А.Краскину
В сорок третьем, смерти вопреки,
Дядя Изя "строил" пиджаки,
Не за барыши — за просто так,
Как поэму, сочинял пиджак,
Не для фотографии в газете
Возводил пиджак второй и третий,
Будто могут нитки да игла
Жизнь зашить, чтоб целою была.
Дом блокадный рвался на куски,
Дядя Изя "строил" пиджаки,
Для худых, невидимых плечей
Киевлян, рижан и псковичей.
А когда соединятся швы и
Все опять окажутся живые —
Сядут за обеденным столом
И произнесут "Шабат шалом!"
Кто-то строит планы, кто — полки,
Дядя Изя "строил" пиджаки,
И они — добротное сукно —
Вылетали в мёрзлое окно.
И, взмахнув пустыми рукавами,
Невскими летели островами,
И, хоть рядом скалилась война,
Дядя Изя помнил имена.
Первый звался именем Нахим.
Выстрела не слышал — был глухим,
И не понял, кто его убил.
А вторым был книжник Самуил,
Он и третий с именем Эфраим
Перебиты были за сараем,
Дядя Изя, стоя у окна,
Выкликал родные имена.
И летела между облаков
Стая перелётных пиджаков,
В суетных лучах прожекторов,
Узкими пейзажами дворов,
Спины в бесконечности купали
Шевеля карманами-губами...
Юбки не летело ни одной —
Юбки будет шить другой портной.