Как представитель маленького народца
я научилась прятаться и бороться,
стойко храня молчанье в любой беседе,
не привлекая вниманья больших соседей.
Тех, что внезапно ногой открывали дверку,
не замечая того, как вставали сверху,
и принося ненужные побрякушки,
как несмышлёныша, гладили по макушке.
Я позволяла им верить, что всё по плану —
я безнадёжна, беспомощна, бесталанна,
шагу ступить не смею, и только рада,
чтобы большой и умный решал, как надо.
Как представитель маленького народца
жизнь проживала — лишь бы не напороться,
и соглашалась смотреть на чужие своды,
чтоб не утратить последний глоток свободы.
Не оттого ли сейчас перед смертным боем
их снисходительный лепет сменился воем,
что возмущённо тонет в священном пыле:
"Как же ты можешь, ведь мы же тебя любили!"