ЧАСТЬ 2. Spax
Мы придумали свет и маяки, чтобы разделить Приор, чтобы каждому дать своё от всего, чтобы мы не видели всё, а каждый только своё, чтобы мы могли не видеть и не замечать всё, что нам не нужно. В Настоящем Мире всё это можно скрыть, убрать, удалить. Настоящий Мир у каждого свой.
Симпатия:
-Какие же они настоящие, если их освещают маяки? Они невозможные! Каждый имеет лишь часть от всего, хоть и свою, и мы в этих частях как в могилах, другого не будет, одно и то же по кругу. Потому и Невозможные Миры, что возможно не всё.
Проф:
-Никому не нужно всё. От многого мы хотели избавиться.
Симпатия:
-Ну и как? Удалось? А теперь всё рассыпается. Вот тебе, чем не нравился Приор? Зачем тебе то свой мир? Степень материализации растёт, разделили на части, а теперь кто это деление остановит? Так всё скоро распадётся на пыль.
Проф:
-Надо все значения собрать.
Симпатия смотрела на значения, собранные в спантон:
-Ничего. Насколько я поняла, вернуть всё уже нельзя. Сами же хотели многое потерять и забыть. Я нашла 7ую степень материализации. Быстренько же она растёт. Смотри, маяк №53. Его Настоящий Мир развалился в пыль.
Проф смотрел на мир маяка №53.
-Идеи превратились в пески. Части, осколки должны оставаться идеями, размером достаточно крупным степени материализации 1. Значения распадаются и превращаются в пыль.
Симпатия:
-Ну да, ваза продолжает крошиться. Из таких осколков даже Бромусы не соберут ни один мир. Все значения разлетятся на нули. Вот тебе и начало и конец пути. Только путешествия не будет, между ними останется даже не миг. Аномия мир без связей, это когда части сами никак не связываются, никто и ничто само не появится. Машины в этом мире будут создавать свои миры. Так мы будем создавать всё, себя и жизнь, такими, как мы хотим. Всё это для Аномии Аркан, чтобы машины создавали всё. Только Аркан не получится! Всё разлетится в пыль. Неужели настоящие не понимают, что мы потеряем всё. Ничего не будет собираться машинами! Аркана не будет! Не из чего будет собирать!
Проф:
-Они всё понимают. Им нужна Аномия Аркан не для того, чтобы машины всё собирали, а для того, чтобы никто ничего не собирал, чтобы не осталось и не было ничего. Аркан именно для этого, чтобы убить всех нас, машины будут нас убивать. Аркан нужен для того, чтобы уничтожить всё. Материю нельзя прекратить и практически невозможно уничтожить. Смерть это не конец, а перерыв. Материя имеет память, она быстро восстанавливает объекты, всё вокруг это точки и связи, мы не можем прекратить объект, пока не избавимся от связей. Можно разрушить объект, повредить связи, объект распадётся, но связи вновь создадут его. Все точки имеют это свойство, связность, по тем маршрутам памяти, которые есть и были. Прекратить объект невозможно, пока есть связи, Арканы эти связи уничтожат. Мы можем только что-то или кого-то временно прекратить. Аномия убьёт нас раз и навсегда. Тогда мы освободимся от памяти, от материи, от всего, что ограничивает нас.
Zillion.
Поверхность пространства и времени. Город, который находится у границ мира.
Kruk:
-Без Идеи, всё, что находится в мире, утратит своё отдельное «я», она держала момент. Всё уже разваливается, объекты теряют контуры, мы должны выпустить всех сейчас, пока они помнят себя.
ЭХО смотрел на Идею.
-Это все, кого она забрала из мира с собой? Две колонии. Больше трети контента размывает пространство, как ты собираешься их выпускать? Нужно чуть больше, чем разрешение на выход, из точки ноль они останутся внутри и время уничтожит их. За пределами можно найти что угодно, просто придётся долго искать. Я не могу ничего больше сделать для них. Пусть теряются, наша задача, закрыть этот выход. Мы не охраняем мир, а защищаем от него. Тебя беспокоят те, кто в ловушке, а меня те, кто в неё не попал. ЭХО закрыли Zillion. Из мира никто не выйдет. Сейчас это не выход, а вход, и я не хочу, чтобы в этот карман попало что-то ещё.
Выход из мира, он же вход. Кто-то торопился покинуть пределы пространства, кому-то хотелось ощутить его невозможную суть. Единственное место посередине, Zillion, встречал и готовил всех к предстоящему пути. В этом городе было почти возможно всё, он открывал бесконечность свободы, ограничивая мечты. В нём почти была жизнь и почти не было её. ЭХО охраняли этот вход, в какую бы сторону он ни вёл. Случайно, само ничто не вылетало из мира и не попадало в него. Без разрешения ЭХО не пускали никого в Zillion. Чтобы покинуть пределы пространства или оказаться внутри него, необходимо получить разрешение.
ЭХО показал Zillion.
-Это те, кого здесь быть не должно, хотят попасть внутрь, посмотреть на мир. Пространство потеряло с Идеей большую часть себя и этот выход притягивает всё подряд. Они ничего не хотят, тем более оказаться внутри, но этот магнит притягивает всё. Если я открою вход, тебе придётся спасать их.
Kruk подошёл к карте Zillionа. Крошечными огоньками светились Zillionы точек, которых нет.
-Мы открываем Zillionы в точках ноль, что будет с ними, когда откроются все?
ЭХО посмотрел на карту.
-Ничего. Даже если ты соберёшь все отражения в одно, это по-прежнему ничего. Настоящая точка одна, как и Zillion.
Kruk смотрел на Zillion.
-Он не отличается ничем от других. Если мы соберём все Zillionы отражения в один, ты откроешь нам вход?
ЭХО:
-Этот город посередине, между миром и Запредельем. Здесь почти возможно всё. Сначала собери Zillionы в один. Сейчас все они лишь части, осколки мечты, если ты их свяжешь, им не понадобится разрешение на вход, не я буду решать, куда их выпускать, они сами решат, кем и чем быть.
Kruk:
-Мне нужна твоя помощь.
ЭХО:
-Она всем нужна.
Kruk:
-Эти объекты ты должен вытащить сам. Они должны покинуть мир.
ЭХО посмотрел на список объектов.
-Ты не уверен, что сможешь собрать отражения в одно?
Kruk:
-Мир теряет себя слишком быстро, я могу не успеть. Точки исчезают, скоро останется одна, тогда мы не спасём никого. Все эти объекты искажения Эхо, оно само себя не найдёт. Мечты не придумывают себя.
ЭХО:
-Придумали то, чего нет, а теперь хотите это спасти, Хозяева Мечты. Запределье сложнее, чем игрушечный мир. Здесь нет правил, к которым они привыкли, здесь повсюду одни мечты. Лучше их не спасать, здесь они не умрут никогда. Это бесконечный конец для них, а не мечта. Придуманное тобой время, миг, пустота, смерть, перерыв, тишина, они ничего из этого здесь не найдут. Жизнь найдут, но это не то, что ты им обещал.
Удивительно устроена жизнь, что мы знаем о ней. Какой она должна быть, кто и зачем придумал всё?
-Что же получается, этого всего нет? Очередная колония, да сколько вообще их?
Симпатия остановилась у стены света.
-Она такая плотная, что мы не пройдём сквозь неё. Что это значит?
Spax прошёл вдоль стены и остановился.
-Ищешь вход?
Spax:
-Без допуска не войти. Вероятно, здесь что-то особенное. Поэтому проход закрыт.
Симпатия рассмеялась.
-А что было по-твоему неособенного в других? Здесь творится непонятно что, а в этой, значит, вообще кошмар!
Симпатия пыталась пройти вглубь стены, но свет буквально разъедал её.
-Неприятно, даже не хочется туда идти. Как ты думаешь, что там?
Spax нашёл номер.
-Skylights 71. Внутри, за этой стеной, новые значения.
Симпатия отошла от стены.
-Здесь мы никого не найдём, а какая колония нам нужна?
Spax шёл вперёд, Симпатия постоянно убегала, или отставала позади.
-Значит, Запределье и есть ненастоящая жизнь, и правда почти не отличается от настоящей. Отличия ведь должны быть?
-Колонии не имеют открытый доступ, многие закрыты и недоступны всем подряд.
Spax искал что-то внутри.
-Контроль доступа, ограничение въезда, эти знаки. Некоторые мечты спрятаны в таких колониях, не всё Запределье открыто всем. Каждый может выбирать мир, в котором жить.
Симпатия остановилась, Spax продолжал что-то искать, ковыряясь в своём внутри.
-Если они пускают не всех, значит, могут и не выпускать? Попал в такую колонию и не сможешь уйти?
Spax:
-Колонии постоянно появляются, без них мечты не смогут расти. Эти колонии выращивают всё подряд, каждая своё, они аккумулируют частоты отдельной глубины.
-Настоящее… ненастоящее. Это странная жизнь.
Невозможный Мир.
СС4.
Бобби получил новые директивы из Десигната.
-Очередной список запрещённых частот. Этому не будет конца. Это не мир. Свет, его не должно быть, это неестественное явление. Как мы можем что-то сделать, если мы придуманы теми, кто хочет уничтожить нас! Как ты преодолеешь своё «я», даже если оно не твоё! Как можно захотеть что-то, что тебе не сказали хотеть. Надо всех изменить, чтобы они смогли захотеть всё, что не должны и не могут хотеть. Надо расколоть общество, пока КС не привела всех к одной частоте.
Бобби терял самообладание, легко прекращал быть собой. В такие моменты как этот, не имея привычки привязываться к чему бы то ни было в этом мире или кому, он выбирал своё новое «я». Тяжело притворяться кем-то одним, если ты не считаешь его собой. Бобби ни в чём не мог распознать себя. Этого старались многие избежать. Меняли себя, меняли списки, выбирали другую жизнь, но саму жизнь не могли и не хотели принимать. Всех куда-то несло, подбирая, смывая из разных щелей и уголков, в одну общую даль, колодец, болото, слив, общих взглядов, желаний, в одну общую жизнь с одной мечтой, одним страхом на всех.
-Они запретили всё! Больше половины идей запрещено! Подумать об этом теперь не сможет никто!
Бобби засунул Директивы в стол и осмотрел частотный фон. По всем городам были запрещены частоты, несущие мысли, которых не должно быть. Идеи, слова, образы и картинки, колебания, привычно заполнявшие ментальный эфир, свелись к тишине, только её теперь можно было подхватить практически везде. Как можно думать или хотеть запретить, ограничить, направить, контролировать этот процесс, управлять им со стороны. Мы не привыкли на мысли смотреть, но у них есть свой запах и цвет, вкус, размеры и форма, которые мы различаем потом, когда начинаем на мысль смотреть. Они могут просто стоять, лежать и висеть, ждать движения, импульс, когда их придадут, они и есть жизнь, её содержание, суть, разбросанная и раскиданная. Если их не останется, откуда всё это возьмётся в нашей голове, и что засунут в неё.
-Мы должны уничтожить все маяки, здесь нет ничего нашего, здесь и нас то нет самих.
Слон:
-Силы Света их охраняют, особенно маяк №1. Лунаторий часть Simplexа, мы его не сможем даже найти.
Бобби начинал выходить из себя.
Слон:
-Сколько себя ты можешь иметь?
Бобби удивился вопросу.
Слон:
-Ты же можешь не выбирать, куда идти. Вот и иди. Ты внутри системы, один из них. КС за своими не следит. Она делает их. Что бы ни сделал один или несколько ты, все Бобби, в целом, никогда не собьются с пути.
Бобби не понял предложения Слона.
-И куда мне идти?
Слон:
-Все списки постоянно проверяются, учтены, лишних объектов не может быть, КС удаляет их. Нам нужны списки, которые не учтены. Только Контроль может не выбирать, куда идти, остальным это запрещено.
Бобби:
-И сколько меня должно быть?
Слон:
-Выпусти всех.
Бобби:
-А когда от меня ничего не останется?
Слон:
-Ты хочешь уничтожить этот мир? От всех ничего не останется. Это цель всей этой борьбы. С кого-то надо начинать освобождать этот мир. С тебя никто не заметит, ты всегда выбираешь больше одного пути. Будешь убывать в каждом, но никто не узнает, что ты не соберёшься в конце пути.
Бобби:
-Оставленные варианты не живут долго, они не самостоятельные объекты, каждый из них протянет дня два или три.
Слон:
-Ты же можешь собрать в себя любой объект, соберёшь другие слои. Твоя задача собрать объект, которого нет, вымышленный. Нам нужно много объектов, которых не должно быть, из частей, которые разрешены. Мы можем поменять слои так, что в этом мире вообще потеряется суть. Им придётся все списки распустить. Если не будет списков, они не смогут контролировать их.
Бобби:
-Ты хочешь превратить всех в компост.
Слон:
-Другого пути в Zillion нет, на мосту всех развалит на пески. Тебе нужен искусственный мир или останемся здесь, в мире которого уже считай нет? Отправишься в Zillion, пока мы будем разбирать весь мир, ты соберёшь Zillion. В конце концов его каждому придётся найти, если нам удастся, конечно, спасти всех. Будешь первым, кого мы освободим.
Бобби:
-Я первым отправлюсь в мир, которого, возможно, и нет или мне его не найти.
Слон:
-Пока ты будешь выветриваться, твой список не будут восстанавливать. Когда поймут, что тебя здесь нет, ты уже будешь там. Нельзя оказаться там, пока ты здесь.
Главный был в мрачном настроении, он редко выходил из него. Недовольный абсолютно всем, сам он не видел смысла ни в чем. Мрак окутывал города, наступая на жизнь, темнота погружала в неизвестность события и места.
-Откуда эти тучи?
В небе появлялись тёмные пятна, тени, которые они бросали, скрывали попавшее в них. Эти пятна покрывали все города. В них боялись заглядывать. Пробелы реальности, дыры, в которых пряталось НИЧТО. Что бы ни находилось в них, попасть туда не хотел никто. Тьма, ничего, пустота, были готовы поглотить всё.
-Мы можем это остановить?
Главный проверял показатели Света. Его кто-то медленно выключал. Становилось немного темнее, исчезали цвета, яркость Света, его интенсивность, менялись каждый день.
-Света скоро не останется совсем. Этот мир всё мрачней и мрачней. Почему мы не можем осветить все эти места?
Прожекторы не могли. Они светили на пятна, но Свет пропадал в них. Эти дыры сжирали его, сжирали всё, и медленно расползались, росли.
-Показатели света падают.
Это и так было видно всем вокруг, как города уходили во Тьму.
-Некоторые города лучше закрыть.
Главный рассматривал окно. Здесь заканчивался его мир. За пределами этого окна была жизнь, которая не касалась, не трогала и не интересовала его. Он был сильно занят собой, отвлечён от всего. Конец, прекращение мира меньше всего волновали его. Всё закончится и без него, есть ли смысл пытаться опередить, переделать или оттягивать конец. Бытиё прекращается, и вопрос не зачем. А почему всё начинается вновь. Уставшие города терялись в надвигающейся темноте. Можно ли ожидать продолжения жизни в пустоте? Есть ли она? Внутри всегда пусто, потому что темно, существует ли что-то без Света, какой будет жизнь, если мы не увидим её, что и как мы увидим без Света. Главный смотрел в окно.
-Если там, за окном, выключить Свет, если его выключить здесь, во что всё это превратится?
Свет Солнца падал тусклыми лучами на Мир. Маяк сломался. Его Свет едва пробирался к местам. Теперь любой мог разглядеть вывеску “Domino Energise” на том, что мы считали своим Солнцем.
Главный посмотрел на Лунаторий.
-Они его выключат или оно окончательно сломается само.
К сожалению для Главного, для жизни всё ещё было достаточно Света. Хорошо освещённых мест оставалось по-прежнему много. Видимость падала, но это не отвлекало никого. Появилась возможность не обращать внимание, не замечать хоть что-то или кого. Светлые части мира, черные города по-разному жили. Первые выявляли, вытаскивали наружу, последние теряли и забывали всё пришедшее в них. Глаза наш собственный враг. Мы не живём, а видим. И эта видимость заслоняет нам жизнь, вытесняет её. Мы не видим пути, а лишь всё, что стоит, преграды, стену из образов, крадущих обзор, перспективы и горизонты, к которым эти пути нас ведут. Не видим, не можем, наш взор упирается в них, в картинки на нашем пути. Увидеть Свет, обрести свой тупик, и вместе с ним куда-то идти. Многое можно не замечать, постараться не видеть, забыть, но Свет придумали и создали, чтобы этого мы не смогли. Все дороги освещены, пути, по которым слоняется жизнь, а всё, что в тени, тропы бездны и мрака, еле видны, мы боимся разглядеть в них всё, особенно жизнь. Это именно та пустота, по которой путешествуют налегке. Можно выйти из жизни в ту лёгкость, с которой мир открывается на Тёмной Стороне. Главный смотрел в НИЧТО. Можно отделаться от всего, что налипло здесь, иметь всю жизнь пред собой, а не часть, не стараться разглядеть или переделать её, но это значит потерять себя, своё место и положение среди привычных вещей. Это пугало его. Порядок и жизнь для многих это просто расположение и список собранных вместе частей.
Обозримая ширь пространства уступала темноте. Свет много не видел и продолжал отдавать. Образы, города, всё погружалось во Мрак. Главный отдал приказ некоторые объекты из реальности убрать. Их уже было сложно разглядеть, они сливались с фоном, контрастность упала до рекордных 28%. Миры просачивались, и в одном можно было неотчётливо разглядеть другие. Мир терял фон, привычный, он отсутствовал почти везде.
Повсюду слышались разные голоса, звуки доносились неизвестно откуда. Складывалось ощущение, весьма неприятное, относительно природы этого шума, здесь есть кто-то ещё, кто-то, и он не один, их здесь много. Главный старался не замечать посторонние звуки, но отличить их от тех, что порождал видимый окружающий мир, не представлялось труда, это сводило с ума. Главный услышал шаги в коридоре, он посмотрел на дверь, ноги, судя по звукам, остановились прямо перед ней, дверь открылась, но только по звукам, в то время, как сама дверь не двигалась и была по-прежнему заперта, шаги продолжили звук, стал громче, сильней. Главный смотрел, перед ним не было никого, но он слышал, как кто-то ходил, здесь, в кабинете, ходил, в то время, как видно не было никого.
Звуки преследовали всех. Иногда была слышна чья-то речь, иногда разговор, и всё видимое не соответствовало тому, что слышалось со всех сторон. Главный прислушался, пытаясь представить, что происходит сейчас в той части мира, которая была не видна, но очевидно присутствовала здесь.
-Интенсивность шумов превышает допустимое присутствие.
Шторм старался убавить звук, но замолкал лишь видимый мир. Каждый раз угасали не нужные звуки, которые надо было убрать, а те, которые порождал их мир и они. Шторм открыл рот, он что-то говорил, но Главный не слышал его. Формат «звук» был полностью отключён. Оставалось лишь громкое сопровождение шумами какого-то мира, на которое никак не могли повлиять.
-Мы можем отключить звук нашего мира, но этими шумами мы не можем управлять. Стук, жужжание, грохот, треск, звон в ушах, отвлекали в невидимую реальность, этого было достаточно, чтобы все в полной мере воспринимали и реагировали на неё. «Это просто шумы, помехи, волны фона» не убеждало никого. Эти колебания распространялись, мир ожил, это были всего лишь звуки, они не могли воздействовать ни на кого, ни на что, но воздействовали с такой силой, что меняли видимый мир. Его собственные шумы не были слышны, будто их и не издавали. Всё, что делалось, говорилось, и должно было выходить в звук, оставалось неслышным, где-то внутри, взаперти. Целый мир, его жизнь, всё и все не могли породить звук. Он остался в их мире, но не принадлежал никому из них. И этот звук постепенно менял весь мир, менял его образы и картинки, перестраивая под себя, перерисовывая объекты. Определяющим жизнь стал именно шум, основным критерием реальности контента.
-Мы не можем удержать форму. Скоро все мы здесь увидим совсем другой мир.
Шторм менял очертания.
-Всё изменяется в формах, принимает виды другого мира.
-Если есть звук, значит что-то его издаёт. Вполне естественно, что мы начинаем видеть его. Ненормально и неестественно, куда делся наш звук.
Шторм проверил форму волны.
-Он здесь, под слоем новой частоты. У нас наслоение, два фронта, это не один мир. И теперь все три лягут в пласты. Это хорошо, они не сольются в одно. Рано или поздно такое должно было произойти.
Главный:
-Надо их разделить.
Шторм:
-Зачем? У нас есть своя глубина. Слои герметичны. Мы всё ещё здесь. Вот. Слой №3. Мы не сможем его отделить. И куда? Слоем, чем он лучше, в другой мир?
Главный:
-Какой у них формат?
Шторм:
-2 и 3D, ты не заметишь их.
Главный и представить себе не мог, 2/3D в городе, где никто не имел меньше шести.
Шторм:
-Можешь видеть только наш слой, можешь любой из них, только со стороны, или оставим все три. Какие-то объекты будут казаться реальными, двушки и трёшки для нас недоделаны, не живы, не обращай внимания на них. Сейчас ты видишь первый слой, нас здесь не должно быть. Мы переехали, я изменю диапазон, просто скажи на какой.
Шторм включил глубину, ограничив касания волны.
-Это наш мир и здесь только мы.
Главный прошёлся по кабинету и услышал свои шаги, прислушался к шумам, все звуки были на месте, лишних он не смог найти.
-А теперь все три, они так и останутся здесь?
Главный посмотрел на синхронизатор частот, Шило изменил диапазон. Кабинет вдохновлял выброситься в окно.
-Это же не смешно! Они думают, что живые?
Объекты другого формата заполняли кабинет. В мире 6D 2D и 3D воспринимались как эскиз, размалёвок, как угодно, но не живой, и уж тем более, не полноценный объект. В них была жизнь, вероятно немного, они ходили, стояли и говорили, но многое в Парагоне они никогда не смогли бы понять. Это закрыто и недоступно случайно попавшим на столь высокий этаж.
Мимо присутствовал везде, он буквально находился в каждом уголке мира. Все Мимо были чем-то похожи, их менял окружающий мир, всё же Мимо никогда не шёл в ногу со временем. Придуманные им списки и номера, места, выдаваемые каждому, формировавшие общество, лишь заполняли пустоту, равномерно распространяя по поверхности всех, Мимо размазывал слой за слоем пространство, заполняя его пробелы предметами и людьми. Сам он предпочитал никакое место не занимать, все они были недостаточны и пусты. Мимо отстранялся от жизни, от участия, не вмешивался ни в какие, ни в чьи, даже в свои, дела. У него не было своего. Каждый список был однажды придуман, однажды прожит и пройден им. Жизнь каждого была отмерена, ни больше, ни меньше, ровно столько, чтобы успеть понять, что такое жизнь, большего смысла или значения Мимо никому не давал. Прогнать через все места надо было всех, чтобы каждый сам потом смог выбрать своё. Мимо попробовал всё, но выбрать не мог.
-А что если не сможет никто?
Выйти за пределы хотелось всем. И Мимо их понимал. Пределов то на самом деле никаких нет. Можно перейти границу, черту, остановиться, войти в жизнь, из неё выйти, предел, это момент, в котором прерывается этот процесс. Мимо старался увеличить посещаемость мест. Но есть же такие положения, в которых никто свою жизнь не хочет провести. Сколько таких, неудобных, никому не нужных мест, жизней, которые никому не нужны. Поровну, одинаково, справедливо, честно, если всё на всех поделить, тогда вообще никому не захочется жить. Равные шансы никому не нужны, это как ничья в какой-то игре. Есть ли в ней смысл? Весёлые города, яркая жизнь, превращались в типовые парки, обезличенные дома, медленно стекали все краски и смешивались в уныние, вызывая холод и дрожь. Здесь охлаждались надежды, их раздавали всем, но в таком малом количестве, поделённые на всех, они никого не могли спасти. Малая радость, не так чтоб любовь, тоже мне горе, таким было всё, что Мимо встретил в городе мечты. Даже он к таким холодам не привык. Всё внутри замедлилось, почти остановилось, Мимо постарался побыстрее из этого места уйти. Он прибавил шаг, но тут же заметил, что не может идти.
-Это интересно. Выбраться всё-таки не получится.
Мимо знал, когда отправлялся сюда, что это место не отпустит его никогда.
-Надо поставить знаки, чтобы случайно туда не угодил никто. Уже пятый разлом. Это настоящая энергетическая трещина, разрыв пространства, он не выберется из него.
-Может, ещё подождём?
-Жди, я пошёл.
Мимо обошёл провал и отправился в Десигнат. Другой Мимо остался ждать того Мимо, который пропал. Между всеми Мимо была связь, каждый Мимо знал только своего, но они часто менялись собой. Подобных провалов прибавлялось. Это мир, который строил Мор. В него