Мертвые души атамана Платова и Зеленского на окрай
МЕРТВЫЕ ДУШИ АТАМАНА ПЛАТОВА И ЗЕЛЕНСКОГО НА ОКРАЙНЕ
1
Сейчас много лиц открывается из-под темных вуалей исторической лжи. Хотя и в наше время, требующее ответов на многие вопросы, накопившиеся с 1917 года, кто-то старается эти ответы оставить в тени. Недавно один из бывших министров, выступая по телевидению, рассказывал об атамане Платове и утверждал, что Павел Первый был к нему несправедлив, посадив его в крепость за политику, поскольку у того были всего лишь экономические промахи. Заключались они в том, что он впускал в Малороссию беглых крепостных крестьян из Центра России и здесь они получали документы умерших местных крестьян и работали по ним. Между тем беглых было очень много, и из них можно было бы создать целую армию противников российской власти и российских порядков.
Увы, атаман Платов, герой войны России с Наполеоном, был сепаратист. Возможно, причина была в его женитьбе на Надежде Степановне, дочери походного атамана Степана Ефремова, приговоренного Екатериной Второй к смертной казни действительно за экономические нарушения – использование в личных целях поборов с юрт инородцев и с незаконной работы беглых крепостных. Но проблема была гораздо глубже, она была завязана на международной политике России и восточных племен. Шел процесс их присоединения к России еще с конца XVI века, когда русские, пришедшие в Сибирское ханство, вошли в соприкосновение с кочевавшими по Иртышу ойратами (хошутами и торгутами), которых в России было принято называть на татарский манер калмыками. В 1604 году торгутский Хо-Урлюк кочевал в верховьях Иртыша. Если ранее они были известны как восточные соседи сибирских татар, то в 1604 году русские завязали с калмыками первые торговые отношения в районе города Тара (Омская область). России нужны были союзники для удержания новоприобретенных территорий против татарского реванша, а калмыков привлекали освобожденные от татар степи бывшего Сибирского ханства, также им были нужны союзники против казахских ханов, ногайцев и монгольских алтан-ханов.
Первое прошение о переходе калмыков под власть Белого Царя подал в 1607 году "колмацкий тайша Кугонай Тубиев". В обмен на право кочевать в пределах российского государства калмыки обещали выплачивать дань скотом (лошадьми и верблюдами). С ойратской стороны к переговорами подключились тайши Далай-Батыр (дербеты) и Хо-Урлюк (торгуты). В 1608 году калмыцкое посольство прибыло в Москву и было принято сначала Посольским приказом, а затем и царем Василием Шуйским. Вхождение было оформлено как договор вассала и сюзерена 20 августа 1609 года, когда царь Василий Шуйский подписал Грамоту Приказа Казанского двора, в которой были сформулированы условия подданства калмыцкого народа. Калмыкам представлялось право кочевать по берегам Иртыша в российских пределах, а также свободно торговать у Тары, Тобольска, Тюмени и Уфы. Указанная грамота обязывала местные власти пропускать без задержки и обеспечивать калмыков в случае нужды подводами и провожатыми. Сам по себе договор 1609 года еще не означал вхождения Калмыкии в состав России, поскольку на момент договора калмыки кочевали в Прииртышье, тогда как на территории современной Калмыкии кочевали мусульмане-ногайцы, с которыми калмыки вскоре вступили в войну. Договор также еще не прописывал военной помощи калмыков российскому государству. Хотя в это время оно вело еще отчаянную борьбу за освобождение от польского нашествия – это было Смутное время (1598-1613 годы), ознаменованное стихийными бедствиями, сопровождающееся многочисленными случаями самозванства и внешней интервенцией, гражданской, русско-польской и русско-шведской войнами, тяжелейшими государственно-политическим и социально-экономическим кризисами.
Данные соглашения приходилось впоследствии многократно корректировать и подтверждать (например, после воцарения дома Романовых в России, при них в присоединении калмыков участвовал представитель русских дипломатов Степан Разин, будущий знаменитый бунтовщик), однако, договор 1609 года положил начало интеграции калмыков в состав России и, в конечном счете, привел к появлению такого российского региона как Республика Калмыкия.
В процессе присоединения калмыков к России активно участвовал Данила Ефремович Ефремов, дед будущей жены атамана Платова. История этой семьи полна трагических и знаменательных событий и занимает особое место в истории России.
Данила Ефремович Ефремов (1690-1760) — представитель донского рода Ефремовых, войсковой атаман войска Донского с 1738 по 1753 годы. Основатель слободы Даниловка (Даниловский район Волгоградской области), названной его именем. Он был сыном старшины донского войска Ефрема Петрова, участника Лифляндского похода 1702 года и казнённого Булавиным при взятии Черкасска в 1708 году. Вот здесь мы переходим к местам, где сегодня идут военные действия за освобождение русских территорий от вражеской западной колонизации. И в сегодняшних событиях просматриваются отголоски тех, которые происходили здесь триста двадцать лет назад. Как же оказались по разные стороны тогдашних «баррикад» казацкие донские атаманы Ефрем Петров и Кондратий Булавин, вошедший в учебники истории СССР как народный герой?
2
Кондратий Афанасьевич Булавин — атаман донского казачьего Бахмутского городка, позже войсковой атаман донских казаков, предводитель народного восстания (бунта). Родился в Салтове в семье сына боярского Афанасия Абакумовича Булавина, позже поверстанного в рейтары. Переселился на Дон после 1675 года и вступил в ряды донского казачества . В 1703 году стал атаманом донского казачьего Бахмутского городка (знаменитый Артемовск, названный так по имени борца за свободу Донбасса, создателя Донецко- Криворожской Советской республики товарища Артема, не одобренной и отмененной В.И Лениным на горе нынешним жителям Донбасса, страдающим от войны) и вскоре вступил в территориально-имущественный конфликт с слободским Изюмским полком за право варить соль у реки Бахмут .
Знаменитое «Булавинское восстание» началось в 1707 году с вооруженного сопротивления группы казаков верховых городков, не подчинившихся указу царя Петра I о выдаче с Дона беглых русских людей, уклонявшихся от выполнения своих сословных повинностей. Восстанию предшествовал конфликт Войска Донского с Изюмским полком из-за спорных земель по реке Бахмут и её притокам, и расположенных там солеварен. При этом правительство поддерживало изюмских казаков, которые начали заниматься в том районе соляным промыслом за много лет до того, как там обосновались донские казаки, построившие в 1702 году свой Бахмутский городок. В ходе конфликта Булавин, будучи атаманом Бахмутского городка, выполнял волю войсковых властей и бунтовщиком не являлся. Но в 1705 году он с группой донских казаков захватил принадлежавшие изюмским казаками бахмутские солеварни, ограбил, избил и изгнал изюмцев. Изюмский наказной полковник Щуст пожаловался на Булавина в Москву. Когда позже в Бахмутский городок прибыл дьяк Алексей Горчаков с капитаном и отрядом солдат, чтобы по поручению правительства провести расследование инцидента, Булавин арестовал их, так как не получил приказа из Черкасска о содействии следствию. Приехавшие вскоре из Черкасска старшины подтвердили законность действий бахмутского атамана.
В 1707 году Булавин (на тот момент — казак Трехизянской станицы) с сообщниками разгромил в Шульгинской станице отряд полковника князя Юрия Владимировича Долгорукова, занимавшийся в городках по Северскому Донцу сыском беглых, при поддержке войскового атамана Лукьяна Максимова и старшин. Большая часть небольшого отряда князя была уничтожена, сам князь с офицерами захвачены казаками в плен и убиты. По некоторым данным, убийство полковника и разгром его отряда Булавин совершил в тайном сговоре с войсковым атаманом Л. Максимовым, желавшим ослабить вмешательство царской власти в донские дела. Вскоре восстание было подавлено войсковыми властями, после чего Булавин с немногочисленными сторонниками бежал в Запорожскую Сечь. После его возвращения на Верхний Дон весной 1708 года восстание вспыхнуло с новой, более яростной силой. К восставшим теперь присоединилась масса обычных казаков, ранее стоявших в стороне от восстания, в том числе запорожцы.
К апрелю 1708 года восстание охватило Козловский, Тамбовский, Верхнеломовский и Нижнеломовский уезды, распространилось на Слобожанщину и Левобережье и Поволжье. 5-тысячный отряд под началом самого Булавина двинулся к Черкасску и 9 апреля в сражении на реке Лисковатка (у городка Паншина) разбил 3-тысячное войско атамана Л. Максимова. После этой победы восставшие двинулись к войсковому центру — городу Черкасску. В ходе недолгой осады Черкасска Булавин взял в заложники двух старшин — братьев Поздеевых, и потребовал от осажденных выдать ему войсковую верхушку. Часть черкасских казаков, в том числе брат заложников, схватили атамана Максимова и близких к нему старшин и выдали их Булавину. После занятия булавинцами города они были казнены, их имущество разграблено, а Черкасск стал форпостом восстания. Видимо, в это время и был убит будущий родственник атамана Платова, прадед его жены Ефрем Петров, служивший Петру Первому. 9 мая Булавин был избран своими сторонниками войсковым атаманом, а часть его тайных сообщников, предавших Максимова, получили войсковые должности. Все это серьезно обеспокоило Петра I, который для подавления восстания отправил на Дон 35-тысячное войско во главе с майором лейб-гвардии Преображенского полка князем Василием Владимировичем Долгоруковым, братом убитого казаками Ю.В. Долгорукова.
В переписке с правительством Булавин пытался изобразить произошедшее как внутренний казачий конфликт и изображал из себя верноподданного, а тем временем строил планы широкой коалиции с запорожцами, кубанскими казаками (ахреянами) и ногайцами, пытался наладить контакт с турецким султаном для совместных действий против российского правительства. Соратник Булавина, атаман Игнат Некрасов, двинулся на Волгу, чтобы зажечь новый очаг восстания. Атаман Семен Драный действовал на территории Изюмского полка и южных уездов, прилегавших к Изюмской черте. Сам Булавин остался в Черкасске.
Булавин и его атаманы рассылали по приграничным русским уездам «прелестные» (то есть прельщающие) письма с призывом постоять за казацкие права, против «изменников», а это, как считал Булавин, «бояре, да прибыльщики и немцы». Для проведения этого плана в действие необходимо было овладеть оплотом царской власти на Дону — крепостью Азов. Однако плохо подготовленный поход булавинцев на Азов провалился. При атаке крепости они попали под огонь крепостной и корабельной артиллерии, подверглись контратаке гарнизона и были вынуждены беспорядочно отступить. Сказалось отсутствие у восставших артиллерии и технических специалистов.
В ночь на 18 (7) июля 1708 года дом Булавина в Черкасске был атакован заговорщиками, решившими выдать его правительству, в противостоянии с которыми он и погиб. По официальной версии, распространявшейся новым атаманом Ильёй Зерщиковым, Булавин застрелился сам, не желая сдаваться, но в действительности он был убит. Тело Булавина, для удостоверения жителей в его смерти, отвезено в Азов и там, по отсечении головы, повешено за ногу.
Не Ефрем Петров, а сепаратист Булавин, выдававший себя за патриота и строивший планы перехода под власть иностранных государств, стал национальным героем во времена СССР. Его именем назван посёлок городского типа в Донецкой области и, по одной из версий, малая река, впадающая в реку Крынку. Поселок городского типа Булавинское (г. Енакиево) и железнодорожная станция в Луганской области. В селе Трехизбенка, ошибочно считавшейся родиной атамана, в 1998 году был установлен полноростовой бронзовый памятник (скульптор Н. Можаев). В 1971-м в Бахмуте установили памятник-бюст (скульптор К. Кузнецов, архитектор В. Гнездилов).Еще один бюст установлен в селе Булавиновка (скульптор И. Овчаренко).Именем Булавина названа одна из улиц города Рудного Костанайской области Казахстана. Имя Булавинская носит улица в городе Семилуки Воронежской области. А сегодня народ Донбасса, хлебнувший от исторических и политических ошибок Октябрьской революции, до сего времени особо не разглашаемых, сражается за великую и неделимую родину, которую строил император Петр Первый, а не сепаратист Кондратий Булавин.
3
По прошествии времени уже внук Ефрема Петрова, Степан Ефремов, был приговорен русской императрицей Екатериной Второй к смертной казни (правда, потом помилован) за казнокрадство. Но не все тут так просто. Его отец Данила Ефремович Ефремов в 1736 году, будучи ещё старшиной, был послан к калмыцкому хану Дундуку-Омбо, желавшему отложиться от России. Ефремов нагнал хана за Кубанью и, обещая прощение, уговорил возвратиться. В удостоверение своих слов он оставил заложниками у хана своего сына Степана (будущего отца жены атамана Платова) с несколькими именитыми казаками, сам же отправился в Санкт-Петербург и убедил императрицу Анну Иоанновну простить Дундука-Омбо. Калмыки были приведены к присяге, сам Дундук-Омбо в 1737 году пожалован в ханское достоинство, а Ефремов в 1738 году пожалован императрицей войсковым атаманом донских казаков.
«По внимательном соображении обоесторонних сведений о переходе Торготов от Алтая в Россию каждый убедится в истине, что сей переход, случившийся в одно время с переселением Хошотов от Алтая же к Хухунору, произошел не от взаимных неудовольствий между Ханами. Это очень видно из того, что выходцы по переселении на новые земли всегда были с мнимыми своими врагами, оставшимися в Чжуньгарии, в самых тесных и родственных, и политических связях. Иначе Хо-Урлук и Гуши-Хан не решились бы ехать в Чжуньгарию на конгресс 1640 года, В помянутых переселениях открывается новый и обдуманный план хитрых замыслов, которых вначале даже и Пекинский кабинет не мог приметить. В то самое время, как Батор-Хонь-Тайцзи приводил к концу начатое отцом его Хара-Хулою соединение Ойратов под единство власти и законов, Гуши-Хан уходит с частию Хошотов на Юго-Восток к Хухунору и основывает там новое царство; потом переходит в Тибет и, убив Тибетского Государя на сражении, получает от Далай-Ламы верховную власть над сим Государством. С противоположной стороны Хо-Урлук удаляется с привольных берегов Иртыша к вершинам Эмбы и Тобола и там действует и против России, и против Киргиз-Казаков в связи с Чжуньгарскими Ойратами; потом, покорив Уральских Ногаев и Турецкие поколения на Восточном берегу Каспийского моря, оцепляет Киргиз-Казачьи Орды с тыла. Таким образом, Ойроты без кровопролития приобрели господство над обширными странами в Азии от Алтая на Запад до Каспийского моря, на Юг до пределов Индии. Из сих обстоятельств очевидно, что Ойроты, размножившись в продолжение 150-летнего мира от Эсэня до Хара-Хулы, замыслили восстановить древнюю Чингис-Ханову Империю в Азии, и начало, увенчанное столь счастливым успехом, много обещало им в будущем, если бы впоследствии домашние междоусобия и хитрая политика Пекинского кабинета не привели дел их в совершенное расстройство».
Даже в этой исторической справке времен царствования Романовых видна связь с современными событиями – «хитрая политика Пекинского кабинета» спасла восточные и южные окраины России от нового монгольского нашествия, как сейчас опосредованно она помогает спасти современный юг России от западного нашествия.
Между тем, события 1640 года имели, как сказал бы Ленин, архиважное значение. В 1640 году ойратские правители провели общемонгольский съезд, на котором приняли и записали на ойратской письменности «Тодо-бичиг» свод законов «Ик Цаа;ин Бичг» (Степное уложение) включавший в себя нормы уголовного, гражданского, семейного права и установивший единые законы для всех ойратских владений и определивший буддизм школы гелуг в качестве единой религии. В этом съезде принимали участие представители всех ойратских и халха-монгольских ханских и княжеских родов, от междуречья Яика и Волги до Западной и Восточной Монголии, и Джунгарии. От высшего буддийского духовенства в работе съезда принял участие хошутский учёный и просветитель Зая-Пандита. В сфере действия ойрато-монгольского права оказались большие территории: не только собственно Джунгария (Западная Монголия) и долина верхнего течения реки Или, но и соседние земли. Так, власть Батур-хунтайджи признавали Хакасия, территория трёх казахских жузов (Южный и Западный Казахстан), Восточный Туркестан, Средняя и Центральная Азия, Монголия, а также территория Калмыцкого ханства (Южная Сибирь, Северный Казахстан, Юг современной России, Северный Кавказ) и территория Кукунорского (Хошутского) ханства (Тибет, Северный Китай и Северная Индия).
Степан Ефремов был назначен атаманом в 1753 году, ещё при жизни отца, по смерти которого ему досталось большое состояние, ещё более им увеличенное. Пользуясь им, он вёл роскошную жизнь, которую воспевали тогдашние местные поэты, а донцы еще долго вспоминали её в своих преданиях. А ведь огромное богатство часто ударяет в голову обласканным властью желанием самим стать царями. И у искушенных начинаются фантазии о дружбе с теми, кто может поддержать их. Степан Ефремов, еще в детстве находившийся в заложниках у калмыцкого хана Дундука-Омбо, мог там получить «прививку» царствования. Тем более, что там вынашивалась идея создания очередной восточной империи, в том числе, и на окраинных землях России. Не стала ли эта мечта «семейной инфекцией», разъедавшей сознание семейство Ефремовых, куда вошел атаман Платов?
Граф (1812) Матве;й Ива;нович Пла;тов — атаман Донского казачьего войска (с 1801), генерал от кавалерии (1809), который принимал участие во всех войнах Российской империи конца XVIII — начала XIX века. В 1805 году основал Новочеркасск, куда перенёс столицу Донского казачьего войска. Родился в столице донского казачества Черкасске (ныне — станица Старочеркасская Аксайского района Ростовской области). По рождению принадлежал к старообрядцам-поповцам, хотя в силу своего положения не афишировал этого. Поступил в службу на Дону в Войсковую канцелярию в 1766 году в чине урядника, а 4 декабря 1769 года получил чин есаула. В 1771 году отличился при атаке и взятии Перекопской линии и Кинбурна. С 1772 года командовал казачьим полком. В 1774 году воевал против горцев на Кубани. 3 апреля небольшой казачий отряд Платова был окружён 20-тысячным крымскотатарским войском Девлет II Герея у реки Калалы. С помощью подоспевшего пятисотенного кавалерийского отряда подполковника Бухвостова Платов сумел разбить татар и обратить их в бегство. Василий Потто в «Кавказской войне» приводит замечательную речь Платова перед заключительным боем:
«Друзья мои! — воскликнул он, обращаясь к полку. — Вы видите сами, какая сила татар окружает нас! Нам нужно биться с этой силой — и победить её или лечь костьми, как поступали наши деды!.. Не будем же мы русские, не будем донцы, если устрашимся проклятого татарина! Помните, — сказал им Платов, — что вам, быть может, предстоит пробиться сквозь неприятеля… Дон не забудет вашей услуги, а если суждена вам славная смерть, то знайте, что вы положите головы в честном бою за край ваших отцов, за православную веру, за ваших братии, за матушку-царицу — за все, что есть на земле святого и драгоценного для русского чувства!»
В 1774 году Императрица Всероссийская Екатерина II наградила Матвея Платова нашейной именной золотой медалью весом в 30 червонцев. На медали была надпись следующего содержания: "За ревностную и усердную службу Донского войска полковнику Матвею Платову". В 1775 году во главе своего полка он принял участие в разгроме пугачёвцев. В 1782—1783 годах сражался с ногайцами на Кубани. В 1784 году участвовал в подавлении восстаний чеченцев и лезгин. В 1788 году отличился при штурме Очакова. В 1789 году — в сражении под Каушанами (13 сентября) при взятии Аккермана (28 сентября) и Бендер (3 ноября). Во время штурма Измаила (11 декабря 1790 года) возглавил 5-ю штурмовую колонну.
А в 1797 году был заподозрен императором Павлом I в заговоре и сослан в Кострому, а затем заключён в Петропавловскую крепость. В январе 1801 года был освобождён и стал участником самого авантюрного предприятия Павла — Индийского похода. Лишь со смертью Павла в марте 1801 года уже выдвинувшийся во главе 27 тысяч казаков к Оренбургу Платов был возвращён Александром I.15 сентября 1801 года произведён в генерал-лейтенанты и назначен войсковым атаманом Войска Донского. В 1805 году основал новую столицу донского казачества — Новочеркасск.
4
Бывший большой чиновник министерства культуры, рассказывая об атамане Платове современным телезрителям, почему-то решил быть умнее императора Павла Первого и отмести его версию сепаратизма атамана, отбывавшего ссылку вместе с опальным генералом Ермоловым. В 1798 году, вскоре после ареста его старшего брата графа Александра Михайловича Каховского, Ермолов также был арестован, а затем уволен со службы и отправлен в ссылку в своё поместье по делу о создании Смоленского офицерского политического кружка и по подозрению в участии в заговоре против императора Павла I. Члены кружка обменивались вольнодумными взглядами, предвещавшими декабристов, и в переписке отзывались о государе «крайне непочтительно». Юный Ермолов знал о деятельности и планах руководителей «организации» немного. Тем не менее, его дважды брали под стражу и продержали целый месяц в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. После военного суда Ермолов был сослан на жительство в Кострому. Здесь и делил с ним ссылку казак Матвей Платов, ставший с той поры его другом. Костромской губернатор предлагал ему своё заступничество перед императором, но Ермолов оставался в ссылке до смерти Павла I. Помилован указом Александра I от 15 марта 1801 года. Однако после восстания декабристов, которые дружно почитали генерала, Ермолов был отстранен от командования войсками на Кавказе и пребывал в своем имении в Калуге. На Кавказе его заменил генерал Паскевич, против которого строили козни сосланные декабристы и их сообщники. Также, как семья Раевских в 1824 году втянула в интригу против князя Воронцова, наместника Александра Первого в Малороссии, Крыму и Бессарабии, А.С. Пушкина, они попытались втянуть поэта в завязывающуюся интригу против генерала Паскевича во время кратковременной самовольной поездки Пушкина на Кавказ в 1828 году. Пушкину эта интрига в Одессе обошлась двумя годами ссылки в Михайловское по просьбе Воронцова. И генерал Паскевич, заподозрив неладное, тут же попросил поэта покинуть действующую армию – ему было достаточной трагедии с убитым накануне в Тегеране А.С Грибоедовым, для охраны которого не были посланы своевременно войска. Пушкин вернулся в Петербург невредимым.
О том, как Павел Первый затеял войну с Индией, в учебниках истории осталось описание как анекдотичный результат слабоумия императора. Но есть и другое свидетельство. Оно касается атамана Платова. Задумав поход на Индию, Павел Первый освободил атамана и даже извинился перед ним. Но предложил сформировать из донской вольницы армию и возглавить ее. Платов понимал, что это – авантюра, но возражать не стал, чтобы не вернуться под арест. Он собрал армию из обнищавших, оборванных и голодных бывших солдат и беглых крестьян. Ее и повел в поход на Индию. А Павел поделился с кем-то из приближенных: он придумал этот поход как повод избавиться, наконец, от вольницы на южных окраинах России, и не нашел ничего лучшего, чем сколотить из нее армию и выпроводить подальше из страны одним махом… Ничего не скажешь – весьма оригинальное решение. Правда, сам император погиб раньше, чем эта армия протестных оборванцев продвинулась далеко от России. Александр Первый вернул их обратно, но его преемник Николай Первый продолжил традицию, отправляя бунтовщиков на войну на Кавказе после того, как они, создав Южное и Северное общества декабристов, создали две конституции, одна из которых – как раз «южная», предполагала разделение империи на независимые регионы и делала их легкой добычей для иностранных агрессоров. Николай Первый казнями и каторгой после декабрьского восстания пресек попытки сепаратистов расчленить Россию.
Прошел целый век, и на арену русской истории явился их яростный последователь -
В.И. Ленин, который, прикрываясь политическими речевками о преданности народным интересам, разделил бывшую Российскую Империю на национальные регионы, отделив южные территории от России, наплевав на протесты русского народа Донбасса, и дал этому лоскутному государству конституцию, в которой было узаконено право отделения любого «лоскута» от общего когда-то «одеяла», надежно укрывавшего огромную единую страну. Прошло еще сто лет, и сегодня невозможно без ужаса и уныния понимать того, что было сделано в 1921 году и что откликнулось сегодня кровавыми событиями на Украине. Как же горько нам сегодня осознавать, что многие десятилетия мы не только не понимали, что натворили замаскировавшиеся сепаратисты, прорвавшиеся к власти в СССР, но и … каждый год праздновали со всей пышностью государственный праздник -день советской конституции, свою возможную будущую погибель!
Об их предшественниках – этих сепаратистах платовых, ермоловых, раевских, трубецких – написал наш великий поэт: «друзья, отчизне посвятим души прекрасные порывы»! в 1818 году, будучи девятнадцатилетним восторженным от сближения с будущими декабристами юношей. Николай Гоголь, верный друг Пушкина и его преданный ученик, также пытался понять Россию и ее народ, определить вектор его движения к свободе и справедливости от нищеты и унижения от помещичьего и чиновнического беспредела. И написал прекрасную поэму «Мертвые души» с вопросом о пути страны в неизвестность. «Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал? знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным схвачен винтом, а наскоро живьем с одним топором да долотом снарядил и собрал тебя ярославский расторопный мужик. Не в немецких ботфортах ямщик: борода да рукавицы, и сидит черт знает на чем; а привстал, да замахнулся, да затянул песню – кони вихрем, спицы в колесах смешались в один гладкий круг, только дрогнула дорога, да вскрикнул в испуге остановившийся пешеход – и вон она понеслась, понеслась, понеслась!.. И вон уже видно вдали, как что-то пылит и сверлит воздух. Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади. Остановился пораженный божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? что значит это наводящее ужас движение? и что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях? Эх, кони, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке? Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху, и мчится вся вдохновенная Богом!.. Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства...".
5
Николай Гоголь писал своих «Мертвых душ» в Европе по заказу императора Николай Первого и проживая на его содержании. Императору нужно было расшевелить неподъемных помещиков и чиновников для службы делу, которое он задумал и в эти годы уже начал осуществлять. Книга была начата в 1835 году, закончена и издана в 1842-м. Она высмеивала отсталых и неповоротливых плюшкиных, коробочек, собакевичей, маниловых, которым предстояло навсегда уйти с исторической арены. Им на смену уже пришли новые люди в лице юного англичанина немецкого происхождения Людвига Кнопа, секрет которого был так глубоко спрятан в анналах тайных договоров императора Николая Первого и английской королевой Викторией, что до сих пор остается неразгаданным историками и политиками, которые если и изредка вспоминают об этом титане русской промышленной революции, то лишь как о действовавшем по своему усмотрению и разумению иностранном предпринимателе. Даже не думая о нем, восемнадцатилетнем мальчике на тот момент, как о подставной фигуре английской королевы, ее правительства и парламента. Он начал также рано, как наш А.С. Пушкин, которого Александр Первый, а за ним и Николай Первый использовали с двадцатилетнего возраста как создателя нового русского языка, понятного всем жителям российской Империи и любому иностранцу. И именно на этом языке теперь излагались новые идеи и новая политика Романовых, которые впрягали отставшую на века от Европы страну и народ в тройку для сумасшедшей гонки. Извозчиком на облучок посадили немца Людвига Кнопа. Как всегда, впрочем, начиная с Петра Первого.
Мало кто знал, чьим кормом и с чьих рук кормилась эта безумная птица-тройка. Огромные кредиты и техника шли из Англии и Франции, пока русские помещики торговали на копейки медом, салом и мертвыми душами в отсталой глубинке. Разоблачение их Гоголем было беспощадным и помогало Николаю Первому сформировать в обществе соответствующее отношение к владельцам тридцати миллионов крепостных крестьян. Хитрый мошенник Чичиков сумел обойти таких и за копейки сколачивал состояние на неучтенных покойных крестьянах. Это был триумф писателя, поддержанного властью. Ему была открыта дорога к продолжению творчества, был уже план и наброски второго и третьего томов поэмы. И вдруг… отказ от работы, тяжелая болезнь, уничтожение черновиков, смерть. Почему?
Для очень внимательных исследователей творчества писателя не должна была пройти мимо его исследовательская работа о положении старообрядцев в России того времени. Особое внимание Гоголь уделял сельскохозяйственным ярмаркам, которые процветали в местах бытования старообрядцев. Он пытался понять, откуда у этих людей берется богатство, снова появляется тема мошенничества – с наследством. Но Гоголь, видимо, понимает, это не то, что-то большое и пока неясное скрывается в глубине этих ярмарок. В это время Людвиг Кноп уже вовсю разворачивает деятельность по созданию смешанных предприятий, во главе которых становятся как раз преимущественно старообрядцы. Причем в хозяева выдвигаются даже совсем отсталые и дремучие мужики, неграмотные, которым даются огромные кредиты, присылаются из Англии машины и специалисты. Но владеют всем этим новоприобретенным богатством наравне со старообрядцами иностранцы и сам Кноп – он являлся директором абсолютно всех этих совместных предприятий. Таково было обязательное условие их создания.
Людвиг Кноп был подставной фигурой английской королевы и Николая Первого, он имел неограниченные возможности, делегированные ему императором и королевой. И так в России создавался новый класс всемогущего олигархата из отверженного и гонимого сословия старообрядцев. А внутри этого всемогущего класса формировался, как и в Европе, другой класс – будущий могильщик олигархата. И много его бежало на Дон, где жадные до легкой добычи хозяева принимали беглых и выдавали им документы умерших крестьян. И у этих «мертвых душ» уже была другая история, которую и пытался разгадать Гоголь. Но ему было не суждено – случайно или по умыслу того, кто от него ждал других результатов, навсегда останется тайной в виде пепла сожженных рукописей.
Сегодня мы понимаем, что русскими землями на Украине рвутся владеть американцы. Пока что не разгадана истинная причина их воинственного стремления овладеть этими землями, скорее всего она – в желании построить новое американское государство из людей белой расы, стряхнув с себя черный налет Африки и Мексики. И вот тут идея истребить население страны до последнего украинца в окопах войны с Россией может опираться на «мертвые души» истребленных, документами которых овладеют чужестранцы и станут «коренными» жителями этих земель с национальным правом владения.
Пока что украинцы не разобрались с этой глубоко запрятанной иностранно-сепаратистской чертовщиной, но придет время, и им придется как-то возвращать утраченное. И вот тут пригодится только один опыт – революции. Тот самый, который использовала Россия, загнанная в угол владельцами всего ее имущества, которыми к 1917 году оказались англичане и французы. И сколько бы мы не осуждали Ленина за его предательские решения по Донбассу и Украине, за смертельную конституцию СССР, все-таки он стал тем самым мавром, который придушил европейскую «Дездемону» и вернул с помощью экспроприации и национализации все отнятое у империи во второй половине 19 века.