Заброшенной усадьбы тени,
Забытый столик у окна.
Сидит старик, поджав колени,
На небе полная луна.
Он помнил дом свой одинокий,
Он помнил жар своей печи,
Еще он помнил сон глубокий,
Пылающий костер в ночи.
Омыты горькою слезою,
Дрожат прохладные сады.
И звезд уж нет над головою,
И в них теряются следы.
А у заброшенной беседки,
Дул ветерок, листвой шурша.
Слегка покачивались ветки,
И грустью полнилась душа.
Ему нужна, как воздух в доме,
И чашка чая на столе...
Он пишет что-то у иконы,
Роняя слёзы в тишине.
Заброшенной усадьбы тени,
Последних солнечных лучей.
Сырые старые ступени,
Набором выбитых ключей.
Уходишь ты, мой друг, с годами.
Уносишь счастье, свой покой.
С тобою всё, что было с нами,
Теперь уходит в мир иной.
И жёлтый лист ложится тихо,
Кружась, срываясь и шурша.
Всё было и промчалось лихо.
И вот возвысилась душа.