Память о кошке Пушинке (рассказ из повести о детстве "Деньки Господни").
Откуда она взялась у нас в доме, эта коричневая, в чёрную полосочку кошечка,
тогда ещё совсем дитя, крошечный комочек, — я теперь уже не помню. Она
имела настолько пушистую шерсть, что не видно было на её мордочке ни глаз,
ни носа. Всё её тело было покрыто длинной, лёгкой и густой шёрсткой, поэтому
кошечка и получила имя Пушинка. Позже я аккуратно и довольно часто подстригала
ножницами длину её нарядного "платьица", и тогда она выглядела не таким
круглым и косматым шаром.
Наша семья только что переехала из районного центра Андреевка в поселение
Каганович, куда маму направили лечить чабанов, доярок и других тружеников
сельского хозяйства в отгонном животноводстве малых населённых пунктов.
Когда кошечка появилась, я училась во втором классе, но всё, связанное с ней,
помню так отчётливо, словно это произошло вчера.
Вот я, восьмилетняя девчонка, худенькая и светленькая (почему-то цвет волос
из белого превратится чуть позже в пшеничный), сижу за столом и делаю уроки.
Стол стоит посреди комнаты. Справа от него — моя кровать, устланная
цветным покрывалом. За ней, у окна, стоит развесистый фикус, с тёмно-зелёными
лоснящимися на солнышке листьями. Слева от стола — ещё одна кровать. За ней
стоит тумбочка с лекарствами, мамиными биксами, в которых она содержит
заранее прокипячённые шприцы; там же находятся в коробках и другие медицинские
принадлежности. За тумбочкой — ещё одно большое растение с ярко-красными
цветами. Это китайская роза.
Долго сижу за уроками: не получается задачка по арифметике (так называлась
тогда математика). Мама зовёт обедать... В комнату заглядывает папка из кухни,
предлагая свою помощь. Я очень упрямая, поэтому отказываюсь. Но папка
наклоняется надо мной, подсказывая самую малость, — и задачка решена. Теперь
берусь за русский язык. Это мой любимый предмет, и мне никакой подсказки не нужно...
Занятая сочинением "Как я провела лето", не замечаю, что на моих остреньких
коленках уже сидит Пушинка. Осторожно на них запрыгнув, кошечка ожидает, сброшу
я её или оставлю. Затем, удостоверившись в моём дружелюбии, Пушинка, мурча, как
трактор, с колен осторожно перебирается на стол и садится возле.
Моя подружка пристально следит за моей рукой, вернее, за ручкой, которой я на
черновике медленно вывожу слова своего сочинения. Потом она неожиданно мягко
бьёт лапкой по моей руке — раз, два, три! Останавливаю работу. Пушинка, словно
затаив дыхание, навострив ушки, ждёт, когда ручка снова начнёт своё движение.
Мне забавно: крошка, теряя терпение, бросается на ручку и кусает-кусает, грызёт
её кончик...
Наконец, Пушинке надоедает всё это, и она легонько взбирается мне на плечо. Я не
чувствую её веса, так как моя ворсинчатая подружка ещё совсем кроха. Она переходит
с одного плеча на другое. Теперь, облюбовав одно из них, садится и мурлычет в самое
ухо, нюхая его, иногда легонько покусывая и шевеля лапкой волосы в косичках. Мне
щекотно. Хохочу. Сталкиваю её на стол. Через некоторое время она опять по-хозяйски —
на плече...
И что интересно, так это то, что кошечка не выпускает коготки, и её малюсенькие
лапки, мяконькие и тёпленькие, согревают не только плечи: внутри меня рождается
чувство бесконечного умиления к этому ласковому комочку...
Я росла, Пушинка вырастала тоже, превращаясь в красивую кошку, с умными
продолговатыми жёлтыми глазками. Мы с ней — не разлей вода. Пушинка,
словно привязанная на верёвочке, следует за мной по пятам. Куда я —
туда и она. Иду к речке Таган искупнуться, и она за мной (только что не купается!). Захочу нарвать тюльпанов, и подружка, отряхивая лапки от
горячего песка, — следом...
А тюльпанов в весеннюю пору — видимо-невидимо! Они растут совсем рядом с селеньем,
между барханами, в низинках, на лужайках. Крупные, какие-то махровые жёлтые и красные —
глаз не оторвать... Красотища — дух захватывает!
Наступает сентябрь. Я — уже пятиклассница. Учусь в близлежащем селении Новостройка,
где есть школа-восьмилетка. Это совсем рядом с нашим Кагановичем. Только Новостройка
расположена не со стороны трассы, а с противоположной, и расстояние между этими
пунктами короткое, может быть, в два километра.
С сентября по ноябрь на уроки я хожу пешком. Мне так нравится. Позже мне там снимают
квартиру...
Собираюсь. Быстренько пью молоко, закусывая оладышками или пирожками, беру портфель
и выхожу из дома. Пушинка — тут как тут. Бежит впереди меня, будто показывает дорогу.
Вот конец хуторка. Говорю:
— Всё, Пушинка, иди домой! Далеко за мной ходить не надо!
Она останавливается, понимая меня, и жалобно тянет:
— Мя-я-у..! Что ты, мол, меня бросаешь?
Машу ей рукой. Она садится столбиком, провожая меня человечьим взглядом, полным печали...
Уроки заканчиваются. Возвращаюсь домой. Немилосердно палит солнце. На входе в хуторок
издали вижу знакомый мне "холмик", который оживает при виде меня и начинает двигаться
навстречу. Это моя Пушинка встречает, как собачонка, свою хозяйку. Беру её на руки и спрашиваю,
прижимая к груди:
— Ты домой-то ходила или так и просидела, ожидая меня?
Она мурчит и лижет-лижет мне ухо, нос, щёки...
Дома интересуюсь, возвращалась ли Пушинка в течение дня в моё отсутствие. Оказывается, приходила и снова исчезала...
И кто же скажет мне после этого, что кошки, как и все животные,
лишены любви и живут только инстинктами?!