(отрывок из романа «Сталинградские сны»)
Советские люди гитлеровцев называют фашистами. Гитлеровцы считают это неправильным и упорно продолжают называть себя «национал-социалистами». Они хотят уверить всех, что партия NSDAP, партия захватчиков, грабящая Европу и организовавшая злодейское нападение на первое в мире социалистическое государство, является партией социалистической. Возможно ли это? Что общего между социализмом и гитлеровскими озверелыми захватчиками, грабящими и угнетающими народы Европы? Ничего... Они — передовой отряд капиталистов. В то время как социализм — забота о трудовом народе! Троцкий тоже назвал себя коммунистом, думая лишь о себе.
«По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы?» Евангелие от Матфея, глава 7, стих 16... Нет, не собирают!
Можно ли считать гитлеровцев националистами? Нет, нельзя! Пока гитлеровцы занимались собиранием немецких земель и воссоединением Рейнской области, Австрии и так далее, имелась возможность их с известным основанием считать националистами. Но после того как они захватили чужие территории и поработили европейские нации — чехов, словаков, поляков, норвежцев, датчан, голландцев, бельгийцев, французов, сербов, греков, украинцев, белорусов, прибалтов и так далее, гитлеровская партия NSDAP перестала являться националистической, поскольку стала партией капиталистов-империалистов, захватнической, угнетательский, рабовладельческой... Гитлеровцы теперь не националисты, а империалисты...
— Нет-нет! Мы — нацисты! — больше подумал, чем прошептал пятидесятитрёхлетний мужчина с землистым цветом лица и нездоровым румянцем, пронзительными, холодными синими глазами в обрамлении отёчных век. Вот он — Гитлер...
Чуть дрожащая челюсть, шея с гусиными складками, усы щёточкой, как бы «квадратик», подкрашенные из-за седины бриолином, лоснящиеся, сколько не их не мой, но всё же ломкие тёмно-каштановые волосы, зачёсанные длинной чёлкой на левый глаз в стиле «андеркат», безупречный коричневый пиджак с золотым партийным значком в петлице, чёрные отглаженные до острой стрелки шерстяные брюки, лакированные полуботинки на белый носок, запах — как от только что открытого шкафа со старой одеждой с нафталином. Он никогда не пользовался одеколоном...
Украина... Винница... Жара... Духота... Только что закончилось длинное и душное совещание в передовой ставке фюрера.
В здании штаба оперативного руководства Вермахта Гитлер выслушал доклад Листа и фон Вейхса, командующих групп армий «А» и «В». Присутствовали Гальдер, фельдмаршалы фон Браухич и Кейтель. Йодль, вечно красный от злости, простоял полтора часа у края стола со сложенными руками. Для истории фотографировал адъютант фюрера фон Белов...
Гитлеру снова не нравился ни Лист, но Вейхс, ни их «маловразумительные приказы» и «вялые атаки», которые лишь мешали успешным боевым действиям на юге Советского Союза.
— Это какой-то саботаж, господа фельдмаршалы! — после доклада взвился фюрер, и стал гневно стучать ладонью по карте с изображением Большой излучины Дона от Серафимовича до Нижне-Чирской. Карандаши и линейки с измерителями прыгали с места на место, не находя покоя...
— Заговор! Измена! Болван Паулюс перешёл к обороне у Калача! За что я ему деньги плачу?
Таким фюрера фельдмаршалы ещё не видели и опешили. Он впал в безудержную ярость, тряс кулаками, сверкал синими как звёзды глазами, метался вдоль дощатой обшивки бетонных стен, словно искал выход в другое измерение.
— Сколько негодяев мне нужно выгнать с работы, чтобы выиграть войну? Ответьте, Кейтель! Нет, вы мне ответьте? Я из вас выбью вашу демократию!— бесновался фюрер, и усики его, казалось, вставали дыбом над верхней губой.
Усики «щёточкой» стали носить в USA в XIX веке из-за индустриальной революции. Слишком пышные, — моржовые, имперские, ковбойские усы в виде подковы не годились простому рабочему. Моду на усы «щёточкой» в Германию привезли американцы. В 1908 году национальный герой Германии гонщик Каппен участвовал в гонках с такими усами, в 1918 году кронпринц Вильгельм сфотографировался в таком вид. Любимец USA киноактёр Чаплин имел такие усы. Усы «щёточка» — это прежде всего отсыл к рабочему классу, заигрыванием с которым занимался Чаплин, Каппен, Вильгельм и на первых порах — Гитлер. До тех пор, пока над образом главы NSDAP не поработал как следует его PR-наставник, американский агент Ганфштенгль, будущий фюрер носил вполне себе пышные кайзеровские усы, имея образ тупого солдафона, не подходящий для занятия политикой...
— Демократии не место военной среде, мой фюрер! — с готовностью воскликнул Кейтель, имеющий прозвище «Лакейтель» за умение потрафлять причудам Гитлера как никто другой; ему бы не начальником OKW быть, а психиатром.
— Это не Генштаб, а гнездо заговорщиков и предателей! — вглядываясь на секунду в одутловатое лицо этого своего прихлебателя, продолжил разнос фюрер. — Чую, тянет коммунистическим говном! Но я всех выведу на чистую воду! Мне докладывают, что командир XVI моторизованного корпуса фон Виттерсгейм не верит, что Сталинград удастся взять! Приказываю дать ему неделю. Либо он войдёт в Сталинград, либо ему не место в Вермахте! Пусть выращивает свиней! Верно, фон Вейхс?
Что тут сказать? Долговязый, похожий на итальянца командир XVI моторизованного корпуса фон Виттерсгейм в Вермахте имел репутацию везунчика. Участник Первой Мировой войны, оставлен в Рейхсвере среди немногих; служил на командных и штабных должностях. С апреля 1938 года командир моторизованного корпуса. За Польскую, Французскую и Балканскую кампании получил Рыцарский крест Железного креста. С июня 1941 года его корпус в 1-й танковой группе фон Клейста группы армий «Sud», потерял 1/3 людей в сражении под Дубно, с остатками своих войск бежал осенью прошлого года из-под Ростова. Потом его корпус по сути сформировали заново, и он отличился под Харьковом, заснув свои войска в тыл Тимошенко под удары с двух сторон. Потом последовала гонка к Дону. И вот — Калач-на-Дону.
После того, как остатки его полковых боевых групп Крумпена, Латтмана и Витцлебена пробились из окружения в ходе битвы на Сталинградском рубеже за Калач-на-Дону, он лично осматривал места упорнейших боёв на реках Быстрый Ерик и Лиска. Ему хотелось посмотреть на место обороны тех, кто так яростно сдерживал наступление его частей. Он ожидал увидеть здесь крепость из бетона, двухметровых сибиряков с ручищами-кувалдами, но вместо этого он увидел убитую совсем юную зенитчицу, миниатюрную, как ребёнка, прижавшую к себе снаряд, который она не успела донести до орудия. Молоденькую мёртвую связистку, которая одной рукой сжимала трубку разбитого полевого телефона, а в другой держала архаический револьвер Нагана. Чуть дальше лежал пожилой ополченец в спецодежде тракториста из соседнего хутора Суханова, сжимающий в руках винтовку-трёхлинейку. Он отстреливался до последнего патрона... Ещё один мертвец в рабочей одежде застыл, склонившись над рычагами разбитого танка, который он, видимо отремонтировал и сам повёл в бой... В других подбитых танках руки погибших красноармейцев-механиков сжимали рычаги, словно они и мёртвые хотели бросить на врага свои машины... Всё это в создании генерала наложилось на груды тел своих убитых солдат, шедших в атаки с пилюлями препарата «Pervitin» и под страхом расстрела на месте, на остовы своих подбитых машин, собачьи глаза своих раненых, которых массово грузили в поезда, с обрубками вместо рук, безглазых, без челюстей... И тут по-видимому, генерал психологически «надломился», ведь Красная Армия, похоже, опирается на поддержку всего народа. Это не то, что в Польше, Франции и на Балканах, это не то, что в прошлом году на Западной Украине... Наверно, не стоит большим начальникам на такое смотреть... С ним произошло то, что не должно происходить с генералами, особенно фашистскими — он пожалел своих солдат...
— Мой фюрер, я лично разберусь с фон Виттерсгеймом — ответил командующий группы «В», — Как я уже только что докладывал, русские наносят танковый контрудар по корпусу фон Виттерсгейма, часть его боевых групп сражаются в окружении. Контрударом руководит начальник Сталинского Генштаба Василевский, прибывший на Дон с полевого командного пункта. У фон Виттерсгейм большие потери. Мы все на пределе! Весь Вермахт на пределе!
— Не говорите мне про предел, Вейхс! — снова взвился фюрер как джинн из лампы. — Разве я не на пределе? Я создал Вермахт! Это я его создал! Не забывайте! Кем вы были до меня? Кукольными генералам 100-тысячного Рейхсвера! А сейчас фельдмаршалы 8-миллионного Вермахта! Я своей силой дал вам десятки тысячи танки и самолётов! Я имею право выжать из Вермахта всё до капли для решения поставленной мною задачи! Если под мои руководством немецкий народ не достигнет победы он не имеет право жить! Мне не нужна Германия без меня!
Гитлер полностью уверился в том, что он, необразованный, болеющий массой болезней, форменный наркоман, австриец с еврейской и славянской кровью в роду, а в общем-то без роду-племени, смог под воздействием своих «а-ля американише» пропагандистов, как демиург и великий волшебник, вдруг создать в разорённой, ограбленной Германии сильнейшую сухопутную армию в истории и победить в Европе в совокупности ещё более сильные армии.
В отличии от дремучего простого немецкого народа, фельдмаршалы, на которых он кричал, как на домохозяек в очереди, знали что откуда и что почём. Немецкие картели, которые с середины 20-х годов финансировали Гитлера и его NSDAP создали американские банки и корпорации Моргана, Рокфеллера, Баруха и других некоронованных королей USA. Деньги для роскошной жизни Гитлера и боевых действий его эсэсовских уличных головорезов против коммунистов Тельмана поступало из филиалов или дочерних предприятий американских компаний, в виде пожертвований Форда, выплат от созданной американцами «IG Farben» и напрямую от американской «General Electric» и немецкой «General Electric» — AEG — Allgemeine Elektrizitats-Gesellschaft, в которой четыре директора из американской «General Electric», а 35 процентов акций принадлежало американской материнской компании. От «Standard Oil оf New Jersey» и дочернего предприятия американской мега-корпорации «IТТ» даже сейчас американцы шлют деньги в фонд Гиммлера.
Транснациональные корпорации USA, контролируемые всё теми же королями USA с Уолл-стрит, заработали миллиарды на программе военного строительства Гитлера в 30-х годах и продолжают зарабатывать на войне. Их политическое влияние в USA на Рузвельта абсолютное, это они посадили его на «трон USA» и они имеют полную возможность скрывать свой бизнес с врагом в военное время, для чего с помощью Рузвельта контролируют Контрольную комиссию USA по делу Германии.
Планы Дауэса и Юнга по немецким репарациям после поражения Германии в Первой Мировой войне сформулировали американские банкиры, временно одевшие шляпы политиков. Произведённые немцами по этим американским планам займы принесли огромную прибыль для этих международных банкиров. 3/4 займов по «репарационной программе» выдали Германии американские банки «Dillon, Read & Co.», «Harris, Forbes & Co.» и «National City Co.», подконтрольные всё тем же Моргану, Рокфеллеру, Баруху. Эти американские деньги использовались для создания немецкой картельной системы, включая главные картели Германии, а затем Великогерманского рейха — химический «IG Farben» и стальной супергигант «Vereinigte Stahlwerke», которые вместе производили 95 процентов взрывчатых веществ, горючего и стали для Вермахта во время войны. Деньги и политическое лоббирование «IG Farben» сыграли главнейшую роль в государственном перевороте Гитлера. Нет «Dillon, Read & Co.», «Harris, Forbes & Co.», «National City Co.» — нет «IG Farben» и «Vereinigte Stahlwerke»! Нет «IG Farben» и «Vereinigte Stahlwerke» — нет Вермахта! При чём тут пройдоха Гитлер?
Юнг из американской «General Electric», а также немцы Шахт, Феглер, и другие подобные им, являлись американской и немецкой сторонами в переговорах о репарационных займах. Они же затем за ручку повели Гитлера к власти, чтобы реализовать действия по извлечению прибыли из Германии. Шахт стал руководить всеми финансами Великодержавного рейха. Американцы из руководства дочерней компании «IG Farben» — «American IG Farben» Тигл, партнёр и патрон президента Рузвельта и член Национальной администрации; банкир Варбург, его сын Макс Варбург, а также Форд, входили одновременно в правление «IG Farben» в Германии. Суоп вместе с Юнгом из — «Federal Reserve Bank of New York» и Майнором из международной «General Electric» — создатели раздела «Нового курса» Рузвельта про Национальной администрации восстановления, входили в руководство немецкой AEG, и имели в ней наибольшее влияние. «General Electric» оказывал фундаментальную помощь Вермахту техническим сотрудничеством с AG «Krupp», связанным с получением карбида вольфрама и его заменителей. Лоббирование «General Electric» в правительстве USA хватало даже для защиты заводов AEG в Великогерманском рейхе от бомбардировок англичанами. «Osram» и другие компании немецкой электротехнической промышленности также по-прежнему находились под контролем USA, а до этого широко финансировали Гитлера.
«Standard Oil оf New Jersey» Рокфеллера до войны и уже во время войны вкладывала деньги для развития производства синтетического бензина для Вермахта, а также через дочернюю компанию производила выплаты эсэсовскому «Кругу друзей» Гиммлера для целей разведки и политического лоббирования. Также Рокфеллер осуществлял поддержку Вермахта по части развития в рейхе производства синтетического каучука и бензина с помощью американских исследовательских компаний. Напрямую Рокфеллер поставлял тетраэтилсвинцовые присадки для Вермахта через свою с Фордом совместную топливную компанию «Ethyl Gasaline company» несмотря на письменные протесты военного департамента USA.
Нет «Standard Oil оf New Jersey» — нет высокооктанового топлива с тетраэтилсвинцовыми присадками для механизированных войск Вермахта и Люфтваффе! Нет этого топлива для Вермахта и Люфтваффе, дающего моторам самолётов и танков прирост мощности в 20 процентов — нет побед. При чём тут недоучка и фигляр Гитлер?
Так же действовала американская нефтяная компания Texaco, Inc. Американец Эдель Форд продолжал во Франции производство вооружений для Вермахта на дочерних заводах компании «Ford Motor Company». Генри Форд получил от Гитлера медаль в 1938 году.
Американская ITT Inc. — одна из наиболее известных транснациональных корпораций в части средств связи и радиотехнических устройств, работала по обе стороны фронта через барона Курта фон Шредера и его «Schroeder Banking Group», владеющей, например, 28 процентами акция «Focke-Wulf Flugzeugbau GmbH» которая производила истребители Люфтваффе. Всю эту американскую махину под вывеской «Великогерманский рейх» обслуживали во Франции банки «J.P. Morgan & Co.» и «Rockefeller Chase bank», а также международный банк BIS в Швейцарии как денежные машины выдавая кредиты и проводя транзакции по всему миру. Не меньшую долю в промышленности занимали англичане...
Немецкие фельдмаршалы знали «откуда ноги у Гитлера растут». Вермахт вполне по заслугам мог переть на Сталинград и под американским звёздно-полосатым флагом! Упрёки американской марионетки Гитлера к фельдмаршалам Вермахта являлись необоснованными. Лист и фон Вейхс в точности исполняли полученные авантюрные и убийственные указания, даже если ситуация на месте диктовала что-то иное: огромные кольца питона механизированных войск Вермахта охватывали задние ноги советского быка Красной Армии, но бык в это время поднимал на рога и топтал острыми копытами тело и хвост питона. Фельдмаршалы помалкивали. Им не хотелось терять огромное денежное содержание в 3500 рейхсмарок в месяц — это как стоимость домика под Берлином, а также огромные земельные угодья на Украине, полученные от фюрера в подарок. Зачем? Из-за зряшной гибели миллионов немецкий солдат из числа тупых немецких, австрийских, чешских, польских низов? Простолюдины просто выбрали себе не ту страну и не то время, чтобы родится!
Чего бы стал капитализм, если бы он не являлся системой безжалостного истребления людей? То же касалось подчинённых фельдмаршалов. Они тоже так думали. К тому же страх за собственную жизнь их одолевал не меньший, чем у солдата в атаке. Убийцы из айнзацгрупп Гиммлера и Гейдриха убивали не только коммунистов и евреев, а врагов Гитлера как таковых, даже, если это немецкие генералы.
Все помнили, как умер Тодт, уговаривавший фюрера пойти на переговоры со Сталиным. 7 февраля Тодт прибыл к фюреру в Ставку в Растенбург на персональном двухмоторном He 111, который он использовал в качестве «разъездной машины», для доклада по программе производства вооружений.
Фюрер вновь наложил ограничения на вооружение Люфтваффе, ибо вооружение сухопутных войск после разгрома под Москвой, Ростовом, Демьянском стояло для на первом плане. Сонмища мощных бомбардировщиков англичан, а заодно и русских, при отсутствии у Люфтваффе достаточной противовоздушной обороны уже начали опустошать Германию, но Гитлер опять адресовал Тодта в наступивший 1942 год, когда мощь России окажется чудесным образом его мистической силы сломлена.
Потом Гитлер ужинал в бункере наедине с Тодтом. Там Тодт снова уговаривал Гитлера закончить войну с Россией и сосредоточится на Англии, считая, что Гитлер, начав войну с Россией, и не закончив войну с Англией, делает англичанам слишком щедрый подарок, который может показаться подозрительным кому угодно. Он считал, что центром тяжести для Люфтваффе по-прежнему должен являться Ла-Манш и борьба против Англии. В принципе Тодт повторял призывы фон Риббентропа заключить с Россией мир. Риббентроп до этого много и очень обстоятельно говорил с фюрером на эту тему. Но фон Риббентроп понимал, что и кто движет Гитлером, и поэтому вовремя отстал. «...Вот настало утро, и Шахерезады прекратила дозволенные речи...». Но Гитлер всё равно оставил Риббентропа и предпочёл общаться с послом Хевелем по внешнеполитическим вопросам.
Вот и Тодт спьяну тогда пошутил, что Гитлер сделал Англии самый дорогой подарок за всю историю королевства, и его надо бы произвести в «сэры». Тогда-то Гитлер зло засмеялся, хотя смеялся он крайне редко, позвал своего адъютанта от Люфтваффе фон Белова, и поручил «подготовить» самолёт к вылету. Адъютант распорядился совершить пробный полёт. Всё хорошо. Однако, когда машина утром взлетела с Тодтом, раздался хлопок, и He 111 рухнула на землю. От шутника Тодта остались дымящиеся останки...
Всё свалили на то, что погода плохая. Небо и заснеженная земля — одного серого тона, горизонт неразличим. Фон Белов тут же предположил ошибку лётчика, который ещё недостаточно хорошо знал новую машину, чтобы пилотировать её в трудных метеоусловиях. Но неприятный осадочек остался, ведь He 111 не та машина, чтобы просто так падать, поскольку этот бомбардировщик — крепкий орешек даже для зениток и истребителей, а хорошие пилоты в Люфтваффе в тот момент ещё не все погибли на Восточном фронте. Тщательное изучение этой аварии проводило министерство авиации и SS. Они сошлись на «ошибке пилота». Видишь-ли, для человека No.5 в рейхе нормального пилота не нашлось! Всем пришлось «поверить». Похороны за госсчёт устроили пышные, но высший генералитет сделал выводы...
Кроме того, до этого при слишком странных обстоятельствах покончил жизнь самоубийством любимец немцев герой-лётчик Удет, отвечающий как начальник Технического управления министерства авиации и генерал-авиамейстер за производство самолётов для Люфтваффе. Рядом с ним нашли чужой пистолет, хотя его именной лежал в кармане. Удет слишком рьяно и по-солдатски прямо требовал от Гитлера наращивать производство бомбардировщиков для ударов по Англии, и Гитлер устал затыкать ему рот прилюдно и тет-а-тет. Похороны устроили пышные, в честь покойника назвали истребительную эскадру. Многомоторный самолёт другого «крикуна» Мёльдерса — инспектора истребительной авиации Люфтваффе, который так же как Удет требовал побольше убивать англичан, разбился в при промежуточной посадке в Бреслау, когда он летел на похороны своего друга Удета. Похороны устроили пышные, в честь покойника назвали другую истребительную эскадру.
При перелете на похороны Удета при катастрофе после хлопка погиб ещё один критик Гитлера — старый служака, генерал авиации Вильберг, прошедший путь начальника ПВО, начальника штаба Люфтваффе, и начальника командования резервов, к тому же ещё и еврей по матери, которому Геринг для сокрытия этого факта подделал свидетельство о рождении... Похороны устроили пышные, но в честь покойника истребительную эскадру не назвали — слишком уже тенденциозно...
Теперь за производство самолётов в рейхе отвечает не военный, а бывший директор компании «Люфтганза» еврей Мильх. Он ранее давал щедрые взятки Герингу как спикеру Рейхстага при лоббировании интересов «Люфтганза». Геринг поменял Мильху «еврейское» свидетельство о рождении, сделал своим секретарём и присвоил звание генерал-фельдмаршала. Так управляющий «Люфтганзой» еврей в одночасье стал «большим военным», за большую мзду свернув в угоду Юнкерсу и Мессершмидту программу реактивных самолётов и дальних бомбардировщиков, и сосредоточившись на «железной саранче» Ме 109 разных модификаций по принципу «не блеск, зато много»…
Фюрер всегда подозревал кадровых военных в злоумышлениях против своей политики, и больше доверял коммерсантам, путь даже евреям. Слишком уж явно антигерманским являлось «его» решение выйти из рамок нацизма и перейти в голый империализм, а также начать войну на два фронта — против русских, в то время, как воюющие с немцами англичане, оставленные в покое, набирались сил при помощи американцев, и медленно, но верно превращали жилые кварталы немецких городов в обгорелый щебень.
Гитлер выражался на счёт саботажа военных так, что они «Мочатся ему в душу!». Это образное выражение его ощущений отношения к нему простых военных он вынес из одной своей PR-акции, устроенной на американский манер с целью «сближения с народом». 18 января, в «День образования Великогерманского рейха», молодых лейтенантов выстроили в Мозаичном зале Имперской канцелярии. Офицеры получили приказ после выступления фюрера хлопать и восторженно кричать. После речи офицерам устроили банкет в Мозаичном зале. Гитлер некоторое время подсаживался за столики и под фото- и кинокамерами беседовал с офицерами, но вскоре удалился. После этого часть молодых немецких офицеров воспользовалась вместо унитаза углами зала и шторами. Приём лейтенантов стал предметом обсуждения во всём Вермахте. «Реакционные» офицеры и известные противники режима отзывались с отвращением о самой этой встрече, о приступах ярости у Гитлера и его «вульгарных» манерах: он ведь говорил без умолку, и перебить его никак не удавалось. Если ему противоречили, он орал. Вот он и получил на банкете от лейтенантов Вермахта «обделанные» мочой шторы в своей святая святых — Имперской канцелярии...
Поэтому генералы «старой школы» старались с Гитлером не спорить. Это у Сталина генералов арестовывали, предъявили им обвинения, вели следствие, выносили приговоры, и у них имелась возможность апелляции. Многих оправдывали, реабилитировали. Так вернули свободу и реабилитировали полностью Рокоссовскому, Горбатому, Мерецкову, другим... Перед Рокоссовским Сталин извинился лично. А с Гитлером на забалуешь — раз — и покойник! И никакой апелляции или реабилитации!
Поэтому генералы зачастую предпочитали гнать войска колоннами там, где следовало двигаться предбоевым, а лучше боевым порядком, и создавали пространное окружение вокруг пустоты там, где стоило довольствоваться меньшим. Потери? Гитлера за это их никого не ругал. «Фрау ещё нарожают!». Тем более, что все давно почти вдвое занижали в докладах свои потери и увеличивали потери русских. Фюрер не тот человек, которому следовало говорить правду! Это Сталин за малейшую подмеченную ложь отстранял немедленно! Сталин самопожертвованно воевал за страну рабочих и крестьян, а Гитлер играл роль в театре свих заморских хозяев, где показуха и «мюнгхаузеновщина» для него была важна также, как для аса Люфтваффе...
Конечно, на таком фоне топтание войск Паулюса перед Сталинградским фронтом, и полуторанедельная заминка Гота у Цимлянской выглядели странно. В результате Гитлера результаты решительно не устраивали. Кроме того, прорыв к Черноморскому побережью через западные отроги Кавказского хребта сулил в горной местности трудности снабжения в гораздо большей степени, чем в степи. Сталинград по-прежнему не взят. Ранее беззащитный, он теперь прикрыт стеной Сталинградского фронта. Откуда Сталин взял тут такие крупные резервы?..
Последними вышли с совещания начальник Верховного командования Сухопутных сил Гальдер и его адъютант Мюллер-Гильдбранд. Они задержались, чтобы отдельно доложить обстановку в районе Котельниково. Здесь Гот, на прорыв которого к окраинам Сталинграда фюрер возлагал особые надежды, неожиданно упёрся в резервы русских с Дальнего Востока. Проклятый Дальний Восток! Нельзя ли было сделать Россию немножечко поменьше? Вот как хорошо получилось с Польшей! Только вторглись на территорию, и через пару дней уже Варшава! Как хорошо с Францией! Только вторглись на территорию, и через неделю — Париж!
Гальдер всё также сочинял байки про большое количество потерь у русских, а его молодой адъютант молотил языком не переставая, наизусть докладывая массу цифровых данных, словно он выступал в цирке в номере «Чудеса человеческой памяти». Вот только Гитлер понимал, что его верные слуги пытаются его успокоить, и уверить в том, что всё идёт хорошо, хотя всё опять летело кверху тормашками...
Гитлеру нравился Мюллер-Гильдбранд — вполне себе арийской внешности, из хорошей семьи фрайкоровца и антикоммуниста. Гитлера он ел глазами полными обожания, почти за гранью гомосексуального влечения. «Надо бы ему танковую дивизию дать покомандовать... — подумалось Гитлеру. — Красавчик... Путь наград насобирает себе, денег запасёт на старость на поставках продовольствия, закупке запчастей и окладах убитых, не всё же ему со старой калошей Гальдером колонки потерь ластиком подтирать. В адъютанты его себе взять, что ли...»...
Гитлер закрыл глаза, представляя, как красавчик Мюллер-Гильдбранд его униженно и заискивающе станет благодарить за назначение. Как же сладка власть!
Вдруг комната совещаний в ставке «Werwolf» — выносном командном пункте Вермахта, обшитая вкусно пахнущей сосновой доской, с огромным дубовым столом посредине, заваленном картами, исчезала... Сотни маленьких иголочек впились в кисти рук. Карандаш выпал из дрожащих пальцев... Чувствительность исчезла...
Эти затекания рук началось ещё в прошлом году. Личный доктор Моррель рассказывал ему, что это расширения вен и артерий из-за приёма препаратов сдавливает каналы оттока лимфы и переживают нервные жгуты в запястье, локте, плече, голени и колене, и лимфа начинает застаиваться, давить на нервные окончания. Живые ткани распухают, ещё более пережимая лимфатические каналы, и вот они — отёки, затекания, боль.
Чтобы как-то побороть боль, требуется снова принимать препараты, что снова вызывает отёки. Замкнутый круг. Медицинские препараты, назначенные Морелем не помогали. Ему требовалось полностью сменить обстановку. Уехать в Швейцарию, отключить телефон, телеграф, не допускать адъютантов и помощников, ну и конечно Геринга, Гиммлера, Геббельса, Бормана, отгонять мысли, что он заставил Германию и её союзников воевать с самыми могущественными державами мира — USA, Британская колониальная империя, СССР. В этой войне совокупные экономические силы врага превосходят немецкие в 20–30 раз... Для того, чтобы продолжать в такой ситуации гнать немцев, австрийцев, поляков и других граждан Великогерманского рейха на убой, нужно иметь большой заряд жизнерадостности, всё время врать про достижимость победы, и говорить святую правду про то, что союзники от них мокрое место оставят в случае победы, и все немцы станут рабами американцев и англичан, и врат, что русские изнасилуют всех немок.
Если бы ефрейтор и неудавшийся художник из Вены сам добился власти над Германией, обладал собственной политической волей и правом поступать ровно так, как ему это заблагорассудится — это одно. Но Гитлер ощущал себя лишь видимой, самой верхней частью волны, барашком, пеной, а вся волна — тёмная масса воды от глубины до верхушки, это многокубометровая, многотонная махина неслась сама по себя вне его возможностей как-либо на неё влиять. Куда волна, туда и её барашек, туда и пена. Оторвись барашек от волны — и нет его — развеялся вместе с пеной по ветру, мгновенно испарился на солнце.
И вот эта огромная волна несёт его на брег, подымая всё выше и вот-вот шмякнет о раскалённый сок. Сама отхлынет, чтоб найти себе нового башка, а упавший на песок пенный гребень тут-же высохнет на солнце. Это страшный сон он видел много раз, как галлюцинацию, как бред и предвидение...
Гитлер страшился признаться, себе что он — нанятый артист, примадонна, жокей. Но пьеса, театр, лошадь и ипподром принадлежат не ему. Пока он делает всё правильно, читает верный текст, поёт верную арию и приходит в финишу скачек ровно тогда, когда ему указано — он востребован и нужен. Если что-то он сделает не так — он труп. Быстрый укол через одежду, яд в стакан или яд на каком-нибудь предмете: ручке двери, расчёске, пресс-папье — и всё... Подобным оружием снабжены все его надсмотрщики, то есть ближайшие к нему фигуры Великогерманского рейха. Он командует самой мощной в мире сухопутной армией, но бессилен защитить свой желудок или кожу от яда! Какая злая ирония...
Владельцы театра, где он «калиф на час» и играет одну из ключевых ролей — крупнейшие немецкие и зарубежные капиталисты, владеющие средствами производства — «машинами по производству денег»: заводами, фабриками, банками, торговыми домами, железными дорогами, сухогрузами, танкерами, жилыми домами, акциями. Служители театра — функционеры NSDAР, командование Вермахта, управляющие собственностью капиталистов. Немецкий народ? Ха-ха! Это расходный материал, как и другие народы Великогерманского рейха: австрийцы, чехи, поляки, лужицкие сербы.
А что же в личном плане у примадонны, лишённой собственной воли? Тайные счета в Швейцарии, Африке, Панаме? Да... Денег много. Если придётся бросить Великогерманский рейх, сделать пластическую операцию, напечатать фальшивые документы, то потом можно жить как король в вилле-дворце на берегу океана — в окружении охраны и шикарной свиты с видом на свою яхту, эксклюзивно наслаждаясь дарами капитализма. Рай Сатаны... Что-то воде Вальхаллы или рая по-мусульмански: девственницы, постоянный пир и развлечения, алкоголь сколько влезет... Подельники тоже могут поселиться рядом. А немецкий народ? Ха-ха! Пусть сдохнет! Главное условие для достижения рая Сатаны — делать всё, как надо хозяевам...
А что надо хозяевам? Во-первых, втридорога покупать изделия их заводов и фабрик: танки, самолёты, пушки, стрелковое оружие, амуницию, продовольствие. Во-вторых обеспечивать прибыли их банкам. Тут уж при бешеных закупках сырья, вооружения для государства, оплачивающего всё из кармана немцев, на продаже трофеев и перекосах в ценах активов только безмозглый не сделает состояние. В-третьих, сделать труд немцев как можно более дешёвым, превращая всю страну в концлагерь, а рабочих в бесправных рабов. Ну, это сколько угодно! В-четвёртых — уничтожать коммунизм, угрожающий собственности хозяев. Здесь тоже — сколько угодно — тотальная война до последнего немца и русского, ибо не немецкий народ предмет заботы хозяев, а они сами, их деньги, а деньги, как известно, не имеют родины, нации и веры.
Жаль, конечно, что нет возможности спокойно побродить по городу вечером, как раньше, заглянуть в пару-тройку кофеен и пивных, попереглядываться с какими-нибудь хорошенькими горожанками, вышедшими из дома в поисках любовных приключений, или искупаться в реке летним знойным днём, прокатиться на велосипеде по утренней набережной, когда будочники уже пекут свои ароматные батоны, и в воздухе запах тёплого изюма и тмина, послушать пение птиц на зоре, лечь спать с любимой книжкой или женщиной, думать о жизни как о неспешной реке, по которой плывёшь в компании детей, друзей и любимых родителей... Но без отца.. Отец бил маленького Адольфа Шикльгрубера-Гидлера... Раньше, до ошибке церковного писца, Гитлеры писались через «д»...
А вместо этого вечные размышления о том, как идёт продажа награбленных в Европе бриллиантов, картин, статуй, сколько нужно напечатать рейхсмарок, чтобы платить чиновникам, СС и Вермахту, сколько нужно убить евреев, чтобы сионисты не прекращали финансировать поставки в Великогерманский рейх через третьи страны ресурсов, изделий, и при этом остались довольны эффектом выдавливания евреев из Европы в Палестину, как умерить аппетиты промышленников по ценам, но не поссориться с ними, что говорить немцам, полуголодным, истекающим кровью на фронте и под бомбардировками союзников...
А тут ещё проблемы со здоровьем. Желудок работает через раз. То диарея, то запор. Вегетарианская диета не помогает. От неё тошнит. Затекают руки, ноги. Головные боли. Зубы гниют, сколько ни чисть. Невозможно дышать носом. Постоянный звон в ушах. Тремор рук и мышц лица. Неконтролируемые ощущения в теле не дают уснуть. Бессонница. Все лекарства, назначенные доктором и его командой, делают только хуже, но без них просто начинается настоящая ломка. Особенно, если уменьшать количество препарата «Pervitin» и опиатов.
Жить можно, но вот если бы удалось на пару-тройку месяцев уехать куда-нибудь на Ривьеру, отвлечься от этих бесконечных полей, заваленных трупами, сгоревших младенцев, меркнущего перед смертью сознания массы людей, их ужаса последнего выдоха и чёрной пустоты небытия, куда он их ввергает...
Гитлер проглотил горькую, липкую слюну. Сердце колотилось, накатывали волны жара. Выпить ещё «Pervitin»? Или подождать до вечера?..
Здесь, за 1000 километров от Берлина, на земле Советской Украины, пережившей на своём веку множество разных хозяев, под Винницей, стояла жара. Этот край — Подолье, кого только не носил на себе, кого только не впитал: скифы, сарматы, гунны, славяне Киевской Руси, Галицко-Волынское княжество, литовцы, поляки, Российская и Австрийская империи, снова поляки, затем Советский Союз, и вот теперь на веки вечные Великогерманский рейх...
Горячий воздух из-за испарений леса казался тягучим и тяжёлым. Когда бедный, отвергнутый художник, у которого катастрофически не получалось предавать «воздух» в картинах, а из-под кисти возникало что-то вроде цветной аппликации, закончил сделку с Дьяволом. Ведь ему так хотелось женщин-блудниц, бешеных денег, вечной славы, предельно красивый жизни, забыть и ремне и пощёчинах от отца. И что же потребовал у него за это Дьявол? Убивать людей! Много! Миллионы... Служить золоту! Беззаветно! Жертвуя собой и немцами... Отказаться от человеческого счастья! Навсегда! Стать машиной в руках бездушного капитала...
Всё так и случилось. Дьявол дал ему партию NSDAP, богатых и знатных хозяев, банду убийц в услужение, славу палача и захватчика, продажных женщин, шикарную жизнь в аду, повёл его через Мюнхенский путч в кресло главы Германской республики, подарил Чехословакию, Австрию, отдал на съедение Польшу, Францию и так далее, отсыпал горы оружия и золота. А взамен бедный художник, как проклятый, выполнял договор: убивал миллионы, служил золоту как Богу, перестал быть человеком, стал машиной капитализма... Здесь слышится вступление из сочинения 67 Бетховена Симфония No.5 до минор, когда судьба стучится в дверь... Та-та-та-та-а-а-а! Та-та-та-та-а-а-а! Всего-то три соль и ми-бемоль... Все... Любой мог бы додуматься до этого — может быть... Но это будто про то место, где Гитлера должна находиться человечья душа, которую забрал Дьявол в оплату договора...
Вспышки безудержной ярости личный врач Гитлера объяснял жарким континентальным климатом украинской Винницы. Он считал украинский климат совершенно противопоказанным фюреру. Даже специально установил на территории ставки дождевальные установки, и потребовал регулярные влажные уборки служебных и жилых помещений бункера. Это приносило Гитлеру некоторое облегчение, но не надолго. Внутри по-прежнему продолжало бушевать адское пламя. Всё равно следовал срыв...
«Нет-нет, нужно непременно пройтись!»… Бросив карандаш на карту Дона от Серафимовича до Нижне-Чирской, где шахматными фигурками пестрели флажки армий, овалы и неприличные фаллообразные символы проникновения дивизий в советскую оборону, Гитлер подошёл к сервировочному столику, налил в стакан воды из хрустального графина, и выпил мелкими девчачьими глотками желтоватую воду с лимоном. Зубы простучали по краю стакана. Затем он открыл дверь в коридор, и два рослых ефрейтора из усиленного моторизированного полка «Leibstandarte SS Adolf Hitler», стоящие по обе стороны двери снаружи в безупречных чёрных мундирах и матово блестящих касках, приняли положение «смирно». В конце коридора у открытой двери комнаты связи с папками в руках стояли несколько офицеров из ведомства Гальдера. Увидев фюрера они вскинули руки в нацистском приветствии:
— Хайль Гитлер!
— Толпа предателей и дармоедов! — буркнул Гитлер себе под нос, и вяло поднял ладонь правой руки.
Тут его вдруг стали мучить позывы в низу живота, и он быстро направился в сопровождении адъютанта в сторону общей туалетной комнаты у выхода из бункера. В комнату для совещаний тут же бросились две миловидные и коренастые уборщицы в тёмно-синих белоснежных передниках и медицинских шапочках. Эти женщины из ведомства Гиммлера по указанию врача при первой же возможности делали влажную уборку в помещениях, где находился Гитлер. Это вроде бы облегчало его состояние...
Почти пробежав по красной ковровой дорожке мимо помещения секретарш и машинисток, перед дверью туалета сдержать газы ему не удалось, и из желудка диктатора Европы прорвалось. «Это всё вегетарианский гуляш из тушёной квашеной капусты с грибами по тирольскому рецепту!». Запершись в кабинке, радостно спустив брюки и усевшись на стульчак, Гитлер слышал, как вышли, быстро помыв руки над раковиной, два офицера Люфтваффе. Капала вода... Весь мир, с бешеной скоростью вертевшийся вокруг него каждую секунду, казалось, замер... Газы прорвались вновь, но вот беда — ничего не получалось, хотя живот уже раздулся как барабан...
— Чёртовы дела! — скривится Гитлер, решительно поднялся и принялся застёгиваться. — Я скоро лопну!
У огромного зеркала Гитлер задержался. Он страдал клаустрофобией и требовал везде вешать побольше зеркал, которые значительно увеличивали обозреваемое пространство. Придав лицу вид нескольких своих дежурных масок: «сосредоточенность», «приветливость», «опустошённость», подрагивающими пальцами он провёл по волосам, поправляя длинную чёлку.
Его причёска, так и всё в его облике, являлась плодом работы его ближайшего друга и американского агента Ханфштенгля по кличке «Путци». Это тот, что поджёг Рейхстаг, чтобы ввести законы о терроре против компартии и левых. Эту причёску Ханфштенгль вместе с усами-щётками, с переделками маршей американских болельщиков бейсбола для нацистов, речёвками американских болельщиков, ставших «Зиг Хайль!», актёрством на публике и американскими предвыборными технологиями, рекомендовал Гитлеру очень расчётливо. Гитлер позиционировал себя на выборах как выразитель чаяний рабочих и люмпенов, и в этом смысле причёска «андеркат» этому отлично подходила. Поэтому свою первоначальную причёску партийного агитатора, как у аристократов — приглаженные, скользкие, блестящие, средней длины волосы с ровным пробором, намазанные Бриллиантином, как под шляпу, с «Пивного путча» Гитлер не использовал.
Его нынешняя причёска — выстриженные виски и затылок, при длинном чубе — «андеркат» — английское изобретение для людей малого достатка, прежде всего рабочих, которые не имели возможности посещать хорошего парикмахера. Простую стрижку с висков и затылка мог выполнить и неопытный парикмахер. Этот имидж отлично подходил для NSDAP. Причёску также носили члены английских уличных банд. Тоже неплохо! Лихость и беспощадность — отличная визитная карточка для последователей фрайкоров, борцов с коммунистами и евреями!
Такую причёску носили в конце XIX века уличные банды «скаттлеров» — парни и девушки из Манчестера, которые ещё носили обувь с медными вставками для драк, и брюки клёш для этих же целей. То же самое касалось знаменитой банды грабителей из Бирмингема — «Острые козырьки». Они не оставляли в живых ни одного свидетеля. В 30-х годах XX века похожую причёску носили «неды» шотландские хулиганы из Глазго, избивающие всех подряд, известные ещё пристрастием к твидовым пальто.
«Небогатый, но агрессивный» стиль за Гитлером первыми повторили «Гитлерюгенд» — молодёжное крыло NSDAP. «Гитлерюгенд», особенно в старшем возрасте 18–20 лет — это «скаттлеры», «Острые козырьки» и «неды» одновременно. Бойцы «Гитлерюгенда» принесли эту причёску в Вермахт, SS и военные училища — «лихие и жестокие» как уличные банды. Стиль «Гитлерюгенда» стал визитной карточкой Вермахта, SS, Люфтваффе, плавно перейдя в стиль их обращения с пленными и местным населением…
Адъютант фон Белов с серьёзной миной стоял всё в той же позе и в том же месте, как перед тем, как Гитлер вошёл в туалет. Этот худощавый аристократ, имевший вид сильно повзрослевшего мальчика, прислуживал Гитлеру как лакей и порой как слуга, и это фюреру льстило. Он отобрал его у Геринга и приблизил...
Через полчаса должны подойти Геринг и Гиммлер... Можно успеть пройтись, пока эти два не то его друзья и подельники, не то его тюремщики и конвоиры, прибудут забивать ему голову своими проблемами... Гиммлер наверняка станет хвататься, как его айнзацкоманды ударными темпами похищают и убивают немцев, несогласных дальше воевать, а Геринг станет требовать денег на свои полевые дивизии. Он хочет иметь свою армию, как Гиммлер имеет свои SS? Извольте! Казна выдержит любые причуды слуги капитализма! В конечном итоге, какая разница немцу, на что идут заработанные им деньги, всё равно же не ему!
Вот и воздух!.. Два солдата из «Leibstandarte SS Adolf Hitler», стоявшие перед входом в бункер, взяли карабины с примкнутыми штыками «на караул». Блеснули солнечные блики на остриях... Разговаривающие между собой неподалёку после бурного совещания Лист и фон Вейхс, сунули свои маршальские жезлы подмышки и почтительно повернулись к нему. Их водители и охрана, сопровождающая их к аэродрому, повернулись разом к фюреру и вскинули руки в нацистском приветствии: «Да здравствует победа!».
Солнце накрывало лес тяжёлым колоколом жары. Молодые сосны благоухали смолой. Тень лежала на подстриженной траве и гравийных дорожках. Птицы лениво щебетали. Жуки с деловитым видом летели по своим делам, а мухи интересовались одеколонами высокопоставленных военных. Недалеко от бункера на поверхности большого бассейна играли солнечные блики. Дождевальные установки выдавали мириады мельчайших капелек водной взвеси, отчего между ровных сосновых стволов-столбов висела радуга. За бассейном стояли рядком бараки персонала передовой Ставки. Казалось, что здесь умиротворённый санаторий, если бы на пересечении дорожек среди сосен, где заканчивалась «заградзона I», не дежурили в окопе офицер и два солдата в касках и с пулемётом...
Прогулка оказалась недолгой. Не успел Гитлер пройти и ста шагов шаркающей походкой, стараясь унять страхи из-за сообщения Бормана о том, что накапливание средств в виде драгоценных камней в сейфах банка банки «J.P. Morgan & Co.» в Анголе и Аргентине под угрозой из-за утечки информации о их принадлежности, а бриллиантов там уже скопилось на 70 миллионов рейхсмарок, как на дорожке показались его Сцилла и Харибда — Геринг и Гиммлер...
Они шли, словно колья проглотили — держась прямо и не разговаривая друг с другом. Геринг для встречи с фюрером облачится в белый летний парадный мундир Люфтваффе из тонкой шерсти, с кортиком, маршальским жезлом, с белой фуражкой с высокой тульей на голове, сияя золотом и лакированной кожей. Прямые, но очень широкие из-за невероятно толстых ляжек белые брюки трепетали как парса на слабом бризе над носками лакированных полуботинок. Гиммлер всё тот же: чёрный мундир рейхсляйтера SS с гигантскими аксельбантами, несмотря на жару лайковые перчатки. Держи фасон! Боевая красно-белая партийная повязка со свастикой на чёрном мундире смотрелась более эффектно, чем на белом. Двое этих слуг капиталистического Дьявола казались будто нарочно подобранными карнавальными шахматными фигурами, не будь они организаторами чудовищных злодеяний против простого народа — один толстый и белый, как шахматный король, второй худощавый и чёрный, как чёрный шахматный ферзь...
Звуки шагов начальника охраны Дитриха и адъютанта фон Белова позади стали стихать — они предупредительно отстали. На лице Геринга расплылась довольная улыбка, так, наверно, улыбнулась бы жаба, будь она ростом с человека. Некогда высокий фронтовик, ловкий красавец-лётчик, герой фрайкоров и охоты на «коммунистов» Геринг превратился в персонаж советских карикатур — надень на него цилиндр, и он точь-в-точь образ капиталиста, сидящего на мешках со многими нулями на спинах безликих маленьких фигурок порабощённых народов. Убийственно высокомерное выражение голубых свинячьих глазок соответствовало его статусу из «грязи в князи»: самый богатый фашист — владелец большого количества акций военных заводов, владелец некоторых из военно-промышленных гигантов, руководитель плана «Ost» по грабежу ресурсов Советского Союза, распределению его богатств между капиталистами немецкими и их заморскими акционерами, ответственный за «депортацию» 30 миллионов лишнего славянского населения, командующий Люфтваффе, ПВО рейха, полевыми войсками ВВС, ответственный за производство и закупку самолётов, коллекционер мировых шедевров, бриллиантов и зарубежных счетов со многими нулями в разных странах мира, в том числе в Африке...
Геринг приподнял маршальский жезл, и как старый «партай-геноссе», без рукопожатия взял Гитлера под локоток и, приблизив к одутловатому лицу фюрера две свои подвижные розовые пиявки на месте губ, звучно произнёс:
— Как твоё самочувствие, мой дорогой друг?
Гиммлер продолжая сохранять положение корпуса будто он кол проглотил, поднял в нацистском приветствии ладонь в перчатке. Его глаза за стёклами очков скрывали блики солнца. Крошечные усики скорее походили на небритость, и только безукоризненность во всех элементах одежды говорили, что это «ни то ни сё» под носом — особый фасон. Он не мог заснуть, если не получал доклад о массовых убийствах его людьми славян, евреев, немцев, врагов NSDAP, стариков, душевнобольных, инвалидов, представителей интеллигенции разных народов за рубежом и в самом Великогерманском рейхе. Вот только что он получил донесение из-под Сталинграда: в станице Нижне-Чирской, откуда отступили войска армии Чуйкова, уничтожен местный детский дом для умственно отсталых детей — 46 детей. Самому старшему 12 лет, самому младшему — 4 годика. Это и есть его предназначение — защита рейха от неполноценных людей и неполноценных народов...
Гиммлер с удовольствием прочитал этот отчёт — один из десятка похожих отчётов за сегодняшнее утро о решении еврейского и славянского вопроса, «переселении» на тот свет населения оккупированной территории рабоче-крестьянского государства. 27 июля 1942 года станица Нижне-Чирская Сталинградской области оказалась захвачена. Из-за прорыва гитлеровцев, эвакуация населения проходила в очень сложных условиях — пожары, бомбёжки, недостаток транспорта. В результате, когда гитлеровцы вошли в станицу, часть жителей ещё оставалась там, в том числе, и воспитанники детского дома.
Солдаты капиталистического воинства привычно стали грабить — «они же солдаты, они только выполняют приказы» — отбирали всё продовольствие, скот, домашнюю живность и всё ценное, до чего только могли дотянуться: носильные женские вещи, кухонные и постельные принадлежности, нитки, иголки, пуговицы. Солдаты также ограбили детский дом, забрав все продукты, скот и птицу из подсобного хозяйства — куриц, свиней, овец. Остались только овощи на детдомовском огороде. Персонал детдома и часть воспитанников постарше — разбежались. Осталась лишь кастелянша Донскова и 47 особо беспомощных детей в возрасте от 4 до 12 лет.
После прохождения боевых частей в станицу прибыла из Харькова группа, составленная из сотрудников зондеркоманды 4а штандартенфюрера Блобеля, солдат полевой жандармерии и 314-го батальона полиции безопасности SD. Немцы велели приготовить оборванных, опухших от голода детей к отъезду. Куда отправлять и зачем — не сказали. На вопрос кастелянши: «Далеко ли детей повезут и сколько продуктов приготовить им в дорогу?», изменник родины и пособник гитлеровцев Буланов, входящий в зондеркоманду, ответил: «Никакие продукты не понадобятся, дети поедут недалеко!».
До этого Буланов принимал участие в уничтожении сотен людей в Харькове, он участвовал в расстреле 900 пациентов харьковской больницы. Буланов служил в зондеркоманде шофёром, водил и «душегубку» — замаскированную под фургон передвижную газовую камеру. Когда чистил от испражнений и рвотной массы фургон, находил внутри детские шапочки, туфельки и игрушки, выломанные ногти, вырванные длинные волосы, поскольку с помощью «газенвагенов» уничтожали в основном женщин и детей. Гиммлер так решил, чтобы не подвергать «лишним душевным волнениям» немецких сотрудников, заставляя каждый раз их преодолевать защитный человеческий психологический барьер убийства женщин и детей.
Гитлеровцы платили Буланову 90 марок в месяц — как рабочему в Германии, в переводе на рубли 1000 рублей, выдавали солдатский паёк, а также делились вещами убитых. Буланов получил пальто для себя и для жены, два костюма и обувь.
Однако убийцы из «харьковской» зондеркоманды не боялись душевных волнений. В детдом прибыли два крытых брезентом грузовика. Офицер потребовал от кастелянши построить детей в шеренги по четыре человека. Их пересчитали, разделили на две группы и стали сажать внутрь грузовиков. Некоторые дети послушно садились в машины, другие, чувствуя неладное, плакали и вырывались. Их засунули в кузов силой. В 3-х километрах от станицы гитлеровцы заранее приготовили яму. Сотрудники зондеркоманды стали вытаскивать детей из грузовиков и подводить к яме — «они же солдаты, они только выполняют приказы». Дети в руках держали игрушки — куклы, машинки, игрушечные ружья.
У ямы их расстреливал из МР-38 литовец Аликс. Пистолет-пулемёт МР-38 не имел режима одиночного огня. Но из-за низкого темпа стрельбы, подготовленный стрелок мог стрелять и одиночными выстрелами. Аликс уже давно натренировался на людях. Дети сопротивлялись и кричали: «Дядя, я боюсь!», «Дядя, я хочу жить, не стреляйте в меня!». Убийца стрелял в голову, а потом сталкивал крошечное тело в яму. Расстреляли только физически крепких детей среднего возраста, а младших, Слабых просто столкнули в яму и закопали заживо... «Они же солдаты, они только выполняют приказы»...
Гиммлер сам не выносил крови. Когда он решил поприсутствовать на расстреле польских партизан, и одна красивая белокурая девушка запела: «Jeszcze Polska nie zginеla...», а потом разрывная пуля враз разворотила её лицо, а вокруг брызнули бело-красные, как флаг Польши, мозги, ему стало плохо...
Рейхсфюрера приводили в чувство долго. После этого он на расстрелы не ездил, как, впрочем, и в концлагеря. Но читать про экзекуции любил — повышало адреналин и работоспособность. После ознакомления с отчётами об убийствах, Гиммлер обычно читал сводку о действиях войск SS, о состоянии настроений в Германии, о работе узников концлагерей на капиталистических предприятиях и так далее. Любил читать... Особо благоговел перед раннесредневековым священным индийским текстом Бхагавад-Гита — одним из основополагающих текстов веданты, которая приводит к космическом сознанию. Учение выражалось настолько загадочным языком, что позволяло самые разнообразные её интерпретации. Тут и огненные жертвоприношения, и безграничное блаженство в конце пути самоосознания...
Гиммлер вышел из семьи бюргера, который на почве капитализма помешался на антинаучном восприятии мира: гороскопы, прорицатели, астрологи и гадалки. Отец Гиммлера увлекался потусторонними силами. Он ходил с лозой по садовому участку и искал точки усиленной энергетики, занимался теорией телекинеза. Яблоко от яблоки недалеко падает. Кроме чертовщины, в зоне интереса Гиммлера оказывалось всё подряд: готские королевства, вандалы, викинги, варяги и норманны, преобразования Европы в результате трёх великих переселений германских племён, политики короля Генриха I, Чингисхан и его методы правления, великие основатели государств и так далее...
Гиммлер — типичная «сова». Не потому, что форма — чёрная, а глаза за круглыми стекляшками. Просто он любил ночь, и работал почти каждый день до 3 или 4 часов утра. Многие совещания проводил ночью. Он тонул в море документов лично сам, считая это доблестью, не умея наладить чёткий административный механизм. Зато с помощью своего помощника Пайпера наладил регулярную измену жене имеющей двоих детей, со своей секретаршей Поттхаст, с которой завел трёх внебрачных детей. Он любил заставлять её маршировать голой, как члена BDM — «Немецкого союза девушек», исполнять другие его фантазии. На это у него времени хватало... Поттхаст, перейдя на полное содержите Гиммлера, тоже времени зря не теряла, и встречалась при этом и с другими мужчинами.
Гиммлер в этом брал пример с капиталистов и аристократии, занимавшихся разведением гаремов на подобии восточных правителей. Как управляющий поместья, как мэр небольшого городка, даже как крупный чиновник в министерстве по делам религий и образования Гиммлер с его интересом к научным исследованиям, вероятно, добился бы многого. Но Гитлер посадил его на должность, для которой он не годился как управленец. Во всём, что он не организовывал, наблюдалось что-то судорожное. Зато у него получалось массово убивать людей и грабить свой и чужие народы, а главное его кредо: «задача сохранения германской расы оправдывает любую жестокость» и «безусловное подчинение фюреру». За это его и ценили владельцы капиталистического мира...
Гиммлер строил из себя неподкупного. Ему очень хотелось ввести древний германский обычай рубить ворам руки и заявлял, что его величайшее желание — умереть бедным. Геринга он презирал за показную королевскую роскошь, в которой тот жил, и критиковал тех, кто расходовал госсредства в личных целях. Однако он и сам жил в роскоши за госсчёт, фактически при коммунизме, аккумулировал соседства от поборов с немецких и иностранных капиталистов, получающих заказы от государства, и широко раздавал своим прихлебателям за счёт государства землю, имущество, предприятия, деньги, льготы. Огромные средства SS за рубежом он использовал как свои личные, при этом считая себя истовым «бессребреником».
Критикуя Геринга за обжорство, сам «бессребреник» в так называемой «полевой штаб-квартире» «Hochwald», неподалёку от деревни Посессерм в округе Ангербург в Восточной Пруссии, он наяривал со своими гостями и любовницами при карточной системе для немецкого народа ежедневные рыбные и мясные блюда, рулеты с сыром или с соленьями, красное вино, свежевыжатый яблочный или лимонный сок, арабское кофе, курил по две кубинские сигары в день, не брезговал опиумом.
Шикарно обставленный кабинет в 200-метровом здании спецобъекта «Hochwald» имел площадь 400 квадратных метров. Всё бы ничего, живи и радуйся, но только его постоянно мучили жестокие желудочные спазмы. Личный врач помогал ему опиатами мгновенно облегчать страдания, и даже мог избавить от болей на длительное время, но до конца вылечить не мог.
В периоды психического стресса, или когда у него зарождались Фаустовские планы и Мефистофелевские интриги, его голова становилась как бы головой Януса: с одной стороны лицо соратника Гитлера, а с другой — просто-напросто череп, и физическая боль резко усиливалась...
— Как хорошо у тебя здесь, мой фюрер! — не дождавшись ответа Гитлера, продолжил Геринг, и голос его стал как мёд. — Как мне всё-таки нравится, дружище, назвать тебя «мой фюрер» даже среди своих!
— Вечно ты со своей лестью, Герман! — ответил Гитлер, придерживая левую руку, прижатую к низу живота из-за разыгравшегося тремора кисти. — Ходишь вокруг как нашкодивший кот! Мне докладывал недавно твой фон Белов: у Сталина 93 дальних бомбардировщиков. Его Ил-4 имеют дальность полёта с тонной бомб почти 5000 километров, а с 2,5 тонн 4000 километров. С июля он опять своими Ил-4 бомбит Берлину. Массированные удары его дальняя авиация наносит по Данцигу, Кенигсбергу, нефтяным промыслам Плоешти, Будапешту и Бухаресту. Когда ты этому поставишь предел?
— Мой фюрер, надеюсь, ты помнишь, что сам зарубил программу увеличения выпуска самолётов, и большую часть денег направил на закупку вооружения для наземных войск из-за его быстрого расходования на Восточном фронте! — с неожиданной для толстяка грацией, Геринг занял место справа от Гитлера, и деликатно увлёк его под локоть по дорожке, начав вполголоса своё воздействие на своего старого «партай-геноссе». — Каждую вторую 8,8-сантиметровую зенитную пушку Flak я вынужден по твоему приказу отправлять на Восточный фронт в дивизии ПВО, откуда из раздёргивают командиры Вермахта для борьбы с советскими танками. Совершенно не защищённые и слишком крупные орудия несут ужасные потери. Тем временем небо рейха защищают 500 единиц 7,5-сантиметровых французских зениток Schneider и столько же прочих английских, русских, чешских, польских трофеев, порой с досягаемостью по высоте на 1000 меньше, чем у Flak!
Вокруг резвились мухи. Они сильно интересовались потной шеей рейхсмаршала и коричневым кителем фюрера. Комары, разведённые дождевальными установками доктора Морреля кружили как английские бомбардировщики над Кёльном...
— Конечно, когда случаются победы, всё это «вы», а когда случаются поражения, то это «фюрер виноват»! — ответил Гитлер, но как-то не особенно по-боевому. — Кто назначил цены, по которым мы закупаем самолёты в 1,5 выше среднемировых? Ты мне подсовываешь с Мильхом на подпись такие цены! Не будь твоего воровства, у нас сейчас самолётов имелось бы в 1,5 раза больше! Вот теперь я должен и о ПВО думать! Как идёт рассверловка русских зениток под наш калибр?
— Очень хорошо, мой фюрер! Рассверлили 870 русских 76,2-сантиметровок до калибра 8,8 сантиметра, и ещё рассверлили 400 штук русских 8,5-сантиметровок... Что касается твоих упрёков по закупочной цены на самолёты для Люфтваффе, то ты же знаешь, что 1/4 денег, уплаченных за самолёты, через подставных акционеров авиастроителей уходит через отделения банков «J.P. Morgan & Co.» и «Rockefeller Chase bank» в Париже на зарубежные счета в Африке, Гонконге и США для закупки редкоземельных металлов и на всякий непредвиденный случай — вдруг нам придётся ими воспользоваться! Так мы обходим санкции с помощью тех, кто эти санкции наложил. Кроме того там же из этих «возвратных средств» ежемесячно пополняются твои личные счета!
— Ну вот! Опять ты про эти мои счета! Мне что, на пенсии, только на гонорары от «Mein Kampf» жить прикажешь? Для чего тогда всё это? — Гитлер повёл рукой вокруг по украинскому сосновому лесу вокруг Ставки.
— Нет-нет, мой фюрер! Ты уже богаче Круппа! — не моргнув глазом соврал Геринг, зная эту педаль в психике своего старого «партай-геноссе», зная, как важна для некогда нищего ефрейтора и неудавшегося художника эта мотивация в его сегодняшней жизни.
— Ладно, по рассверловке русских пушек — всё хорошо! Сэкономил — значит, заработал! — фюрер заметно приободрился из-за напоминания о своих зарубежных счетах.
— Конечно, отличный вариант — использовать против русских наилучшие 8,8-сантиметровки, а против английских бомбардировок всё имеющееся трофейное барахло! Всё равно они свои заводы у гас бомбить особо не будут. Так, для видимости! А что до жилых кварталов, так фрау ещё нарожают нищеты! Меньше ртов, — меньше продуктов распределять, пенсий и пособий!
— Но командование Люфтваффе всё равно должно ещё внимательнее относиться к защите территории рейха от вражеской авиации! — сказал назидательно Гитлер, и тут же перевёл разговор на другую тему. — А как дела по плану «Ost»?
— В рейх в массовом порядке из России перевозятся молодые работники по 5000 голов в неделю, продовольствие, станки, оборудование, золотой лом, другие металлы, руда, лес. Наши фюреры экономики и гауляйтеры довольны! — скороговоркой ответил Геринг. — Но у меня срочный вопрос, мой фюрер!
— Что за вопрос, если ты его не мог по телефону задать? — насторожился Гитлер, и почти остановился.
Геринг однако потянул его вперёд, поскольку Гиммлер, не желающий до этого мешать этому тет-а-тет старых товарищей на набившую оскомину тему вооружений, и немного поотставший, стал теперь к ним с любопытством приближаться.
— Мой фюрер, дело касается Атлантического вала, строительство которого ты приказал ускорить! Мне мои компетентные люди доносят об ошибках, приписках и воровстве при строительстве укреплений и дорог, особенно напротив Ла-Манша! И это в момент, когда мы испытываем дефицит сырья и людских ресурсов! При этом наше решение оборонять зону на Ла-Манше укрепрайонами, прежде всего крупные порты, а промежутки отдельными позициями, военные критикуют как бессмысленную трату средств!
— Ну и что? — Гитлер совершенно искренне удивился, и даже брожение газов в животе, вроде, на секунду исчезло. — Если я буду сажать в концлагерь всех воров и дураков в нашем руководстве, мне придётся освободить все концлагеря от коммунистов, и посадить туда вместо них всех членов NSDAP, начиная с гауляйтеров. Ну сам подумай, как можно воспрепятствовать воровству и коррупции, если капитализм генерирует массу способов воровства и взяточничества, и при этом способствует бесконтрольному использованию наворованного у всех на виду?! А что касается общей схемы вала, то мы же все понимаем, что дело не в создании действенной обороны против таких военных монстров как США и Британская империя, действующих совместно, что в принципе невозможно, а дело в создании до поры до времени видимости обороны для успокоения немцев, и главное — вывод большей части средств, затраченных на строительство, — за рубеж! Поэтому стройкой занимается Организация Тодта под руководством Шпеера. Он по образованию архитектор и имеет много связей за рубежом. Он пишет в сметах про использование наёмных французов, а использует бесплатных восточных рабов, пишет про закупку бронедверей и бронезаслонок у Круппа, а сам снимает их массово с линии Мажино. Разница идёт в партийную кассу и за рубеж. Из 7,5 миллиардов рейхсмарок общей сметы на Атлантический вал Шпеер обещал мне снять на наше дело не менее 30 процентов. Тодт обещал всего 10 процентов. Может, и хорошо для нашего дела, что его самолёт упал после хлопка?.. Что ты как маленький?.. Сумма, обещанная Шпеером — порядка 1 миллиарда марок, а в долларах более 2,5 миллиардов, при цене самого дорогого американского автомобиля в 1,5 тысячи долларов...
Для руководства строительством Атлантического вала в Нидерландах, Бельгии и Франции Организация Тодта имела управление в Париже. Невероятный по размаху строительный проект предусматривал строительство 15 000 типовых железобетонных сооружений, укладку 17 000 000 кубометров бетона, арматуры и броневых изделий из 1,2 миллионов тонн стали. Этого количества стали хватало бы, чтобы выпустить более 20 000 танков Pz.Kpfw.VI «Tiger»! Широко использовались бронированные башни и казематы с французской линии Мажино и с чехословацких оборонительных линий. Стоимость французской части Атлантического вала составляла 3,7 миллиарда рейхсмарок.
Парижское управление Организации Тодта состояло из нескольких главных строительных управлений. Они в свою очередь делились на строительные управления. Эти управления заключали договора подряда с местными фирмами на поставку материалов и производство работ. В их распоряжении находились строительные площадки и лагеря, в общей сложности 260 000 рабочих. Из них 26 000 немцы, 80 000 рабов с востока, остальные — вольнонаемные французы, голландцы, датчане. Подряды по транспорту распределял Национал-социалистический моторизованный корпус. Для руководства строительством в Норвегии в Осло имелась оперативная группа «Wiking».
От военных стройку курировал командующий группы «West» фон Рундштедт и главный инженер группы главный инженер группы армий «B» генерал Мейзе. Они получали щедрую коррупционную ренту.
Эти убийцы и воры дружно и жадно копошились вокруг гигантской стройки и громадных бюджетных средств, как черви в голове сдохшей лошади, а лошадь эта — весь простой немецкий народ.
Всё предприятие — гигантский фарс для создания пред лицом немецкого народа видимости защищённости, а также вывода через фиктивные подряды средств бюджета за рубеж. Орудия для «Вала» чудовищная смесь систем и калибров, собранных со всей Европы — от морских орудий, выведенных из эксплуатации, снятых с французских и немецких военных кораблей, до захваченных полевых пушек чешского и польского производства. Количество трофейных мин и взрывных устройств для минирования — 10 000 000 штук...
Чтобы начать такую грандиозную стойку, требовалось создать себе великого врага, и Гитлер это сделал, по взмаху палочки своих заморских дирижёров, объявив после разгрома Вермахта под Москвой и Ростовом, войну USA. Без этого строить Атлантический вал не получалось, а после подписания одной бумажки дело пошло... «Немецкий народ отреагировал на это волной патриотического подъёма...»... Гитлер добивал Германию...
Передача военного строительства от Вермахта гражданским, пусть даже военизированной организации Тодта, использующей исключительно гражданские ресурсы и способы, произошла по воле фюрера в мае 1938 года.
Сначала Гитлер осмотрел линию укреплений, предназначенную для защиты от поляков на границе между Одером и Вартой. Блиндажи вооружались пулемётами. Бронетехнику этим не остановить. Фюрер в резкой форме обрушился на главнокомандующего сухопутными войсками генерал-полковника фон Браухича и инспектора инженерно-саперных войск генерала Ферстера. Подозревая, что и на укреплениях «Siegfriedstellung» на границе с Францией, Люксембургом, Бельгией, Голландии имеются подобные недостатки, фюрер послал Геринга инспектировать работу военных. Поскольку это дело фюрер поручил не его ведомству, фон Браухич, униженный до невозможности, пришёл в ярость. Геринг доложил фюреру, что в главном укрепрайоне «Schwarzwald» не построено ровным счётом ничего. На горе «Истайнский чурбан» имеется только лёгкое пехотное оружие. Никакой линии укреплений между Ахеном и Базелем вообще нет. Гитлер отыграл розданные ему карты, и передал строительство своему человеку — Тодту со всеми вытекающими из этого финансовыми выгодами для себя. Внешне всё правильно, и высокомерным генералам, лишившимся большой коррупционной кормушки, крыть оказалось нечем. Сапёры теперь лишь указывали, какие укрепления и где следует построить...
— Нет-нет, — Геринг втянул голову в плечи, от чего его обширный двойной подбородок почти закрыл половину воротника кителя с расшитыми золото нитью петлицами рейхсмаршала, и заговорщицки прошептал прямо на ухо своему другу, обдавая его зловонным дыханием смеси лекарственных препаратов с табаком, и гниющих из-за опиума зубов.
— Что «нет-нет»!? — громко воскликнул Гитлер, отчего чирикающая неподалёку птица на некоторое время замолкла. — Я цифры запоминаю очень хорошо, и фамилии всех командиров дивизий помню без бумажки...
— Мой фюрер! — стал жарко нашёптывать на ухо рейхсмаршал, — Большая часть французских строительных фирм, поставляющая Организации Тодта арматуру, цемент, щебень, провод, колючую проволоку, принадлежит банковским структурам барона Ротшильда. Тем же самым его еврейским фирмам, которые стоили линию Мажино. Поставленную им Шпеером задачу по переводу установлений части средств уполномоченным нами французским и американскими банкам, они полностью не выполняют. Речь идёт о хищении у нас более 5 миллионов рейхсмарок!
— Когда ты узнал? — лицо Гитлера налилось кровью, а глаза бешено засветились синими звёздами.
— Неделю назад... Стал проверять через свою разведслужбу! — поспешно ответил Геринг и отпрянул, понимая, что сейчас может последовать: в вопросах личных денег его друг являл собой воплощение полной безжалостности — нищая молодость нравственно коверкает сознание сильнее сексуального насилия.
— Эти еврейские животные опутали своей паутиной всё вокруг! — взвился Гитлер, потрясая кулаками. — Для отвода глаз просят вытолкать гонениями их сородичей из Европы в Палестину, сами за деньги получают от меня статус «почётный ариец» и присасываются своими порочными ртами к священному вымени Германии! Вот помню Лизетту де Бринон, еврейку, дочь французского банкира и жену нынешнего мэра Парижа де Бринона, помню еврея Яновича, крупного французского промышленника, родом из Кишинёва, который нам руду поставляет, и про наших банкиров-евреев помню...
Пока работают на благо — пусть некоторые живут! Но трогать святое не позволю! Гиммлер!
На истошный крик фюрера оглянулись даже офицеры, стоящие у штаба и солдаты в стрелковых окопах на границе «заградзоны I». Из-за крика он разрешился желудочными газами и ему стало сразу легче. Заметался, почти завертелся волчком, словно ослеп, и пытался с помощью обоняния отыскать в пространстве Гиммлера, хотя он находился почти перед ним.
— Я здесь, мой фюрер! — не очень по-военному ответил рейхсфюрер SS и шагнул вперёд.
— Бросьте людей Кнохена во Франции по всем адресам фирм, имеющих заказы по строительству Атлантического вала, и проведите показательные ликвидации директоров — ноги в таз с бетоном и в Сену! Хозяевам фирм ультиматум — в 24 часа внести на указанные счета уполномоченным банкам все недостающие деньги в двойном размере! — Гитлер вошёл в раж, поскольку горсть утренних пилюль начала своё активное действие; кроме того, впадая в ярость он помолодел на десять лет.
— Взорвите там что-нибудь для острастки! Если нет — всех хозяев фирм и акционеров ликвидировать! Барону Ротшильду горячий привет в США! Мы не для того дали ему уехать и увезти с собой акций алмазных и нефтяных фирм, чтобы он нас тут обкрадывал на святом деле защиты родины! Я совершенно открыто признаю, что считаю более лёгким переносить оскорбления от того, кто более не грабит меня, чем если бы меня стал грабить тот, кто восхваляет меня за то, что я позволяю ему это! Сегодня нас оскорбляют и унижают эти французские евреишки, а завтра стянут оскорблять и унижать наши собственные генералы! Но мы теперь в состоянии — хвала Господу — защитить Германию от разорения и изнасилования! Ты понял меня, Генрих? — после этого Гитлер застыл как памятник.
— Так точно, мой фюрер! — уверенно произнёс Гиммлер, блеснув на солнце золотой оправой очков. — Списки подрядчиков имеются, контракты тоже, адреса и фамилии акционеров директора расскажут на первом же допросе. Далее всё как вы сказали! Что делать с самим Шпеером, который допустил людей Ротшильда к нашим деньгам? Он же английский агент! Я вам докладывал! Все мои агенты и источники об этом говорят в один голос!..
«Неправленым» подрядчикам вскоре предстояло пройти через двери ада. Айнзацгруппу полиции безопасности и SD — EGr — Einsatzgruppen der Sicherheitspolizei und des SD — «целевые группы», «группы развёртывания» во Франции возглавлял безжалостный убийца — командир полиции безопасности и SD в оккупированной Франции, штандартенфюрер SS Кнохен.
Вместе со своим начальником Обергом и своим заместителем Лишкой он успешно депортировал французских и иностранных евреев, коммунистов и неугодных «левых» в лагеря смерти. Занимался персональным террором, изъятием ценностей из французских банков, квартир и домов, в том числе барона Ротшильда, изымал ценности семьи бывшего Российского императора Николая II. По его требованию филиалы банков «J.P. Morgan & Co.» и «Rockefeller Chase bank» во Франции задержали все еврейские активы.
В Европе мобильные айнзацкоманды айнзацгрупп преобразовывались в стационарные части. Приказы приходили от Главного управления безопасности рейха RSHA и передавались местным руководителем командирам отделов. Эта схема могла нарушаться прямыми указаниями высшего руководства SS и полиции для выполнению особых заданий. Агентурная сеть внутренней SD делилась на пять категорий: достойные доверия секретные агенты, просто агенты, информаторы, помощники информаторов, «ненадёжные» источники...
— Ты с ума сошёл! — вдруг остыл, словно испугался, Гитлер, косясь на Геринга, — Шпеера пальцем не трогать! За него просили все наши главные промышленники и банкиры. Или твои жестокие, но заурядные помощники Поль, Юттнер и Бергер станут выпускать мне вооружение? Расовая теория — это хорошее оружие, но пушки лучше! Твои Гейдрих и Каммлер, конечно, белокурые, синеглазые, хорошо воспитанные и всегда аккуратно одетые «истинные арийцы» способны принять любое неожиданное решение и претворять его в жизнь с редким упорством, но этого мало, чтобы выпускать оружие для Вермахта! Для этого нужен технократ, как Шпеер! Шпеера не трогать! Убирайте пока что его связных!
Вот и английские газеты вторили этой мысли фюрера: «С приближением к Сталинграду «мистическая сила» Гитлера постепенно угасает, его решения становятся всё более и более причудливыми, и именно Шпеер заставляет военную машину рейха работать на полную мощность и увеличивать производство...»... Шпеер всё делал ровно так, как это требовали от него его заморские хозяева: организация захватнической войны, участие в ней, совершение военных преступлений и преступлений против человечности... Вот тут интересы Шпеера — англо-американского агента, полностью совпадали с интересами Гитлера...
Шпеер в своё время легко поддался обаянию личности Сатаны, масштабам его программ, великолепной возможности приложения собственных сил для реализовать своих амбиций. Этот архитектор строил гильотину Вермахта для народов Советского Союза с лёгкостью не замечать зверств, совершаемых NSDAP, государством, SS, SD и Вермахтом, несмотря на то что, у его ног каждый день, образно говоря, валялись осколки витрин еврейских магазинов, разбитых в вечную «хрустальную ночь». Он с лёгкостью закрывал глаза на все мерзости, способные помешать его целям и целям его дирижёров...
— Тогда я могу считать свою сегодняшнюю миссию выполненной, мой фюрер! — удовлетворённо резюмировал Геринг, отгоняя от потного лица надоедливых украинских мух. — И ещё один маленький вопрос попутно, так, исключительно для планирования в рамках плана «Ost»: что будем делать с населением Сталинграда после его взятия? По моим данным там около 400 000 человек!
— Что делать? — удивился Гитлер, уже совсем остыв, и перейдя в своё прежнее абстинентное состояние. — Женщин вывезти в Германию, мужчин ликвидировать!..