На лесной поляне вечер,
Посреди, горит костер,
Собрались на эту встречу,
Волк, лиса,бурундук, бобер
Три лягушки из болота,
Стрекоза и муравей,
Заяц, хорь, андатра, выдра
И пузатый воробей.
Важно, чинно в круг уселись,
Разговор у них идет,
Почему медведь в берлоге,
Себя странно так ведет?
Когда хочет - спать ложится,
А захочет - свет зажжет,
А зимой - о боже правый,
Даже лапу он сосет.
Как он может так решиться?
Разрешенья не спросив?
Кушать мед из своей бочки,
Никого не угостив.
И решили звери разом,
Надо мишку наказать,
Что бы было неповадно,
Что бы стал их уважать.
Волк, как самый крупный хищник,
Председателем у них,
Всех построил он по росту
И звериный сбор притих.
Волк сказал меж тем сердито,
Каждый, кто сюда пришел,
Должен сделать мишке гадость,
А иначе - вон пошел.
И не пустим мы такого,
Посидеть у костерка
И при этом по лбу стукнул,
Волк вонючего хорька.
Звери тут же заголдели,
Каждый был при этом рад,
Полизать у волка лапу,
Пнуть хорька кто в бок, кто в зад.
Тут лиса поднялась с места,
Джентельмены - так скажу,
Я медведю так устрою,
Я медведю покажу.
Знают все, что на мой остров,
Я медведя не пущу,
И мосток, к нему ведущий,
По течению спущу.
Ерунда, что мне при этом,
Нужно будет плыть самой,
И что холодною водица,
Будет этою зимой.
Тут бурундук вскочил на ножки,
И сказал - месье, мадам,
Я дождусь, когда уснет он
И пинка медведю дам.
Будет знать он косолапый,
От такого вот пинка,
Для того, чтоб сосать лапу,
Спросить нужно бурундука.
И бобер сказал сурово,
Ахтунг-Ахтунг - слушать всем,
Украду у мишки свечку
И создам в берлоге тень.
Чтоб при этом он дорогу,
К бочке с медом не нашел,
Чтоб голодным спать ложился,
Ну, а лучше, чтоб ушел.
В той берлоге мне уютно,
Будет очень самому,
Я смогу смотреть на звезды
И красивую луну.
Тут заквакали лягушки,
Словно жабы в тишине,
При болоте сладко жить нам,
Хоть и поуши в дерьме.
Мы медведя не подпустим
И дерьма не отдадим,
Пусть к болоту он не ходит,
А не то мы завопим.
Стрекоза, съев пепперони,
Ей к медведю далеко,
Прилепиться к общей вони,
Очень даже ей легко.
Выпучив глаза пошире
И поджав пониже хвост,
Прокричала - натравлю я,
На медведя - всех стрекоз.
Крыльями махать не буду,
Пусть он в жаркий, летний зной,
У меня пощады просит,
Пусть побегает за мной.
Муравей в высокой шляпе,
Как старинный, важный гранд,
Так сказал - я с вами буду,
Помогать я вам всем рад.
И с лисой столкну я мостик,
По течению в реку,
С бурундуком я пну медведя,
С бобром свечку украду.
Чтоб не злить мне трех лягушек,
Я к болоту не пойду,
Лучше уж побольше санкций,
Для медведя я введу.
Заяц встал поджавши уши,
Слушай хлопцы, веселись,
Я ему не дам морковки
И капустный вкусный лист.
Хорь- болгарский " перец сладкий",
Только было рот открыл,
Как от волка, снова лапой,
Сильно по лбу получил.
А андатра с выдрой скромно,
Просидели глаз кося,
Потому, что лишь сегодня,
Приняла их свора вся.
Но пузатый воробьишка,
Молча так сидеть не стал,
Он обвел панов всех взглядом,
Корку хлебную достал.
И сказал - не дам медведю,
Даже крошки никогда,
Пусть от голода помрет он,
Это вовсе не беда.
Зачирикал, раскричался,
Распушил " павлиний " хвост,
Будто самый важный зверь он,
Выше, чем медвежий рост.
Так кричали и галдели,
Даже все пытались спеть,
До тех пор, пока не вышел,
На поляну ту медведь.
Затряслись с испугу звери,
Заметались, кто куда,
Только волк, поджавши хвостик,
Закричал - беда, беда.
Я совсем не виноватый,
Это все вонючий хорь,
Это он собрал всю свору.
Чтоб его свалила корь.
Захотел их натравить он,
На тебя медведь - поверь,
Но теперь ему не жить ведь,
Загрызу, я ж тоже зверь.
И с тобой хочу дружить я,
Нам ведь нечего делить,
Дружно будем жить с тобой мы,
Мед мы вместе будем пить.
Посмотрел медведь на волка,
Покачал он головой,
Что ты вякаешь без толка,
Морду ты иди умой.
Ведь с такою грязной рожей,
Мед тебе я не налью,
Ты иди в болото к жабам,
Спрячь деменцию свою.
Никого из вас не трону,
Никого не погублю,
Буду жить в своей берлоге,
Очень я ее люблю.