Я по своей природе домосед,
Неведомые дали не по мне,
Последние два-три десятка лет
Я ездил только по своей стране.
Хотя, когда я ездил в Крым, давно,
Под стук колес мне нравилось, и очень,
Разглядывать бегущий мир в окно
И баловать себя чайком и прочим.
Я все что надо брал с собой в дорогу:
Томаты,огурцы, зеленый лук,
Сыр, яйца, сало, хлеб, баранью ногу,
Сырков и пончиков по двадцать штук.
И вот, на днях, мне дали на работе
В Стокгольм билеты, на круиз бесплатный,
Паромом день туда, там всю субботу
И следующим днем уже обратно.
Купить продуктов было мне не трудно,
Труднее было все втащить в каюту,
Как только из порта отплыло судно,
Я стол себе накрыл в одну минуту.
Все складывалось очень хорошо,
Попутчик мой куда-то подевался,
Корабль без качки ровным курсом шёл
И я чревоугодием занялся.
То, что расставил на столе красиво,
Не съесть двоим богатырям за сутки
Гриль - курица, хлеб с салом, груши, сливы...
Я начал все укладывать в желудке.
За раз съев сразу ужин и обед,
На море синее уткнулся сытым взглядом
И тут вернулся в номер мой сосед,
Сказав, что нам идти на ужин надо.
Свое вкуснее, я сказал ему,
Я только-что ел то, что взял с собой,
Да и купить дешевле самому,
Чем в ресторане здесь заказ любой.
Не правы вы, ответил мне сосед,
Я вижу, на круизе вы впервые,
Еда на судне включена в билет
И блюда можно выбирать любые.
Хоть средств потратил на еду немало,
Не жаль мне было денег на неё,
Но должен был во что бы то ни стало,
Я в этом ресторане съесть своё.
Чего там только не было на ужин,
Стол шведский - ешь что хочешь, до отказа,
Пусть после этого мне станет хуже,
Но перепробовать я все обязан.
Здесь чтобы всё попробовать подряд,
Необходим не час, а целый день,
Я ел и ел, вдыхая аромат,
Вот бы подтяжки мне, а не ремень.
Со стороны могло бы показаться,
Что я не ел совсем дней пять подряд
( Что значит до бесплатного дорваться)
А я ведь ел всего лишь час назад.
Форель и угорь были так приятны,
Но мой желудок запросил пощады.
Казалось мне, что угорь полз обратно
И блюда дальше ел я только взглядом.
Ремень я снял, он кожаный, не трос,
Жевать ещё я мог бы, не глотая.
Я шёл в каюту, словно гири нёс,
Себя и аппетит свой проклиная.
Всю ночь в каюте, словно мяч, на пол
Я скатывался из-за волн проклятых,
И засыпая, снова видел стол,
А на столе лосось, икра, цыплята.
Исчез куда-то утром аппетит,
А мне куда девать свои запасы?
От качки, да и от еды тошнит,
Но я, проснувшись, ем свои колбасы.
С трудом осилив бутербродов груду,
Решил не есть я ресторанных блюд,
Ну, максимум, одно всего лишь блюдо,
Я просто знать хочу, что там дают.
Как только я поднялся в ресторан
И вспомнил, что в цене билета блюда,
Хотя живот мой был как барабан,
Я просто так не мог уйти отсюда.
Я блюдо обещал себе одно,
И мне пришлось пойти на компромисс,
Я рыбу ел, цыплят, шашлык с вином,
Зато не клал гарнир: картошку, рис.
На полдник доедал свои котлеты,
Их срок реализации кончался,
Последняя была в трахее где-то,
Когда паром в Стокгольме швартовался.
С судна сошел навьюченный как вол,
Сказать еще точнее, как верблюд,
Не только с сумками еды я шел,
Но и в себе тащил десятки блюд.
Я тихо брёл по улицам один,
Не до экскурсий в городе мне было,
А от украшенных едой витрин
И сдобой пахнущих витрин - тошнило.
Я на прогулку зря питал надежду,
Что сумки потихоньку облегчу,
А мой живот торчал вперед как прежде
И сумки были мне не по плечу.
С трудом я плёлся к кораблю обратно,
Надеясь на неслыханное чудо,
Что на пути назад все будет платно
И самым умным я на судне буду.
Ещё одна в душе была надежда,
Что все испортились мои колбасы.
А все бесплатно было как и прежде
И целы были все мои запасы.
На шкуре собственной я ощутил,
Сказать точнее, на своем желудке,
Насколько путь назад труднее был.
А что? Не есть своё? Ну нет уж, дудки.
Теперь мне снится ночью всякий вздор,
Что я на корабле съел все продукты,
Я вегетарианцем стал с тех пор,
Не любящим ни овощей ни фруктов.
За дело раньше бил Петр Первый шведов,
Мне тоже эти шведы не по нраву,
Их завтраки, стол шведский и обеды
И ненавижу я теперь халяву.