«Мне потому легко гордиться
лицом народа своего,
что не боюсь я вслух стыдиться
обильных мерзостей его.»
Игорь Губерман
Когда устанет он от трепа
(а это значит, никогда),
то своему народу стопы
стихов, как результат труда
оставит, чтобы мог гордиться
тем, что лицо его воспел.
Точней: «знакомые всё лица».
Да, их ославить он сумел.
Он не боялся вслух стыдиться,
И в хвост и в гриву разносил
антисемитов (чтоб им спиться!).
Ну и своих, по мере сил.
Он против всякого зазнайства
национального. Почти.
Но – не сочтите за нахальство -
особенней их не найти.
Случается, что юмор жидок.
Но здесь ведь как? Nobless oblige.*
Зато клеймит без всяких скидок.
В подпитьи и не то родишь.
Он – обличитель, обплеватель.
Остроты мечет как Давид.
Бессменный «гариков» ваятель,
Считается, что веселит.
Свободой он, видать, помазан.
Немало книжек наплодил.
И против свинства, как заразы,
И против быдла, чтоб уж сразу,
не по заказу – ради фразы,
один, с обрезом, выходил.
Нет, не устанет он от трепа.
И не надейтесь. Никогда!
Кого захочет, будет шлёпать
целенаправленно и скопом,
и по мордасам и по ...
Да хоть до нового потопа!
Да вплоть до Страшного суда!
* «Noblesse oblige» [ноблЕс облИж] – в переносном смысле «положение/происхождение обязывает»