Они не боялись ничьих угроз.
Выкриков. Даже плевков им под ноги.
Брань, как брызги из-под колёс,
Скатывалась с них, не пачкая,
мешаясь с грязью дороги.
Саднило запястья, возле груди
Стянутые жёстко и чем попало.
Они не смотрели, что там, впереди.
Впереди у них не было.
Было только неба бездонное покрывало.
Редкие камни, летящие из толпы,
Кажется, вовсе их не касались.
Ещё как касались! Не все падали в пыль.
Они отмахивались досадливо.
Но, в общем-то, не очень старались.
Толпа волновалась. Пена у ртов
И злость - это всё, чтоб не выказать
Страх - страшное чувство. Когда ты готов
Переступить через всё.
Бранью, бензином, смолой, перьями его вымазать...
Кстати... Крылья сломали им сразу.
И, чтоб не болтались - жест милосердия -
Скотчем смотали. Но им ни разу
До этого не было так безумно стыдно,
как от такого усердия.
Стыдно за тех, кто чувствовал слабость
В ногах от чувства вины - и всё же шёл,
С толпой заодно. Чтоб в её глазах не пасть.
Стыдно за страх, который рулил до этого
тысячи лет. И до сих пор не прошёл.
За то, что со времён сожжения ведьм
Достаточно думать или мечтать иначе,
Выглядеть и даже быть другим - ведь
Этот прекрасный повод, чтоб ты был предан,
пойман, распят или сожжён тем паче...
Но когда их столкнули с обрыва...
Они улыбнулись людям... и исчезли.
Не было ни тел, ни падения, ни взрыва.
Только два силуэта. Крылатых. Слепяще белых.
В синей небесной бездне.
Потому что никто и никак не мог
Заставить их падать или летать.
Вбить их в землю. Или выбить её из-под ног.
Потому что это то чувство,
которое, даже крылья сломав, не отнять.