Наш поп не верил в чертовщину
И мог на кладбище уснуть;
Везде искал первопричину,
Разгадку, движитель и суть,
Все наши местные поверья
Он почитал за суеверья,
Мол, леших нет, а за чертей
Мы диких приняли гусей.
Но всё же старые побаски,
Преданья мшелой старины,
Короче, выдумки и сказки
(Но сказки тоже ведь нужны)
Что возле озера лесного,
Где утопили вездеход,
Из года в год опять и снова
Выходит нечисть из-под вод
Ночного племени тверского,
На дух – котовая моча,
И ищет общества людского,
В ночи копытцами суча –
Довольно точно описали,
Вполне подробно донесли
С её простыми чудесами
Реальность сандовской земли.
Я доложу вам, право слово –
Хотя и тут Господня власть,
Что на неверие попово
Управа всё-таки нашлась.
Уж я на что не верю слухам,
И дурь научен усмирять,
Но нашим сандовским старухам
По службе должен доверять,
Принять сигнал от населенья
И дать ответ без промедленья,
А дальше – верь или не верь,
Но сообщи, будь ласков, в Тверь.
Хоть поп Андрей не вышел телом,
На швабру флотскую похож,
Но духом русским матерелым
Согнёт в дугу, кого захошь.
К нему возили на отчитку
Белых запойного Никитку,
И весьегонских оперов
И молоковских вагнеров.
И лунной ночью августовской
Однажды, выпив кое-где,
Он шел к избе своей поповской,
К трём дочерям и попадье.
И над коровьим водопоем,
Где ржавый гнил бороздодел,
Надмирным веяло покоем,
Как будто ангел пролетел.
Дорога шла через запруду,
Где с мая не было перил,
Но Горских нужную приблуду
Из арматуры смастерил,
И, чтобы ночью не убиться,
Покрасил краской охряной;
Вдруг звонко стукнули копытца
И задышали за спиной.
Он обернулся. Черт с картинки,
Каких малюют на лубках,
Стоял на узенькой тропинке
С сенными вилами в руках.
И волоокими очами
На настоятеля смотрел...
А нехер шландаться ночами,
Где и пострел-то не поспел.
И в тишине тугой до колик,
Копытом глину бороня,
Промолвил чёрт – ну, что соколик,
Теперь уверуешь в меня?
Скажи мне, поп, ты видел Бога?
А я стою перед тобой,
Как проторённая дорога
На деревенский мордобой,
С хвостом, из плоти и с рогами,
Доступный, свойский, разбитной;
Знаком с высокими кругами;
Отец Андрей, пошли со мной!
Ты будешь свитою привечен,
Со мною станешь наравне,
Ты будешь благостен и вечен,
Пока увечен мир в говне;
Не на колу висит мочало,
Но горек путь и краток век,
И, что тебя бы не смущало,
Ты, вижу, умный человек!
Но как-то речи обороты
И в сале складка на губе
Знакомы были до икоты
С времён вербовки в КГБ.
Тогда, у воинства Христова
Набравшись мужества и сил,
Он капитана из Ростова
Воскресным утром окрестил.
Явилась божеская милость:
Крещённых множилось число;
А вот чертей не доводилось,
И лучше б так оно и шло.
Оно конечно, как поддатый,
Так не страшат ни смрад, ни ад,
Но больно этот склизковатый,
Как поселковый депутат.
Вот вынул дьявол из-под спуда
Вдобавок к теленовостям!
Его бы выбросить с запруды –
Не ко Христу, а к карасям.
Пора домой, к жене и детям,
Кирнуть и набок поскорей...
А этот пусть шагает к нетям –
Так рассуждал отец Андрей.
Но черт неглупый был мужчина,
Хоть в небольших ещё чинах,
просёк, что туго тут с почином
И сам идти собрался нах –
Оно конечно, поп паскуда,
И надо б выполнить приказ,
Но как-то сброшенным с запруды
Быть не хотел он в этот раз.
А этот видно зад не лижет,
Очки тут быстро не втереть,
А рассмотреть его поближе,
Так явно может и огреть.
Не покажи такому спину!
Вернуться что ли в легион,
Где всё ладком и чин по чину?
Да, блин, ввели сухой закон.
А этот, хоть не больно в теле,
Но не сухой грызёт паёк!
А потрясти его на деле,
Поди, в сутане пузырёк.
А тут не плохо, может статься:
Доярки, водка, рыбный пруд...
Ведь можно было б и остаться,
Хотя не очень-то зовут...
.......
И окрещенный той же ночью
Водой заросшего пруда,
он, чтоб не ставить многоточье,
Остался с нами навсегда;
С начальством пришлым водит дружбу
И в ФСБ хотел на службу,
Каков народ таков и век;
Будь здрав, копытный человек!