Я говорю, что кончилась зима,
настало лето. Белые сугробы
не подозревают, что слова
мои мертвы, как палочка у гроба.
Ничтожны. Детище пусто.
Постылен свет. Лишь речку осветило
бельмо луны. Я знаю, что ничто
не вечно. Даже губы милой
сирены в омуте кровей
и чёрных рек, цепей на теле белом.
В моей груди заточен соловей -
народный птах с лицом окаменелым.
Он не поёт. Лишь громкие шаги
летят во тьму разбитыми крылами.
И сердце топчут чьи-то сапоги
с азартом горной лани.