.
Эй, там на башне?! Не проспи Рассвет.
Сцена Восемнадцатая – «Восхождение-1»
Раннее утро главного дня. Подножие горы замка Питер. Неспешно собираются редкие зеваки. Сам король Питер смотрит из окна кухни, что-то жуёт, макая в сметану. Роллан и Селина чуть в стороне.
Автор
I. Per fin'Amor m'esjauzira
Tant quant fai chaut ni s'esfrezis;
Toz tems serai vas lei aclis,
Mas non puosc saber enquera
Si poirai ab joi remaner,
O·m voldra per seu retener
Cella cui mos cor dezira.
Cercamon (Manuscript BdT 112.3), XII
* * *
Любви покорно благородство –
И в зной, и в холод на душе;
Есть время – отдаётся госпоже…
Но примирится ли сомнение моё,
Когда желания до капли изопьёт,
Чтоб стать её предметом для удобства.
Авторский перевод (Manuscript BdT 112.3)
Флора
– Ну, что? Готов?
Рыцарь
– Готов!
Флора
– Тогда вперёд!
Ремень широкий хомутом в руках.
Шагай размеренно, не впопыхах…
Тогда дыхание не сразу подведёт.
Здесь осторожней – выступ небольшой.
Чуть про него, дурёха, не забыла…
Один споткнулся претендент чумной –
Сама его чуть после не прибила.
Там осторожней – крошится песчаник.
Никак не можем дыры залатать –
Уволился на всё про всё охранник,
И некому за трассу отвечать.
Ты грустный почему? Дай угадаю…
Ты переспал с ней?! К бабке не ходи…
Клокочет ревность бешено в груди –
А если я возьму и загуляю?
Тут камень под ногой… оставил бывший.
Шутил, что из-за пазухи упал.
Конечно! Это я под сарафан
Груз испытаний прихватила лишний.
Здесь пять шагов – и узкие ступеньки,
А на развилке правый поворот.
Один сходил… налево, обормот,
Подумав прикупить любовь за деньги.
Я не сужу тебя, но мне обидно:
Не ела, не пила и не спала;
Вот ты прибавил по бокам солидно,
А я зарядку делаю с утра.
Там осторожней – ручеёк и вброд,
А дальше мох под скользкими ногами…
Не раз коварно он командовал мечтами,
Вниз низвергая мокрым задом наперёд.
Ты распыхтелся и не слушаешь меня,
И на ремне мои слабеют руки –
От невнимания горю, как от огня,
Едва потухну… и дымлюсь со скуки.
Ещё два поворота по кустам.
И кто назвал тропу непроходимой?
Ну, разве справедливо, правда, милый?
Наверх два шага, финиш – и мы там…
* * *
Я думала… ты бросишь на последнем.
Увидела тоску в твоих глазах,
Но ты не отпускаешь… на руках
Дитём качаешь на краю отвесном…
Люблю тебя, заботливый ты мой.
И я советом помогу – всегда с тобой.
Рыцарь
– Путь пройден, Флора. Почему я смог? –
Я научился прятать чувства под замок.
Сцена Девятнадцатая – «Восхождение-2»
Автор
V. Entre joi remaing et ira
Ades quant de lei mi partis,
Qu'anc pois no la vi qu'ela·m dis
Que si l'ames ill m'amera;
Al re no sai de son voler;
Mas ben pot ma domna saber
Qu'eu morrai si ganre·m tira.
«Per fin'Amor m'esjauzira»
(«Любви покорно благородство»)
Cercamon (Manuscript BdT 112.3), XII
Строгий ритмический строй: ABBCCCA
* * *
Я между радостью и грустью
Едва расстались мы тогда,
Когда сказала, уходя,
Что платишь за любовь любовью;
Фантазиям – одно раздолье,
Но знать должна ты сердобольно,
Что я от муки гибну в этом захолустье.
Авторский перевод (Manuscript BdT 112.3)
Роллан
– Для радости за друга нет причины.
Как на врага взираю с некоторых пор:
Удачи баловень, счастливый вор;
Терзают разум обладания картины.
Терзают разум… пыл кипит звериный…
Ещё два шага – и свершится приговор!
А я взираю на беду в упор,
Как поглощает замыслы пучина.
Пучина… я привык встречать в бою
Оскал судьбы и к Одину дорогу…
Как истукан прикопанный стою,
Не в силах оторвать в погоню ноги.
Нет, так не будет! Справедливость – в силе.
И не таких счастливчиков мы били!
Селина
– О чём ты?
Роллан
– Прыгай в люльку и вперёд!
Гора решит, кто избранный мужчина.
Для верности двоих недостаёт.
Ну, что ты, как стеклянная, застыла?
Да, с вами по-другому и нельзя.
Селина
– Пусти, охальник, что ты делаешь?! Нельзя!
Роллан
– Сейчас! Тебя послушал и пустил.
При всех меня решила опозорить?
Слабак мешком донёс без сил,
А норманн в полушаге ношу бросит?
* * *
… здесь осторожно – выступ небольшой;
Позорно было бы теперь споткнуться.
Я претендент, а вовсе не чумной –
На сей раз обойдёмся безрассудством.
Тут осторожней… крошится песчаник.
Давно могли бы дыры залатать!
Уволил бы – к чертям такой охранник,
Что не умеет трассу сохранять.
Чего грустишь? Дай сходу угадаю:
Ты с ним спала – и к бабке не ходи.
Клокочет ревность бешено в груди…
А он с другой, хвост распушив, гуляет.
Тут камень под ногой… он тип двуличный.
Соврал, что с роду не ходил в спортзал.
А камень этот он и потерял –
Подход уэльсца к состязаниям типичный.
Пяток шагов и узкие ступеньки,
А на развилке… если нам наоборот? –
Взять вместо права левый поворот…
Я при себе ношу с избытком деньги.
Я не сужу тебя, но мне обидно:
Не ела, не пила и не спала.
А он прибавил по бокам солидно –
И вдруг рывок на восхождение сутра.
Прижмись покрепче – ручеёк и брод,
А дальше мох под скользкими ногами.
Но у меня штиблеты с каблуками –
Как знал на случай испытаний приберёг.
Ты погрустнела и не слушаешь меня.
Вокруг обмякли бархатные руки…
Я разгораюсь словно от огня…
И от усталости с любимой быть в разлуке.
Ещё два шага к повороту по кустам –
И на вершине… Кто из нас любимый?
Ты и она – вопрос неразрешимый;
Разбилось сердце на вершине пополам.
Селина
– Я думала… ты бросишь на последнем.
Увидела тоску в твоих глазах.
Но ты… не отпускаешь, на руках
Дитём качаешь на краю отвесном.
Сцена Двадцатая – «Восхождение-3»
Нормандия. Долина реки Эр. Святая святых Замка Питер – кухня.
Автор
Сегодня добрая она,
Но что случится завтра?
Да будь, что будет – не жена.
Сегодня добрая она.
День затянулся допоздна…
В покоях Клеопатра…
Сегодня добрая она,
Но что случится завтра?
Triolet: ABA1 AB12
Питер
– Мда… вот тебе и свадьба… даже две.
Уйдёт продуктов на веселье куча.
Спасибо, что не частый это случай –
Такой урон растраченной казне!
А ты чего ревёшь? Ну, я – понятно:
О Государстве слёзы лью, не о себе.
И Вы извольте королю поведать внятно…
Обед мясной или опять на кабачке?
Мне от придворных просто неудобно.
Вчера дворецкий продал пирожок…
Два раза наливал на посошок,
А оказался вовсе несъедобным.
Я предлагаю ради свадьбы на десерт
Большой семейный – без гостей – обед.
Феличи
– Я плачу… рвётся сердце из груди.
Желаю счастье Флоре – не иначе;
С любимым быть подольше и богаче,
И счастья – много счастья, впереди.
Проснётся женщина в её прекрасном теле...
Появится, придёт черёд, малыш –
Как норманн-великан крепыш…
Примерно в будущем, Бог даст... в апреле.
Для Вас, конечно, это будет праздник:
Династия Великих королей,
А нас с сыночком выгонишь, развратник,
Как с глаз долой дворецкого взашей.
Питер
– Но он мне обещал пирог с капустой,
А там совсем-совсем с начинкой пусто!
Феличи
– И пирожок решил судьбу всей службы.
У королей свои понятия о дружбе…
Питер
– Ты предлагаешь мне к нему вломиться в дом
И принести с поклоном извиненья?
На сдачу попросить пирог с вареньем?
Я в штате числюсь на хозяйстве – королём!
И ты не смей мне дерзко прекословить!
Приказываю…. Нет, прошу тебя…
Ты не могла бы ужин нам устроить?
За нас прошу двоих, не за себя.
Понагляделся я на эти шашни…
А может нам, Феличи, так сказать… того…
Жениться что ли ради счастья твоего,
И жить в кругу уютном и домашнем?
А ты умеешь с мясом пирожки?
Умял бы дюжину за две щеки.
Феличи
– Ты предлагаешь… стать твоей супругой?
С дитём возьмёшь невесту на сносях?
Клянись своей обношенной кольчугой,
А я подумаю… о пирогах.
Сцена Двадцать Первая – «На вершине»
Вершина горы замка Питер. На площадке, что ограничивается отвесным обрывом четыре силуэта – два мужских и два женских.
Автор (триолет)
Быть может «да», быть может «нет» …
И много вариантов.
Сомнений горестный букет:
Быть может «да», быть может «нет» …
Рассеет горести Рассвет
Любви потоком квантов…
Быть может «да», быть может «нет» …
И много вариантов.
Роллан
– Я на правах того, кто в гору первым
В ночь полнолуния безумного взошёл –
Как муж взошёл, не как лихой щегол –
Желаю быть предельно откровенным.
Для четверых мир на вершине тесен:
Одна корона и один престол…
И кто в кого – как нам понять – влюблён,
А кто для рода предков бесполезен?
Я предлагаю самый честный бой:
Мужчины подойдут над бездной к краю;
Невесты в спину мужа выбирают,
И каждый в паре возвращается домой.
Заранее клянусь быть верным мужем…
Большим, немного глупым, неуклюжим.
Рыцарь
– Я с Вороным решаю спор иначе.
Я ухожу, мне есть куда уйти.
Немало трудностей, лишений впереди,
Зато и образ жизни не сидячий.
Прощай гора, прощайте две невесты,
И ты прощай воинственный Роллан.
Ты не такой бесчувственный чурбан,
Но придержи в душе ликующей протесты.
Мой путь не близок. Счастья вам и благ,
А я найду в душе дорогу к дому –
К единственному очагу святому –
Среди других бродяжек и бродяг.
Любовь свою не выбирают в спину,
А я найду – или без вести сгину.
Селина
– Ушёл… а я впервые полюбила…
И даже не взглянул в мои глаза.
Обиды я такой не заслужила…
Прощай, Любовь, примите Небеса!
Флора
– Куда ты?! А ещё слыла колдуньей.
Я уступаю Норманна тебе.
Ты – моё горе, мы не сами по себе
Примчались на вершину с этой дурью.
Живи и радуйся, будь счастлива, живи.
Меня ты больше счастья заслужила.
Тебе под стать к могуществу верзила…
Желаю счастья, счастья и любви.
Сцена Двадцать Вторая – «Семейный ужин»
Нормандия. Долина реки Эр. Святая святых Замка Питер – кухня.
Автор (триолет)
Богатство, слава и почёт –
Заветные желания…
В любые двери входят влёт
Богатство, слава и почёт.
Но кто к любви подход найдёт –
Транжира в наказание:
Богатство, слава и почёт –
Заветные желания…
Питер
– Как хорошо! Один пустился наутёк.
Другая не пошла за ним вдогонку.
А эти двое отошли в сторонку…
А я похоже годовой бюджет сберёг.
Так что у нас гарниром к кабачкам?
Я остаюсь, пожалуй, на диете.
Подгузники, прикорм – дыра в бюджете…
А надо ли жениться нам, мадам?
Ещё не выдал замуж сиротинку…
Вот встретит на вершине жениха –
На все четыре отпущу кровинку,
А сам женюсь на Вас потом… наверняка.
Привык я, что ли, к этим кабачкам –
Экологический продукт по вечерам.
Феличи
– Ну, вот что Питер – отнеси в музей корону.
За кабачок – в трёх водах вымой пол,
Потом – проверишь бочку и рассол,
А я ушла – пора поесть, прошу пардону.
И не халтурь. Проверю закуточки.
Наследник твой не должен жить в хлеву.
Но это, мой Король, пока цветочки –
Я Вам отказываю ночью в рандеву!
Да и откуда в кабачках возьмётся сила?
И не уверена, что мой под сердцем Ваш.
Отныне всё, что с печкой баш на баш.
Доходчиво я в целом объяснила?
Три свадьбы было – к ночи ни одной…
Чтобы от швабры с кухни ни ногой!
Питер
– Вот знаешь, что в тебе я не люблю? –
Чуть что не так – ты злее крокодила,
Но про ребёнка – мне признайся, учудила.
Не ври так беспардонно королю!
Кому ещё нужна ты на сносях?
Когда родится – буду вашим тылом,
И пол помою с мылом дефицитным.
Расход большой, но вас люблю – увы и ах.
Да я всё так… твоё испытывал терпенье.
Когда ты сердишься – люблю твоё лицо.
Люблю улыбку, брови в изумленьи…
И крепкое душевное словцо.
И свадьба будет, будет и корона,
Фата и платье из парижского салона.
Сцена Двадцать Третья – ЭПИЛОГ
Автор (триолет)
Мало-помалу своим чередом.
Шапка по Сеньке в награду.
Сиднем сидишь – обездоленный дом…
Мало-помалу своим чередом.
Пухнут мозоли, а грудь колесом:
Так заслужил без бравады –
Мало-помалу своим чередом
Шапку по Сеньке в награду.
Где-то в чужих краях. Весна. Сложены аккуратно доспехи, сам их хозяин в белой длинной рубахе на выпуск; рукава засучены.
Рыцарь
– Я что хотел спросить тебя, Гнедой?
Точнее – обсудить одну проблему:
Что есть Любовь? Не смейся надо мной.
Я вывожу о ней свою систему.
Возьмём Роллана. Ну, зачем ему покой?
Дитё родил, цветочки, хризантемы…
Гляди того начнёт писать поэмы,
А был такой в походах боевой.
А Питер? Слух прошёл – попал на двойню;
Изобретает масло, мягкий сыр.
И так везде, куда не посмотри:
От дел уходят для себя пожить спокойно.
И только мы с тобой – особые бродяги,
Покорные амурные служаки.
Припомни, мы с тобою не из бедных,
Но в этом нет изюминки в любви –
Век просидеть в обнимку взаперти,
Без этих, как у нас, привычек вредных?
Мне нравится Прованс, его просторы,
Душистые альпийские луга…
Хоть мы не здешние с тобой – издалека,
А как родными стали эти горы.
Вот говорят: в любви тоскуют люди.
Не знаю, как у вас на этот счёт,
Со мной доподлинно наоборот:
Тоска – отрава, как по мне, опасней ртути;
Безволием парализует разум,
И предъявляет «или - или» ультиматум.
Тоску внушает, друг Гнедой, надежда,
Или отсутствие её, как таковой.
Каким же надо быть в себе невеждой,
Вместо того, чтобы подумать головой?
Кто любит, тот стремится ввысь;
Находит в каждом миге вдохновенье;
Исследует до глубины явленье,
А не умеешь – и влюбляться не берись.
Сидеть, как Роллан с Флорой взаперти,
Или как Питер, прописавшийся на кухне, –
Ты был бы там, Гнедой, давно распухшим,
А здесь ты можешь хоть куда нестись.
Ну, ладно: заболтались мы с тобой,
Весна не ждёт, пора пахать, Гнедой.
Я сочинил, поверишь ли Гнедой, поэму
О приключениях, о нас с тобой;
Как ты спасал и утешал меня, Гнедой,
Вписавшись хорошо в мою систему.
Любовь парит к таким, как мы, на крыльях.
Для истинной любви препятствий нет:
Встречает радостно и ночи, и Рассвет;
Из окрылённых делает всесильных.
И хочется творить, и делать лучше
Подлунный мир количеством добра.
Мы вырываемся из мрачного вчера –
От нас самих, в жестокости заблудших.
Мы вдохновенно служим, не скупые…
За первыми вослед придут другие!
Да, кстати, а расклад у нас какой?
Кто с хомутом сегодня, а кто с плугом?
Давай – я за тобой, за верным другом –
Отпашемся досрочно к посевной?
Потом отборонуем, как просохнет;
Отсеемся – взойдёт с дождями рожь,
На рынок – за овсом – в обмен свезёшь…
Даст Бог, зимой в конюшне не усохнешь.
А я потом пройдусь по овощам:
Продам излишки – аккуратно к годовщине.
И всё потрачу, раз живём, чего уж там?!
На платья новые девчонкам и Селине.
Ну, всё: беги, мой верный конь, беги.
Час нашей славы где-то впереди!
30 августа 2021 (Москва) – 24 сентября 2021 (Фландрия)