Белые снегири - 58 - полностью

БЕЛЫЕ СНЕГИРИ" ИЩУТ МЕЦЕНАТА
 ПОМОГИТЕ «БЕЛЫМ СНЕГИРЯМ»



Журнал «Белые снегири» – издание благотворительное
и безгонорарное, распространяется среди участников
литературной студии, членов-гарантов литстудии и
благотворительных фондов при оплате ими почтовых расходов.


За достоверность фактов, точность фамилий, географических названий
и других данных несут ответственность авторы публикаций.
Их мнения могут не совпадать с точкой зрения редактора.

Адрес редакции: 356885, Ставропольский край,
г. Нефтекумск, ул. Волкова, д. 27
Контакты:
e-mail: vlados171@mail.ru
Тел: 8 906 478 99 78

Журнал на сайте "Стихи.ру":
http://stihi.ru/avtor/invvesti

литературно-
художественный
и публицистический
журнал
инвалидов


58 2023


издание благотворительное
безгонорарное

Нефтекумск – Вербилки
2023 г.

Редактор-составитель: Остриков Владимир Викторович
Компьютерная вёрстка: Калаленский Сергей Иванович
Организационные вопросы: Иванов Валерий Петрович
__________________________________


1. БЛОКНОТ ПОЭТА

Валерий МОРОЗОВ
(г. Ногинск)
Член Союза писателей России


ИСПОВЕДЬ

При встрече с ближним шапки не ломая,
пустяшным делом искренне гордясь,
стоим на службе, изредка зевая,
и каемся, лукавства не стыдясь!

Заслуги, должности, награды и достаток
мы это все на свой относим счёт,
а у кого порок иль недостаток --
уж знаем точно! И на перечет!

Предела праздной жизни не положим,
в своей не держим памяти Завет:
что,"... без Меня не можешь ничесоже...".
Как нерадивым нам держать ответ?

Ну, как бы половчее оправдаться?
Ах, горе от такого вот ума!
Нет, надо со смирением признаться -
полна грехов заплечная сума!

Спаситель милостью не устаёт нас жаловать,
щедрот Его нам не дано понять.
По вере нашей, нам не то, что даровать,
а надо и последнее отнять!


ПОСЛЕДНЕЕ НАПУТСТВИЕ

Я помню, желторотый малышок,
как часто говорила моя мама:
-- Веди себя, сыночек, хорошо,
легка дорожка, если ходишь прямо.

Не вкривь, не вкось и не наискосок,
не в бок, не взад и не в обход запретов,
а затянув потуже поясок,
ищи у жизни правильных ответов!

А был ли прок? В своей житейской дали
всё спотыкался, где бы я ни шёл.
Ну, что бы мне прислушаться вначале --
"Веди себя, мой мальчик, хорошо!"

Святая правда в тех словах простых,
(я эту правду кривдой обошёл).
В бытийных моих чаяниях пустых
все слышу мамино: "Ой, как нехорошо!"

Вот и моя жизнь клонится к закату,
и ты уж не выходишь за порог...
За ослушание, мам, получена расплата,
ах, помоги нам, милосердный Бог!

Обнявши мою голову седую,
ты провожала. Время подошло:
-- В последний, может, раз тебе скажу я,
веди себя, родной мой, хорошо.


МЕТЕЛЬНЫЙ ЗВОН

( В 1851 г. в России был утвержден "Звон метельный" -- охранный для путешествующих и днём и ночью, пока буря не стихнет.)

Все начиналось так необычайно --
с ночного неба, в уличных огнях,
большими хлопьями, мелодией венчальной
ложился снег, игрой своей маня.

Но с пустыря, из-за опор вокзальных
вновь раззудился ветер низовой --
предвестник обречённости кабальной,
поземкой увлекая за собой.

А в белом поле кутерьма и вьюга,
дороги нет, я вязну до колен,
не видно зги и ветер лишь упругий
меня качает, в свой забравши плен.

В хмельном угаре обнимал деревья,
искал опоры, чтобы не упасть.
Нет капли воли на сопротивленье...
Безумная, коварная напасть!

Но, на исходе сил моих последних,
в просвете меж метельных облаков --
Крест! Силуэт церквушки бедной,
как знак освобождения от оков!

И я, заблудший, затаив дыханье,
сквозь круговерть и снепогоди стон
услышу вдруг прерывистый, печальный,
спасающий меня "метельный звон".


ВОДА ПАМЯТИ

Истощились вконец запасники
скудной памяти долгих лет.
Регистрируюсь в сайт "Одноклассники",
братство школьное, дай ответ!

Шантрапа моя послевоенная -
Ваня, Колька, Ленок, Тимофей...
Вся ватага досель незабвенная,
оглянись в бездну прожитых дней!

Вот удача! В дисплее мерцающем:
-- Ваня, друг мой! Узнал -- не узнал?
-- Да узнал. Ведь улыбка всё та ещё -
до ушей! Ну, и где ты пропал?

-- Что сказать о себе? Вроде, нечего.
Всё по-среднему, "как у людей".
Не одним мной, дружище, подмечено -
в жизни мало безоблачных дней.

Расскажи лучше ты, кто на жизнь сердит,
вы же видитесь там каждый день.
-- Лену встретил вчера. Муж по-новой сидит.
Пять детей. И сама, словно тень.

Как Колюня?.. Его и рукой не достать.
Он теперь -- Николай Селиверстович!
Эх, и много чего нам случилось проспать,
что упущено -- поздно наверстывать!

А Тимоха со мной, на автобусе.
Вместе крутим баранки круг.
Обогнули, наверно, три глобуса,
но... скажи-ка мне, ситный друг.

На тебя не сержусь, но досадую -
ты не спросишь о ней... Почему?!
Тут ничем я тебя не обрадую.
Умерла. Уж два года тому.

От обиды и слёз влажен фартучек,
Улетучились девичьи сны...
Тридцать лет!!! Мне твою фотокарточку
не давала снимать со стены!

Ах, зачем я, скажите, отважился?
-- Ваня, милый, меня ты прости.
Ну, ведь знал я про то, что дважды
в одну воду нельзя войти!

И не служат глухим две обедни.
Жизнь даёт по заслугам урок!
Не услышать нам больше последний,
а, тем более, первый звонок!

И дождём по экрану помехи,
и потухшего Scaipa зрачок...
Верстовые житейские вехи
не идут проигравшим в зачёт.

Мои милые! "Б"эшники, "А"шники!
Не вяжитесь вы в эту игру!
Одногодки мои. Однокашники.
Золотые мои... Точка. Ru.


БЛАГОЖЕЛАТЕЛЮ

Я, как-то в Новый год, хочу признаться,
Был в гости зван. В приличную семью.
Рождественский шёл пост, но отказаться,
мне показалось, в пользу не мою.

Стол выглядел куда нарядней ёлки:
икра, балык, вино, коньяк и водка,
крученые на гриле перепёлки,
форель, осётр, анчоусы, селёдка,

сыры, колбасы, фрукты, артишоки,
поднос огромный с астраханской дыней...
Но главное! Я был повержен! В шоке!
И... жареной свиньёй посередине!

Куранты били, музыка искрилась,
лилось вино, раскрепощались души...
От зоркого хозяина не скрылось,
что я был к изобилью равнодушен.

Потом, когда дышали на балконе,
он говорил: -- Ах, пост! Ну, что за глупость.
Нет, я не против Божьего закона,
но изнурять себя, простите, тупость!

Тогда уж, в чистоту эксперимента,
питайтесь только снытью лишь, да хлебом,
как отче Серафиме. До момента,
когда к вам снизойдёт посланник с Неба.

Бог должен быть в душе, а не за свечкой,
без церкви можно жить по-христиански!
Я разъясню, пойду тебе навстречу,
да и отметим это всё шампанским!

Не стану спорить, только лишь отвечу
на всю твою тщету, радетель строгий:
-- Ведь, если ты шагаешь мне навстречу,
то, значит, нам с тобой не по дороге!


2. НАША ПРОЗА
     Рассказы


Александр ВОРОНИН
(г. Дубна, Московской обл.)
Член Союза писателей России


КАК  ИЗ  МЕНЯ  ВОРА  ДЕЛАЛИ


    В 1978  году в СССР был самый пик  застоя. Мне  только двадцать пять лет, я женился первый раз, твердо решив покончить с холостяцкой загульной  жизнью и быстренько, пока голова светлая,  сделать что-нибудь  полезное   для  своей страны.  Чтобы мое имя потом вписали в энциклопедии, а на малой родине поставили бронзовый бюст, как А.Н.Туполеву в Кимрах. А то треть жизни уже за плечами, там же валяются горы пустых бутылок и рыдают толпы обманутых девушек,  а в активе только планы, один заманчивее другого. Как раз в это время и  Фортуна медленно, со  скрипом, но  стала поворачиваться ко мне передом: я женился,  снял двухкомнатную квартиру на втором этаже с балконом, устроился освобождённым комсомольским секретарём в строительную организацию и уверенно смотрел в  будущее. На работе я был сам себе хозяин, под окном стояла персональная машина “Москвич” с шофёром из моих же комсомольцев – гони,  куда хочешь с ветерком. Очень мне такая жизнь нравилась! Я начинал понемногу чувствовать себя лицом, особо приближённым к императору. Заодно внимательно присматривался к партийным и профсоюзным начальникам, примечал, как и что они едят, как пьют, как гуляют и, вообще, что они творят  в этой жизни. Все друзья  и родственники хлопали меня по плечу и предсказывали  впереди широкую  и  ровную дорогу. 
Дело  в том, что меня по молодости тогда легко одурманила официальная пропаганда.  Я серьёзно верил в светлое коммунистическое будущее и хотел туда въехать на белом коне, если не в первых рядах, то уж никак и не последним. И  очень мне нравился модный в то время у лекторов и пропагандистов тезис, что все, кто с нами,  сядут в скорый поезд и помчатся прямой дорогой в коммунизм, а кто против или ещё не определился, тех мы оставим на перроне, чистить себя от родимых пятен капитализма и ждать следующего поезда. Если он будет.
Это было самое счастливое время в моей жизни. На работу и с работы я летал как на крыльях, сутками мог заседать в комитетах, сидеть в президиумах, с радостью ездил на все пленумы, встречи и учёбы, любил организовывать субботники, спортивные праздники, вечера отдыха,  дискотеки, сдавал металлолом тоннами. Всё у меня шло на взлёт: и в работе, и в семье, и от друзей отбоя не было. Не жизнь, а вечный  кайф. И тут меня угораздило приехать с женой в отпуск  к  её родне в Ростовскую область. Там  всё  и  началось.
Легли в первый вечер спать, сразу стук в окно: “ - Хозяйка, зерно надо?” Тёща выбежала, пошушукалась, бутылками побрякала и меня зовёт:
“ - Пошли, зятёк дорогой, поможешь брезент во дворе расстелить!” Открываем ворота, машина задом заезжает - шух! И пшеница на брезенте – будет,  что зимой курочкам и уткам поклевать. Утром  затариваем  зерно  в  мешки, и я опускаю их в погреб. Скриплю зубами, но пока молчу. Всё-таки я в гостях, а со своим уставом в чужой монастырь не ходят.  Даже если вся родня жены ворует, я уже вышел из возраста Павлика Морозова. Но тёщин билет в общий вагон нашего поезда в коммунизм я мысленно разорвал на мелкие кусочки в первый же день. Нам с ней не по пути, пусть посидит на лавочке на перроне. В светлом будущем всего полно и всё бесплатно, у неё  там  сразу пропадёт  смысл   в   жизни – зачем воровать,  если у всех  всё  есть  и  поровну.
Вторую ночь спим, опять стук в окно: “ - Хозяйка, кукурузу надо?” Тёща выходит: шу-шу-шу! Опять брякает бутылками с самогонкой, угощает ребят, как и в первый раз. Открываем ворота, машина заезжает - плюх! Гора початков на брезенте. Утром раскладываю их на солнышке сушиться и решаю, что пора деньги искать на обратную дорогу. Такая жизнь не по мне, тикать отсюда надо, пока в это болото меня не затянуло с головой.
Не успел. Под вечер заходит сосед, молодой парень, на голову выше меня ростом и в плечах в два раза шире: “ - Яблоки нужны? Зимний сорт – “семеренко”. До февраля спокойно долежат,  тогда и  продадим по бешеным ценам”. Тёща с женой  аж подпрыгнули от радости: “ - Где они, неси скорее!” “ - Знаю одно местечко в питомнике. Давайте зятя в помощь, по три мешка за ходку привезём”.  И все на меня так ласково смотрят, мол, выручай, дружок, на тебя одного надежда. А я, как Мальчиш-Кибальчиш перед расстрелом, посмотрел на небо, на жаркое солнышко и спокойно им  говорю: “ - Нет, ребята, эти  делишки  вы уж как-нибудь без меня обделывайте. Я недавно в партию вступил, ещё тушь на партбилете не просохла, а вы мне на шею петлю накидываете... Ничего у вас не выйдет”. И стою, улыбаюсь, хотя внутри у меня всё кипит  от  ненависти  к  этим расхитителям  народного  добра.
Что тут началось! Как меня только не обзывали: и трусом, и нахлебником,  и бездельником...  Припомнили  все мои недостатки, все мои промахи за последние годы, приписали то, чего вообще никогда не было. Я держался и улыбался из последних сил (а я всегда улыбаюсь, когда волнуюсь), и думал про себя: надо же, совсем больные люди, их лечить надо и как можно скорее, разве можно на них обижаться? Но когда они партию стали поливать грязью, утверждая, что все коммунисты воры, я не выдержал и ушёл в сад. Был бы у меня тогда пистолет под рукой, всех троих положил бы  рядышком  на кукурузу. И  рука не дрогнула бы.  Вот такой  я был  идейный. А  пришлось залезть на абрикос и просидеть там до темноты, плюясь в их сторону косточками. Не слез даже к ужину, хотя несколько раз звали и  даже обещали налить  самогонки  для   храбрости.
Когда   вышел  из сада, смотрю - на лавочке уже и мешки приготовлены, лежат аккуратной стопочкой. Плюнул я со злости и пошел есть   суп с курицей, раз предстояла тяжёлая работа. Не судьба, думаю, стать мне большим начальником. Поймают сегодня с яблоками, сообщат домой, вышибут из партии, пнут под зад с комсомольской работы - и начинай всё сначала. Если вообще срок не влепят на полную катушку, как запятнавшему  светлое  звание  коммуниста.
Когда высыпали звёзды на небе, подкатил сосед на мотоцикле с самодельной коляской, куда влезает, по его словам, десять мешков. Осторожно поехали, не включая фар.  Но он местный, раньше тут бывал и всё разведал. Спрятали мотоцикл в высокой кукурузе и через молодые яблоневые посадки идем по вспаханной земле в старый питомник. Ноги все время куда-то проваливаются, ветки хлещут по лицу, со всех сторон какие-то шорохи подозрительные,  цикады трещат, не  переставая, глаза пот заливает, то ли от страха, то ли с непривычки. Пьяные охранники, стоя в кузове грузовых машин, гоняют вокруг садов, орут, бибикают, палят из ружей - страху на воров нагоняют. Я даже приседать иногда стал, если рядом стреляли, чтобы шальной пулей не задело, а сосед хохочет, мол, у них патроны все холостые или с солью.
Яблок действительно было очень много в тот год. С одной яблони, не влезая на неё, мы ощупью, в темноте набирали каждый по два мешка отборных крупных яблок. Ветки гнулись до земли под тяжестью плодов, а вокруг ствола в два слоя валялись паданцы. У меня сердце ныло от жалости, когда мы выносили мешки к мотоциклу и шли прямо по яблокам, давили их ногами в темноте. Сосед от жадности набил яблоками пять мешков вместо трех, и пришлось  две ходки делать, чтобы нам  не  перевернуться  в  темноте  где-нибудь  в  овраг.
Всю  оставшуюся ночь меня мучили кошмары. Будто вызывают срочно на бюро в горком партии. Захожу, а у них на столе уже мои мешки с яблоками лежат, и все старые коммунисты  яблочки жуют. Спасибо, говорят, тебе за яблоки, сынок, вкусные очень, но партбилет, будь добр, положи на стол. Он тебе больше ни к чему. А дальше, ещё страшнее,  пытать  начали: то мне клеймо на лоб ставили, то ноздри рвали, то какие-то душманы по шариатским законам руку по локоть отрубали. И такая вот чернуха  до  утра. Чуть  молодую жену  во  сне  не   искусал,  насмотревшись этих кошмаров.
Воровать приходилось каждую   ночь. Все пути назад были отрезаны, и я не знал, как буду смотреть в глаза своим товарищам по работе, если вернусь домой. Спросят они меня на собрании: ну-ка, расскажи нам, молодой коммунист, как ты провёл свое первое лето с партбилетом в кармане. А я врать не умею, сразу краснею до ушей. И правду сказать нельзя - стыдно, что до такой жизни докатился. Хотя уже тогда у меня стала иногда мелькать подленькая мыслишка в голове - лишь бы не поймали, зато буду всю зиму бесплатно яблоки есть, в отличие от других простых коммунистов. Поэтому свои документы я спрятал у тещи в саду, на тот случай, если вдруг всё же придут с обыском, то неизвестно будет, кто я такой и откуда приехал - так, просто шёл мимо и никого тут не знаю. Короче, жил эти две недели как подпольщик - ходил то по тонкому льду, то по краю пропасти, то вообще по лезвию бритвы. Однако, с другой стороны, все эти незапланированные приключения   вносили немного остроты и экзотики в скучную и  однообразную   жизнь с женой у тёщи.
Через несколько дней я немного втянулся в это дело и не так остро стал переживать за своё будущее. Раз все воруют понемножку, думал я, то это уже не воровство, а делёжка. Не зря  наш мудрый народ в своё оправдание успел придумать кучу всяких пословиц и поговорок типа: “Всё вокруг колхозное, всё вокруг моё!”
Случались с нами и курьёзные  случаи во время этих набегов в сады. В одну из ночей спокойно рвём яблочки, никого не трогаем, никому не мешаем, вдруг слышим, грузовая машина прямо на нас едет по саду. Ну, всё, думаем, засекли нас по спрятанному мотоциклу и сейчас в плен брать будут. Легли на землю и стали потихоньку  отползать в сторону.  А это оказались такие же воры,  только более наглые. Они загоняли машину под яблоню, трясли яблоки прямо в кузов и ехали к следующей. Быстро и хорошо, никаких мешков не надо. Фары они хоть и не включали, но шума и грохота от такого современного сбора было многовато, сторожа могут услышать и незаметно подкрасться. Поэтому мы от них ушли подальше. Вдруг они тоже с ружьями - начнётся перестрелка со сторожами, могут нечаянно ранить. Или пальнут сдуру на шум в темноту по своим, то есть в нас. Бережёного   Бог   бережёт.
Лишь одно меня в этой истории немного радовало: жена с тёщей резко изменили ко мне своё отношение. Не знали, как угодить за столом, лучшие куски на тарелку подкладывали, в самогонке не ограничивали, понимали, работа опасная и для здоровья вредная. Даже смотреть на меня стали с какой-то гордостью - добытчик  ты наш, кормилец ненаглядный, каждую ночь что-нибудь да приносишь в дом. Одним словом, не зять, а золото, не то, что другим попадаются  – лентяи   да   пьяницы.
Два брата жены, узнав о моих успехах в заготовке яблок на зиму, тоже решили приложить к этому руку. Старший  жил  в двухэтажном многоквартирном  доме и не имел своего персонального сада, поэтому пробивная тёща договорилась со сторожами из другого питомника, поближе к посёлку, что нам дадут четыре мешка хороших яблок. Самогонка в счёт оплаты  была выдана сторожам авансом и поэтому, когда мы с шурином в конце рабочего дня подъехали на велосипедах к шалашу, где жили приезжие  сторожа из Воронежа, то на ногах кое-как стоял только один из них,  и тот сначала нас чуть не пристрелил, приняв неизвестно за кого, а потом пытался травить здоровенными овчарками. Лишь когда до его затуманенного тёщиной самогонкой мозга дошло, что мы пришли по утреннему договору, он сразу полез обниматься и стал хвалить тёщу за её золотые руки. Заодно, он нас обоих общупал с головы до ног и всё обижался, почему мы не прихватили с собой ещё по бутылочке. Пока он так причитал, мы приступили к тому, зачем приехали. Процесс сбора здесь был намного упрощён - у шалаша стояли  длинные  штабеля ящиков с отборными яблоками, приготовленные к утренней отправке на базар или на станцию для погрузки в вагоны. Мы брали ящики с понравившимися яблоками и ссыпали их в мешки. Под разговор о достоинствах тёщи и обещания привезти ещё самогонки, мы вместо четырех насыпали шесть мешков, взвалили их на велосипеды и, кряхтя от натуги, но очень довольные собой, потащились в сторону поселка. (А про сторожей я потом стал собирать даже анекдоты, типа таких: “Гостеприимный сторож заряжает ружьё солью и хлебом”.)
Средний брат  жил с семьёй в другом поселке посреди фруктовых питомников и наших проблем у него не было. Мы приехали к нему на мотоцикле в выходной, выпили со встречи и стали хвастаться, как и сколько добыли яблок. Он нас не понял, принял за каких-то недоумков и, повертев пальцем у виска, сказал, что ходит в сады в любое время дня и ночи и берёт столько яблок, абрикосов и слив, сколько ему надо, ни у кого ничего не спрашивая. (Потому что сам работал там,  то сторожем, то шофером.) Тут уже мы ему не поверили. И зря, потому что он завёлся не на шутку, вскочил, дал нам по большому мешку и потащил за яблоками. Время было обеденное, на улице самая жарища, да мы ещё хорошо выпили,   нас тут же развезло и было совсем не до яблок. Но из жадности мы всё же  начали наполнять  мешки   отборными   яблоками.  Радушный  хозяин шёл  впереди нас, рвал яблоки, откусывал  от  каждого  и советовал – брать или  не  брать  с  этой яблони. Неожиданно  сбоку  выскочил  сторож  верхом на лошади  с  ружьём  наперевес  и поскакал  к нам. Сгоряча  он  принял нас за воров, но,  увидев  своих,  сразу  успокоился  и  сел  с нами  покурить. Пьяный  средний брат  и дальше  продолжал  чудить. Желая  показать  нам, кто  тут  в  питомнике  настоящий хозяин,  он  взвалил наши мешки  сторожу  на лошадь  и  тот  без возражений  быстро  отвёз  их к  дому,  пока  мы  с  песнями  плелись  налегке.
Всё  объяснялось  очень  просто – сторожа  как  огня  боялись  пьяного моего родственника  и не  хотели  иметь  с  ним  никаких  дел,  потому  что  он   был,  как  сейчас  говорят, “отмороженный”  на  всю  голову. То  есть,  неуправляемый  совершенно,  как  киборг-убийца: глаза  оловянные  выкатит, рубаху  на  груди  порвёт – и  пошёл всех  мочить  без  разбора  всем,  что  под  руку  попадётся. Даже  старший  брат, на  котором  тоже  пробы  ставить  было негде,  и  тот  его  в  эти  минуты  побаивался.   
С тех  далёких  дней  прошло  больше тридцати  лет. Воровать  я  так  и  не  научился.  Особенно  по-крупному, как  теперь  модно. Да и само  воровство сейчас  называют  по-другому: приватизация, банкротство, рейдерство, задержка  зарплаты, откат и  т.п.  Для  воров  придумали  новые  слова: олигарх, новый  русский, бизнесмен.  Поэтому  и  создаётся  впечатление,  что  в  стране  никто  не  ворует. Хотя  одним  есть  нечего,  а  другие  покупают  за  границей  дома,  старинные  замки,  виллы  на  берегу  моря,  яхты, самолёты, футбольные и баскетбольные команды.  Идёт  подмена  понятий: убийцу  называют  киллером,  проститутку – путаной, бездарь, поющую  под  фанеру – звездой,  афериста – бизнесменом,  бессовестного – крутым, честного и стеснительного - лохом.
Так что,  рано  списывать  как  устаревшее,  знаменитое  высказывание  нашего  историка  Н.М.Карамзина,  приехавшего в  Париж,  где его  спросили  соскучившиеся  по  родине  земляки, мол,  как  там  жизнь  в России?   Воруют! – вздохнул  наблюдательный  и  умный  писатель.


КАК  Я  СТРОИЛ ЧАСОВНЮ В СПАС-УГЛЕ

Заказала мужа на час. В отличие от настоящего, оказался очень  хорошим человеком, простил мне все измены. Теперь живу, прощённой и без камня на душе, ведь главное, что муж простил.
       Фольклор

Совместно с дубненскими поэтами больше десяти лет ездил по окрестным городам на поэтические и фольклорные фестивали или встречи с поэтами: в Талдом, Кимры, Конаково, под Тверь в Каблуково. Почти везде попутно посещали местные храмы и монастыри (под Каблуково).
В августе в селе Спас-Угол за Талдомом на родине Салтыкова-Щедрина М.Е. ежегодно проходит фольклорный фестиваль  “Яблочный спас”. Перед началом посещаем церковь, могилы родных писателя (сам он похоронен в Питере). Потом у памятника писателю слушаем песни и смотрим народные танцы коллективов из деревень Талдомского района. Поэты читают свои стихи, барды поют песни, местные радуются гостям.
Большое поле напротив церкви обычно к фестивалю скашивают и все желающие валяются на душистом сене. Там же варят яблочное варенье в тазиках и угощают всех желающих. Многие привозят уже готовое варенье в банках. Чай разливают из больших угольных самоваров, стоящих на столах. Что интересно, за все годы в этот день никогда не было дождя, всегда пекло солнце и чай с булочками и вареньем был очень кстати. В дополнение к бутербродам из дома.
В один из праздников, перед началом фестиваля всех желающих пригласили поучаствовать в закладке небольшой часовни на этом поле напротив церкви. Бетонный фундамент был уже готов, рядом стояли два каменщика с мастерками и рикши с раствором. Недалеко на поддонах лежали новые красивые красные кирпичи. Любой подходил, брал кирпичи и шёл с ними к часовне.
Фишка была в том, что каждый кирпич стоил 50 рублей. Деньги надо было положить в ящик перед тем, как отдать кирпичи каменщикам. Сразу выстроилась очередь человек в тридцать. Вперёд пропустили пожилых и заслуженных людей, им стоять на жаре было тяжело. Молодые толпились в конце с одним кирпичом в руке и весело ждали своего подхода к каменщикам. Те хоть и спешили, но делали на совесть, поэтому приходилось ждать.
Кто-то из организаторов строительства рассказывал стоящим в очереди про историю этих мест, кому будет посвящена часовня, какие там будут иконы, какие проходить службы. И в конце то ли пошутил, то ли всерьёз сказал, что один купленный кирпич, положенный в стену часовни, искупит только один грех. Мол, у кого больше, идите ещё за кирпичами. Шутки шутками, но народ сразу заволновался, все стали (кто вслух, кто про себя) вспоминать свои грехи и потянулись за добавкой. Я  стоял  с одним кирпичом в руке, как праведник и почти святой, но после того, как все мои дружки взяли по 3-4 кирпича, я почему-то занервничал. В голову полезли разные мысли, вспомнил про два своих развода и побежал за вторым кирпичом.
Стоять на жаре с кирпичами в руках было тяжело, но на землю их почему-то никто не клал, все держали свой грех в  руках, на весу. Одна молодая, но уже трижды побывавшая замужем талдомская певица надрывалась, прижимая к животу сразу четыре кирпича. Мы беззлобно подшучивали над красоткой в мини юбке и предлагали отпустить ей грехи, или хотя бы помочь подержать кирпичи. Но она на шутки не откликалась, стояла с серьёзным лицом и стойко готовилась сама искупить свои грехи.
Когда грешники закончились, каменщики из оставшихся кирпичей продолжили класть стены, а мы, просветлённые и очищенные,  ушли слушать русские народные песни.
Несколько последующих ночей я засыпал и просыпался совсем другим человеком. Даже хотел начать новую жизнь и всё придумывал, как её назову, и в каком направлении она пойдёт. Но потом опять встретил красивую озорницу, начал шалить, безобразничать, забыл все данные у часовни обеты и клятвы. Так что через полгода снова ставил в храме свечки, каялся и прикидывал, сколько на следующий год  придётся покупать кирпичей.

                СТИХИ ЧИТАЕМ НА ТАБУРЕТКЕ

Слово не воробей. Вы когда-нибудь видели трёхэтажного воробья?
Фольклор

* У меня в воспоминаниях о детских годах есть много интересного и необычного. Один раз летом в деревне дед научил меня матерным стихам и когда приходили гости, через некоторое время после того, как уже хорошо выпили, звали меня с улицы, ставили на табуретку, и я им читал: “Три охотника ходили и убили воробья. Три недели мясо ели и осталось до  …я!” И ещё пару таких же стишков. Успех  был стопроцентный, изба тряслась от хохота. Уходил я на улицу всегда с полными карманами шоколадных конфет и с пирогами  в руках. Угощал или деревенских друзей или вечно голодную собаку деда Жульку.
После застолья мама с папой отводили меня в сторонку и обещали купить в Дубне кучу сладостей, если я буду хорошим мальчиком и эти стишки не буду никому рассказывать в садике. Тем более с табуреточки. Раз их я выучил с дедом, значит, и читать их можно только деду и его гостям в деревне. А в садике тогда учили совсем другие стихи к праздникам и утренникам. И, как послушный мальчик, я их  ни разу  не перепутал местами. Поэтому всегда был с подарками: как в деревне, так и в городе.
Сохранились фото тех лет, где я позирую в рубашке с короткими рукавами, в сатиновых трусах и в сандалиях с носочками. Так  ходил по деревне и в городе. А вот читающим стихи на табуретке никто меня не снял. Тогда фотоаппарат был только у дяди Бори, а он меня ревновал к своим детям. Зато в четвёртом классе я пошёл в фотокружок в Дубне и с тех пор стал единственным фотолетописцем нашей родни. С 1964 года.

* Я не один такой был в то время. Многие знаменитости  всех профессий вспоминали позже о своих детских выступлениях.
Поэтесса Инна Кабыш в пять лет читала наизусть стихи любимого Маяковского. “Меня ставили на табуретку и заставляли читать. И я с восторгом лепетала:
Я волком бы выгрыз бюрократизм.
К мандатам почтения нету.
К любым чертям с матерями катись
Любая бумажка.
Но эту…
Взрослые пожимали плечами: вот ведь не только знает, но  и  понимает”.
(ЛГ № 28, 19-25.07.2023, с. 10.)



3. ПОЭЗИЯ НАШИХ СЕРДЕЦ

Философская лирика


Любовь СЕРДЕЧНАЯ
(г. Санкт-Петербург)
Член Союза писателей России


РУССКИЙ ЯЗЫК

То ручьём поёт, звенит,
То ревёт, как море.
То утешит, исцелит
И поддержит в горе,
То поднимет на врага -
Сила, мощь и вера!
Бьёт сильнее кулака,
Гладит легче ветра.
То уносит в небеса,
То отхлещет грубо.
То ужалит, как оса,
То целует в губы…
Вот такой у нас язык:
Сильный и могучий,
К счастью и к беде привык.
Помнит. Знает. Учит.


ПРО ПАДЕЖИ

Я познаю страдательный падеж"
                Николай Колычев


Перешагнув очередной рубеж,
Сумела многое осмыслить и принять.
Поверьте, восхитительный падеж
Гораздо чаще надо в жизни применять!

Падеж благодарительный,
Падеж благотворительный,
Давательный, дарительный,
Ласкательный, хвалительный...
Не всёвокругругательный,
А мирвоспринимательный
И мудро-понимательный,
Простительный, прощательный...
Падеж приободрительный,
Мечтательно-строительный,
Дружительно-любительный
И жизнеутвердительный!

Вот сколько в мире падежей,
Других нужнее и важней!

07.06.23


У ОКНА

Яблоки на подоконнике
Солнцем согреты.
Где-то звенит что-то тоненько.
Может быть, лето…

Астры, предвестники осени,
И иммортели
Буйно цветут. Крылья сбросили,
Стонут качели.

Скоро в сарайчик отправятся
В зимнюю спячку
Лестница, бочка-красавица,
Грабли и тачка…

Видите? Круг завершается.
Что ж тут такого!
Зимы однажды случаются.
Это не ново.

Пусть мне зимою пригрезятся,
Солнцем согреты,
Бочка, качели и лестница...
В небо. И в лето!


ПЕРЕВОДЫ

Pour toi mon amour. Jacques Prevert

Je suis all; au march; aux oiseaux
Et j’ai achet; des oiseaux
Pour toi mon amour

Je suis all; au march; aux fleurs
Et j’ai achet; des fleurs
Pour toi mon amour

Je suis all; au march; ; la ferraille
Et j’ai achet; des cha;nes
De lourdes cha;nes
Pour toi mon amour

Et puis je suis all; au march; aux esclaves
Et  je t’ai cherch;e
Mais je ne t’ai pas trouv;e
Mon amour


ТЕБЕ, МОЯ ЛЮБОВЬ
         
На птичьем рынке для тебя
Я птиц купил,
Любовь моя.

А на цветочном я цветов
Тебе купил,
Моя любовь.

Там, где железо продают,
Я цепь купил, наверно, с пуд.
Та цепь  –  твоя,
Любовь моя.

Потом пошёл искать  любовь,
Туда, где продают рабов.
Искал я долго, только зря.               
Нет. Не нашлась
Любовь моя.


Ольга МУРАВЬЕВА
(г. Москва)
Член Российского союза писателей

БАСНЯ О ДУБЕ И  РОЗЕ

* * *

Жил-был очень старый Дуб. Никто не знал его возраста.
Даже Дуб не знал этого наверняка.
Некоторые из его морщин носили более 200 лет;
это были тяжелые воспоминания о бурях и войнах.
Его единственный друг, старый Пруд,
который был таким чистым, полным рыбы и радости, умирал.
И Дубу надоело слушать, как он жалуется на жизнь,
и на погоду, и на лягушек.
«Эти пруды так легко превращаются в болота», — подумал Оук
и глубоко вздохнул.

Оуку было грустно, потому что ему не с кем было поговорить.
«Я мог бы поговорить с Сорокой, но она такая шумная и глупая», — подумал он.
Кролики и белки всегда были очень заняты
, и их интересовали только его желуди.
У Оука их было много,
и в его характере было делиться всем, что у него было.
И ему было чем поделиться.
Столько мыслей, чувств и столько любви.

Когда пришла весна,
он, как обычно, распустил тысячи молодых, свежих листьев.
В восторге от самой жизни, Оук подумал:
«Если есть что-то, ради чего я здесь, так это любовь».
Но вокруг него не было никого, кого он мог бы любить.
И вот весна пришла и прошла без происшествий.
Лето и осень он провел в скуке,
а зимой засыпал
лишь для того, чтобы проснуться весной.
 
* * *

И вот однажды утром он проснулся со странным чувством.
«Это будет необычный день», — подумал он, оглядываясь вокруг.
Это чувство любопытства росло; затем превратилось в изумление.
Там, едва заметный между двумя его огромными корнями,
жил нежный розовый цветок.

"Кто ты?"
"Привет. Я Роуз. Кто ты?" А потом она улыбнулась.
"Откуда ты?' — спросил Дуб,
который был так взволнован, что едва мог дышать.
«С земли», — ответила Роуз.
"Невероятный. Вы, должно быть, прибыли с другой планеты».
«Ты такой забавный», — сказала Роуз.
«Ты такой милый», — сказал Оук.

Роуз снова улыбнулась.
В ее природе было улыбаться и быть милой.
«Это очень необычное дерево», — подумала она про себя.
«Хочешь желудь?» — спросил Оук.
"Нет, спасибо. Я не ем желуди.
Мне достаточно солнца и дождя».

«Как необычно», — сказал Оук. «Тебе не нужны мои желуди,
но ты все же говоришь со мной».
«Что такого необычного? Ты их тоже не ешь!» - сказала Роуз.
«Правильно», — ответил Оук.
«Солнце и дождь — это все, что мне нужно».

«И любовь», — добавила Роуз.
«Солнце, дождь и любовь — это все, что нам нужно для роста».
«Как верно», — подумал Оук об этом чувстве,
которое он никогда не выражал вслух.
Да, это крошечное и милое создание наверняка прибыло
с какой-то другой планеты.

Итак, Оук и Роуз поделились своими мыслями и чувствами.
Дуб, могучий и щедрый; Роза, маленькая и милая.
И с каждым днем, от восхода до заката,
их восхищение друг другом росло.
 
* * *

В конце того лета Оук спросил: «Что произойдет, если мы влюбимся?
Это могло быть очень серьезно; даже опасно».
"Падать? Давайте не влюбляться. Давай просто будем любить», — сказала Роуз.
«И пусть всегда будет лето; Я не хочу думать об осени».

Но осень приближалась!
Оук не заметил первого холодного дыхания осени.
Он не заметил, что другие деревья
стали желтыми и красными.
Все, что он знал, это лето. Все, что он видел, это Роуз.
Все, что он слышал, это ее нежный голос.
Все, о чем он думал, это любовь.

"О чем ты думаешь?" он спросил.
Роуз повторила его мысли: «О любви», — сказала она.
«Я думаю о том, как здесь тепло и уютно;
и как я в безопасности под твоими ветвями».
"Конечно; давай больше не будем думать о падении».

Но пришло падение.
А зима принесла свои снега и холодные ветры.
Пруд замерз. Лес молчал.
Тем не менее, Роза все еще цвела
под зелеными и уютными ветвями Дуба.

В этих двух любящих сердцах лето было навсегда.
Они не думали о падении. И они не упали.


Леонард СИПИН
(п. Вербилки, Талдомского г.о., Московской обл.)


ОТ НОЯБРЯ, ДО НОЯБРЯ..

 Год минул, закрываются страницы,
 Сошла листва,и обратилась в прах,
 Смотрю в окно, там звонкие синицы,
 Устроили собрание в кустах.

 Рябиновые кудри облетели,
 Берёзовый, осыпавшийся ряд,
 Аристократки, голубые ели,
 За горизонт задумчиво гляд
 Обуюсь в боевые скороходы,
 Аляску - от порывистых ветров,
 Давно отстал от авангардной моды,
 Но прочно упакован и готов.

 Куда иду? На речку черноталку,
 Там молодые ивы  неглиже,
 И прихвачу увесистую палку,
 От псов бродячих быть настороже.

 И успокоит старая дорога,
 Откуда эта странная напасть,
 В ненастный день от тёплого порога,
 Вдруг непогодой насладиться всласть.

 Мы все чуть-чуть паломники, цыгане,
 Кочуем в одиночку и гуртом,
 Уходим в никуда седою ранью,
 Оставив удивлённым старый дом.

 Опёршись на кленовую рогатку,
 Смотрю на замирание реки,
 С той стороны, из дикого распадка,
 Порхнули редкой стайкой кулики.

 Студёные, ноябрьские страницы,
 Мы эти вирши помним наизусть,
 За море не сподобились синицы,
 Осталась неразгаданная грусть.

 Да селезень - от хищных браконьеров,
 На заводь грянет камнем с высоты,
 И хладный цвет ноябрьских интерьеров,
 И простота печальной красоты.


БЕЗУМЕЦ

Старый друг, беспробудный пьяница,
Без бутылки пустые мечты,
И подруга, былая красавица,
Мне презент, полевые цветы.

В пояс кланяюсь:"Гости милые!",
Улыбаясь кивают в ответ,
А глаза у них, осень стылая,
И дурманом пропахший букет.

Насушу васильков с ромашкою,
И в подушку, привидится сон,
Позабытый рассвет фисташковый,
И над полем малиновый звон.

Потерялся давно во времени,
Паутиной истлевшая нить,
И без роду один, без племени,
По собачьи осталось завыть.

Усмехнется народ язвительно,
Скажет, что тут с безумного взять,
Побегут по лицу стремительно
Слёзы горькие, и не унять.

Да же та, что с другим обручённая,
Не посмотрит, как прежде мне вслед,
Словно облако золочёное,
Тает жизнь моя, сон пустоцвет.


МИЗГИРЬ

Декабрь  широкими мазками,
Используя простой сюжет,
Буквально за ночь перед нами
Представил свой автопортрет.

Классическая монохромность,
Градация и переход,
И алебастровая скромность
И чёрный в синеву испод.

А как же солнце? Подождёте,
Вкушайте свежесть декабря,
Экзотику зимы поймёте
В морозных красках января.

А мы по-детски упрощаем,
Ссылаемся на дежавю,
Гостеприимно угощаем,
Друг друга по календарю.

Желали солнца? Есть надежда.
По краю леса колесо,
Дремотные прикроет вежды,
И скроется, на этом всё.

Но время неуклонно в гору,
Седые кони тянут воз,
Туда, к вселенскому простору,
К рождественскому блеску звёзд.

Там солнце мается в полоне,
И выкуп требует мизгирь,
И на заснеженном балконе,
В кормушке огненный снегирь.


Татьяна ХЛЕБЯНКИНА
(г. Талдом, Московской обл.)
Член Союза писателей России


***

НА ВАШЕМ СТЕКЛЕ ПРИЛЕПИЛСЯ ЛИСТОЧЕК
КАК БУДТО СКАЗАТЬ
ЧТО - ТО ДОБРОЕ ХОЧЕТ...
И КРУЖАТСЯ ЛИСТЬЯ ВБЛИЗИ И ВДАЛИ
А СЕРДЦЕ ВСЁ ШЕПЧЕТ:
СПАСИ. СОХРАНИ...

ЛЕТЯТ ЖУРАВЛИ УЖЕ МЕСЯЦ НА ЮГ...
А Я ВСЁ НАДЕЮСЬ: ВЕРНУТСЯ К НАМ ВДРУГ
ВЕРНУТСЯ МОИ ЗОЛОТЫЕ ГОДА...
ВЕРНУТСЯ РОДНЫЕ... УВЫ... НИКОГДА

А ЧТО ЖЕ ВЕРНЁТСЯ?
ЗИМА И ВЕСНА!! И ЛЕТО НАСТУПИТ... РАЗ ОСЕНЬ ПРОШЛА...

1 НОЯБРЯ 2023 ГОД. 14.35. У ОКНА ПОЛИКЛИНИКИ


Людмила КУЗЬМИНА
(п. Вербилки, Талдомского г.о., Московской обл.)

ЗИМЕ ЗАДУМЧИВОЙ

День мрачен пасмурностью серой,
Морозец проявленьем чтит.
Со скромностью своею белой
Осевшим снегом не хрустит.

Зима характером размякла,
Хоть ветерок чуть внятный есть,
Коляда лик свой ясный спрятал
В закрытый полог от небес.

Всё в мягком, сером перламутре,
И темпы замедленья "пьют".
Морозное сфорцандо мудро
Сменило временный приют.

Контрасты просятся в экспозу:
Диск золотой и шёлк небес
Пошлют объятия Морозу
И улыбнётся хмурый Лес!
23.01.2022г.


ОБИЛЬНОМУ СНЕГОПАДУ

Обильный снегопад --
Зимы сюрпризы,
Температурный спад,
Погодные капризы.

И пышной пеной
                Бело голубой
Скульптурно дышит красотой.

Кружатся в вальсе
Нежные кристаллы,
Танцует снег,
Земле ткет покрывало.

А воздух напоен
Насыщенной Зимою.
Её небрежный тон
Нарушенному строю
Насмешку шлёт
                Во всей красе!

Ещё вчера -- ОНА хрустела,
В голубизне небес звенела
А нынче... -- снега карусель!!!
14.01.2022г.


Владимир ОСТРИКОВ
(г. Нефтекумск, Ставропольского края),
Член Российского союза писателей

***

Поэты пишут, а пахарь пашет,
Айтишник мыслит, а повар маслит.
Актер доносит свои идеи
А бездарь только лишь каменеет.
Источник бьётся в прорыве к свету
В мечтах пролиться в сердце поэта...

***
Старушка еле ползает уже.
На всю деревню рядом -- ни души.
Но в отдаленьи лягут по меже
Следы колес, их снег запорошит.

Он за баранкой в холод и в мороз,
Везёт надежду, радость и тепло.
И чище не бывает в мире слез, -
Тех, ясных, что бегут себе легко.

Лекарства и продукты за свой счёт,
Без притязаний степени родства.
Одно родство - мы люди, наш отчёт
Наступит, когда зашуршит листва.

И внуки те, отдельный ведут быт,
Который и устроен и согрет.
И за старушку сердце не болит,
И связи телефонной с нею нет.

ОН подключит и мимо не пройдет,
Оплатит электричества хвосты,
Машину дров закажет и поймет --
Не даром дни прошли, легли мосты

От сердца к сердцу, от души к душе.
Вновь новый день. Он смотрит в даль легко.
И вновь видны на пахотной меже
Следы колес, и ... в доме рассвело.

02.12.23г.
-------------


Стихи о России

Татьяна ШТЕПА
(г. Невинномысск, Ставропольского края.)


МЕСТ РОДНЫХ БЕЗМЕРНО ПРИТЯЖЕНИЕ

У земли родной есть притяжение.
Силой неподвластною влечёт
Испытать заветные мгновения
Там, где начинала жизнь отсчёт.

Преодолевая расстояния,
Забывая план  календарей,
Мы спешим своё отдать признание
Радуге некошеных полей.

Позабыв чины и презентации,
Пафос моды, вычурность речей -
Замерли в несвойственной прострации,
Как прогульщик-школьник перед ней.

Блудного прими ребёнка, Родина!
Вот он пред тобою, без прикрас!
Чтоб тебя увидеть, столько пройдено!
Не отринь от сердца в трудный час!


МЫ - РУССКИЕ

В лихолетьях веков ваяемы.
Не из неженок наш народ.
От столицы рать до окраины,
Если отчий край позовёт.
По асфальту ли, по глухим местам,
В звёздных гаванях иль в тайге -
Нескончаемой силой спаяны.
Доблесть, честь у нас - в фаворе
По брусчатке нам иль по насыпи,
По воде спешить, по земле -
Мы - за Родину, мы - за нации!
Поперёк ветрам, чёрной мгле.
В небесах мы крылом напористым
Режем звонкую синеву,
А дела неразрывны с совестью.
Корабли наши - на плаву.
Коль в опасности Русь державная,
Ждёт поддержки в предельный час,
Каждый знает: Россия - главное!
Это главное есть у нас!


О РОДИНЕ

Не сравнить со страною любимой моей
Блеск чужих городов и призывных огней.
Где рубиновым отблеском звёзды горят,
Поступь верных сынов открывает парад.
Век космический будит научную мысль,
А в проектах учёных надежды сбылись.
Возрождается Русь в красках новых путей,
Совершенствуя мир верой ярких идей.
Манит светом открытий родная земля.
Высь пронзая, уносятся вверх тополя.
В окрылённой душе каждый, гордость храня,
Помнит:"Родина - это Россия и я!"


ОТ КРАЯ ДО КРАЯ - РОДИНА

"От края до края" - Родина.
От неба до неба - синь.
Дороги, что кем-то пройдены,
Теперь сторожит полынь.
В почтовых бесцветных ящиках
Давно не видать письма.
Берёзки в зелёных плащиках,
Заборов кривых кайма.
Среди васильковых россыпей
Ромашек смиренный вид.
Шагаешь несмелой поступью,
Где прошлое вечно спит.
Не выйдет к колодцу старому
Уже никогда никто.
Не выпьют детишки малые
Парное с утра молоко.
Рябина да куст смородины.
Вольготно теперь ветрам.
И чья-то когда-то родина
Взгрустнётся в альбомах нам.


ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, РУСЬ

Люблю тебя, Русь, безмерно я.
Наречённая быть Россиею.
Обернувшись пушистою вербою -
В небеса устремляешься синие.
Тёплым лучиком утром рассветным,
Трав-чарующим ароматом,
Чувств-единственным смыслом заветным,
Разгорающимся закатом,
Птичьей песнею безмятежной
И улыбками свежих цветов
Зазвучит слово "Родина"нежным -
Самым важным  из главных слов!


ТАМ, ГДЕ ПОРХАЮЩЕЕ ЛЕТО...

Там, где порхающее лето
Из красок выткало ковёр,
Звучит знакомое либретто -
Шмелей протяжный разговор.
Весёлой трелью заливаясь,
Переполняют голоса
Птиц, что запели, восхищаясь,
Как на листах блестит роса!
Там, где волнующее чудо
Из шляпок вросших в ствол грибов,
Родник бьёт, будто ниоткуда,
Стремясь из каменных оков.
Ветра ласкают нежно поле,
И в карауле тополя.
Я не желаю лучшей доли,
Чем знать: жива земля моя!


4. СОБЫТИЯ, ДАТЫ.

27 ноября День рождения Александра Васильевича Панкратова, создателя литературно-художественного и публицистического журнала инвалидов "Белые снегири". Этот день принято считать Днём рождения "Белых снегирей", так как создан журнал именно в этот день.


Александр Васильевич
ПАНКРАТОВ


У ЗАКРЫТОГО ДОМА

Вот позади уж перелесок
(Иду от Павлович домой).
Кто нынче дома, интересно? --
Отец давно уж умер мой.

Братья бывают дома редко --
Давно в Вербилках все живут.
Сестра да мама. Да соседку
На чай, бывает, позовут.

Иду, шагаю по сугробам.
Дорога -- вся заметена.
Метель набрасывается злобно, --
Меня забыла здесь она.

Холодный ветер уши треплет
Моей ушанки меховой.
Колючий снег глаза мне слепит
И поднимает дикий вой.

Встречай, Сосково, это я!
Зимы узор на всех окошках,
Метель дорогу в свете дня
Перебегает, словно кошка...
Здесь я рождён.
Здесь отчий дом.
Дороже края не отыщешь.
Сейчас согреет нас теплом
Простое сельское жилище.

Тропинка узкая ведёт,
Где всё мне близко, всё знакомо,
Как будто я не целый год,
А только месяц не был дома.

А целый год -- не малый срок.
Никто меня встречать не вышел.
И нет, не тянется дымок
Над побеленной снегом крышей.

Но, слава Богу, вот он, дом!
Он постарел, согнулся, вроде...
Меня встречает он... замком,
Что на двери висит при входе...

Зашёл к соседке. Она мне
Давай ругаться и браниться:
"Ты где-то бродишь по стране,
А мать твоя давно в больнице...

Сестра бывает у неё,
Ну, а тебя где черти носят?
Мы здесь одно лишь старичье,
И смерть давно соседей косит..."

Я оправдаться не посмел.
Я виноват... Вздохнул устало,
На лавку грузную присел,
И... на пол вдруг слеза упала...

... Я в доме.
Стужища зловещая --
Пальто не сбросишь с плеч.
Ну что же, делать нечего,
Давай затопим печь...

... Я печь топлю, не верится,
Что будет здесь тепло.
Пригоршнями метелица
Бросает снег в стекло.


КЛЁН

Тишина, пустота, темнота...
Воздух мирной дремотою скован.
Позади городов суета.
Я опять навещаю Сосково.

Я здесь не был уж несколько лет --
Сумасброд, непутёвый Панкратов.
И давненько родителей нет,
Но остались родные пенаты...

Вот и с детства знакомый мне клён.
Он заложен навек в мою память.
И меня он узнал, удивлён...
И ко мне потянулся ветвями.

Пусть давненько и не был я здесь,
Но ведь ты же --
                мой старый знакомый.
Как и прежде, позволь мне присесть
Под твоей увядающей кроной.

Я теперь не привязан к селу,
От тебя ничего я не скрою:
И в степях, и в таёжном углу
О тебе забывал я порою.

Забывал и о той, что вот здесь
Будоражила кровь в моих жилах.
Пусть теперь изменился я весь --
Все же хочется вспомнить, что было.

Так давай погрустим и о ней,
Я ж тебе доверял не случайно
Протекающей юности дней
И мечты, и сердечные тайны.

Много в жизни, о чём я мечтал,
Но судьба рассудила иначе --
И любовь, и друзей растерял,
Для родных ничего я не значу.

Я - потухшая искра в золе.
Я - лишь вздох угнетенной природы.
Бесполезная тяжесть Земле --
Все мои непутёвые годы.

... И как будто в таёжной глуши,
Под капотом застывшего мрака,
Я деревней иду...
Ни души...
Только где-то брехает собака...


ВЕТЕР

Что-то ветер опять измученный,
И окошко, гляди, заплакано.
Значит,
               ночью он
                снова
                тучами
Где-то в небе дыру залатывал.
              Так и есть.
                Только всё напрасно.
              Небо снова в лоскутьях рваных --
              Тёмно-серых,
                багрово-красных
              И таких необычно странных.
Но напрасно он, ветер,
                мечется,
Ему знать бы простую истину:
Вот лоскутья б унёс он эти все --
Стало б небо,
                как праздник,
                чистое.


РУССКАЯ ЗИМА

Глядишь вокруг -- белым бело,
Снежинки -- пух летучий.
Сугробы всюду намело,
Зима! Морозец жгучий!
Под солнцем будто расцвела
Родимая деревня.
И нитей белых кружева
Сверкают на деревьях.
Неплохо будет пробежать
На лыжах в лес под вечер...
И вот снежком хрустящим гать
Бежит лыжне навстречу.
Кругом -- лишь синь да белизна.
Морозец нам по нраву.
Эх, наша Зимушка-Зима,
Ты русская -- по праву!


ЗИМНЕЕ

Солнца диск рыжий
Светит мне.
Заскользили лыжи
По целине.
          Пролетаю откосы,
          Пылко...
          Провожу я отпуск
          В Вербилках.
Нипочём мне мороз,
Жарко.
Но обидно до слёз,
Жалко:
          Нет тебя здесь со мной,
          Милая.
          Синь небес надо мной
          Стылая.
Зачерпну я сини
На бегу,
Напишу твоё имя
На снегу.
          Вот овраг. Не беда.
          Вымчу!
          Я грущу, как всегда,
          Нынче.


5. 3 ДЕКАБРЯ - ВСЕМИРНЫЙ ДЕНЬ ИНВАЛИДОВ


Творчество наших авторов

Владимир ИЗТЛЯЕВ
(п. Теренсай, Адамовского г.о., Оренбургской области),
Член Союза Российских писателей

ЗИМА

Картина чудная природы:
Снежинок белых -- карусель!
Летят и кружат недотроги
Собою украшая ель!

Припушат белой пудрой санки,
Подарят соснам кружева,
Затем объявят всем особо:
"Любуйтесь, к вам пришла зима!"

На все дорожки и тропинки,
На все леса и на луга
Неслышно падают снежинки
Под крики детские : - Ура!


Александр ВОРОНИН
(г. Дубна, Талдомского г.о., Московской обл.)
Член Союза писателей России


ДЕТИ ПОНЕДЕЛЬНИКА

Что  они  ни  делают, не  идут  дела:
Видно  в  понедельник  их  мама  родила…
Вроде  не  бездельники,  и  могли  бы  жить,
Им  бы  понедельники  взять  и  отменить…

   Леонид Дербенёв

23.11.1953 –  был  понедельник.

Лишь  за  то,  что  он  первый  в  неделе,
Я  всегда  не  любил  понедельник.
И  душа  вечно  плакала  в  теле
И  жена  мне  кричала: “- Бездельник!”

Он  со  школы  мне  путает  карты,
Ожиданьем  пропитан  тревожным…
В  понедельник  -  я  мальчик  за  партой
И  мечты  -  лишь  о  соке  с  пирожным.

А  вот  ты  в  понедельник  не  тужишь,
По  утрам  мне  твердишь,  как   наяда:
“- Ты  хороший!  Ты  с  солнышком  дружишь!
Но  встречаться  нам  больше  не  надо…”

Понедельник,  как  горная  речка,
Охлаждает  водой  ледяною…
Зря  ты  так  надрываешь  сердечко,
Я  слезинки  твоей  не  достоин.

В  понедельник  ты  плачешь,  я  видел,
А  глаза  -  как  с  церковной  иконы…
Я  не  тот,   кто  тебя  так  обидел,
Но  меж  нами  молва  и  законы.

Я  тебя  в  понедельник   -  ревную.
И  как  главный  в   разлуках   печальник,
Понедельник      переименую:
Он  отныне  для  нас  - “невстречальник”.

Промолчи  ты  всего    только   раз,
А  потом  улыбайся  и  властвуй!
Это  просьба  к  тебе,  не  приказ,
И  во  вторник   скажи  мне: “- Ну,  здравствуй!”



СОН
               
Мне  снится  Оля…  Всё  та  же  Оля…
За  что  опять   мне  такая  доля?
Жил  оптимистом,  играл  все   роли,
Заначку  прятал  на  антресоли.

Был  как  “Аврора”  я  на  приколе,
Но  вышел в море,  где  шторм  и  воля.
Иду  линкором  на  минном  поле  -
Вокруг  Марины,  Наташи,  Оли…

Жил  без  проблем  ведь  в  своей  юдоли,
Пел  чью-то  песню  “о  мио  соле”…
Скучал,  конечно,  орлом  в  неволе,
Бывало,   плакал  -  влюбиться,  что  ли?

Загадка  спать  не  даёт  -  доколе,
Мне  будут  сниться  одни  лишь  Оли?
Проснусь  под  утро  от  острой  боли  -
Перед  глазами  опять  две  Оли…

25.10.2023.


Александра БОЛЬШАКОВА
(п.г.т. Вербилки, Талдомского г.о., Московской обл.)

МОИ СТИХИ.

«Она пишет,
как перед мужчиной,
а нужно,
как перед Богом».
Блок о стихах
Ахматовой.
--------------------

Кто их прочитает?
       Выдох – не стихи.
Исповедь. Раскаянье.
       Плата за грехи.
Да, как наказание,
       а не Дар Богов.
Вера. Покаяние.
       И анализ снов.

Слог не для прочтения –
В тёмный омут свет.
Нет им одобрения!
И хулы им нет!
 
В них не злюсь, не жалуюсь,
Гимн пою Судьбе.
Почитать? Пожалуйста!
Но ЧТО они тебе?


ТАЙМ-АУТ

Когда я устаю,
       а жизнь по кругу мчит,
Несёт меня в галоп,
       пощады не давая,
Ломай или терпи,
Молчи или кричи,
Хоть сутками не спи,
       нигде не успевая,

Нет средства укротить
       темп, выбранный Судьбой.
Но качество снижать
       у Счастья неуместно.
Глупейший вариант:
       ЖИЗНЬ заменять БОРЬБОЙ,
В цейтнот себя загнать
       и быт без интересов.

Я поступлю опять,
       как прежде, как всегда.
Я брошу все дела,
       возьму себе тайм-аут.
И будням вопреки,
       и вопреки годам,
И людям вопреки,
       что мне перечить станут,

Во-первых, отосплюсь,
       и выпью, во-вторых!
Всю ночь писать стихи –
       позволю блажь такую!
Уеду в лес гулять!
       Поддавшись на порыв,
Свидание с тобой,
       пожалуй, наколдую.

Куплю билеты в цирк,
       а может, на балет,
Схожу в наш зоопарк –
       пока ещё не знаю.
Исполню хоть один
       каприз из прежних лет...
И грани у Любви
       своей пересчитаю!



6. СТАТЬИ, ОЧЕРКИ, ЭССЕ

Татьяна ХЛЕБЯНКИНА
(г. Талдом, Московской обл.)
Член Союза писателей России

ЩЕДРИН И КЛЫЧКОВ - ЗЕМЛЯКИ

Писатель и Поэт Щедрин и Клычков. Две ипостаси



   Золотой и Серебряный век русской литературы сошлись на стыке конца 1880-х и начала 1890-х годов. Ярчайшими их представителями являются М.Е.Салтыков - Щедрин (1826 - 1889) и Сергей Антонович Клычков (1889 - 1937).
Оба - из тверской глубинки, родились на границе нескольких губерний: трёх - Щедрин ( в селе Спас - Угол) и двух (Московской и Тверской) Клычков (в д.Дубровки). Это, возможно, и способствовало пробуждению их творческих сил в таких местах духовной мощи на северных просторах будущего Подмосковья...
    Оба литератора - веры христианской - крестЪьянской, за что и пострадали невинно от госчиновников и доносчиков, так как они "не давали в обиду мужика".
  Один (Щедрин) передал эстафету другому (Клычкову) в 1889 году, почти 135 лет тому назад (если учитывать день зачатия Сергея Клычкова примерно в октябре 1888-го года, во время крушения императорского поезда на станции Борки - 17.10. Царь Александр 3 и его семейство чудом уцелели...Это чудо дало толчок к строительству на Руси храмов в честь небесного покровителя царя - св.блгв.князя Александра Невского. Один из таких храмов ( а затем монастырь Александро - Невский в селе Маклаково)был построен и на земле тверской, ныне Талдомской и московской...Об этом Клычков напишет в своих романах из жизни российского крестьянства ( планировалось создать девятикнижие "Живот и Смерть").

    ИЗ СТЕНОГРАММЫ ВЫСТУПЛЕНИЯ В РДК Г.ТАЛДОМА НА ВЕЧЕРЕ С.А.КЛЫЧКОВА в 1986 Г.
ЧЛЕН КОРР. АН СССР ПРАВНУК Л.Н.ТОЛСТОГО НИКИТА ИЛЬИЧ ТОЛСТОЙ.
    Судьба сложилась так, что ещё в юности я, как всегда мы знакомимся с хорошим, случайно познакомился со стихами и некоторыми прозаическими произведениями Сергея Клычкова. На мою тогда неопытную юношескую душу это произвело очень большое впечатление. Сейчас, оказавшись в зрелых и уходящих годах, я также любовно, но, может быть, серьезнее и глубже воспринимаю Клычкова. Читая Клычкова и думая о нем, вспоминаю очень хорошо известную фразу, ставшую для многих из нас аксиомой, что народ, забывший свою историю, не может строить своего будущего. Точно так же народ или интеллигенция, не знающие свою литературу, или вырвавшие из литературы одну страницу, не могут дальше продолжать литературу.
    Вот такой совершенно необходимой страницей в истории русской литературы была страница Сергея Клычкова.
Здесь уже говорилось о глубоких крестьянских корнях Клычкова, но дело не только в происхождении. Упоминался здесь Лев Николаевич. Его тоже можно назвать крестьянским писателем. Дело в той исконно русской землепашеской совести, ответственности перед небом и землей, которую использовал и продолжает использовать русский крестьянин независимо от того, пашет он сохой, плугом или сидит за трактором…Вот если это не утрачено, не утрачены этические основы, значит, есть и настоящее, и будущее. Настоящее как бы некий миг, как вот сейчас этот вечер. Мы с вами сидим, а потом его не будет. Будет память об этом вечере и мысль о том, как жить дальше.
Вот это всё было у Клычкова. И если взять всю традицию русской литературы, и сейчас самое интересное направление, которое мы наблюдаем в русской советской литературе, то мы находим это и у Клычкова.
Не секрет, что сейчас лучшие писатели – деревенщики. По-разному к ним относятся. Не все гладко, но литература – это вообще не гладкая дорога. Но сейчас не читать деревенщиков – Белова, Распутина, Астафьева и так далее – это значит не знать современную литературу.
А эту тему и этот подход – глубокой совести мы находим уже у Клычкова.
У него мы находим такие удивительные темы как темы мифологии, казалось бы, чертовщины. Не ради шутки, а чтобы задуматься об очень серьезных вещах.
Вы все знаете, что это было и у Гоголя. Но у Гоголя была украинская мифология. Он прекрасно её знал, он не только её использовал, но, скажем, Сухово - Кобылин, «Смерть Тарелкина», написаны на мифологических основах, которые были рассказаны Гоголем Сухово – Кобылину.
Я должен сказать, что Клычков был необычайно точен во всех описаниях русских мифологических представлений. По его романам, в особенности по «Чертухинскому балакирю», можно писать научное сочинение. Может быть, кто-то и напишет. Но это не самое главное, а главное в подходе мифологическом, который мы потом нашли у Булгакова в «Мастере и Маргарите». Но «Мастер и Маргарита» - это нечто городское, нечто западное, нечто придуманное. Я не хочу сказать, что это плохо, что в литературе нельзя придумывать, необходимо придумывать, но ещё важнее и ещё нужнее просто видеть. И Клычков это всё видел в природе. И это видение ему нужно было для того, чтобы увидеть и в жизни, и в литературе, и в совести, увидеть в трудный момент, когда даже Фадеев позволял себе говорить: «Долой Пушкина с парохода современности».
Этого не делал Клычков, потому что Клычков жил не только в современности, но и в будущем. И вот наступает это первое будущее, которое видел Клычков, и потому с такой радостью, с таким трепетом мы воспринимаем переизданные книги Клычкова.
Мне кажется, что Клычков ещё не прочитан, хорошо, что мало написано сейчас о нем досужими литературоведами и журналистами – борзописцами. Мы будем воспринимать его спокойно и не торопясь, как воспринимают его как глубокую или сакральную книгу.
 (орфография и пунктуация оригинала).
Перепечатано Т.А. Хлебянкиной.
Отрывок из стенограммы был опубликован в газете «Заря» № 84 от 12.07.1986, стр.4 под заглавием «На родине помнят Сергея Клычкова» и начинался со слов: «Читая Клычкова и думая о нём…».
    Позволив сделать себе такой экскурс в недалёкое прошлое (37 лет тому назад!)автор объясняет это тем, что в то время именно академик Никита Ильич Толстой возглавлял комиссию по литературному наследию С.А.Клычкова, решение о чём было принято Правлением Союза писателей РСФСР 23.01.1987 года, протокол 3, за подписью Сергея Михалкова- председателя Правления.
    И всё это не случайно...
    Щедрин передал творческую эстафету земляку Сергею Клычкову, сыну своему духовному...Талдомская земля - матушка и природа нашего края, как бы не потерпев скорого ухода, невосполнимой утраты и пустоты без Щедрина, почти через 68 дней подарила нам ещё одного Гения, Сергея Клычкова...
    Если первый был крещён с именем Михаил ("Кто как Бог"), то второй с именем Сергий ("высокочтимый" - а самый наиболее чтимый всеми народами - Бог!!) и покровителями своими они имели Архистратига Михаила ( в городе Талдоме храм Архангела Михаила, ведёт свою историю примерно с 1680-го года, как и село Спасское). Неподалёку от Талдома и д.Дубровки - Сергиевский храм в с.Зятьково, посвященный игумену земли русской св.прп. Сергию Радонежскому...
    Интересно, что этот знаменательный год закреплен даже в надписи на фресках храма в Спас - Углу его иконописцем "писал А.М.Стрельников 1889 год", где есть изображение в рост свв.прпп.Кирилла и Мефодия, учителей словенских.
Символично, что 16 сентября 2001 года, почти в день выхода в свет сборника духовной поэзии Талдомского благочиния "В начале было Слово", произошло чудо обновления фресок и икон Преображенского храма, о чём был подан рапорт священноначалию...В этом сборнике рядом Щедрин (стихотворение "Лира") и Сергей Клычков...
    Хотелось бы упомянуть и о том, что многие знаменитости, связанные с нашими героями и их окружением, носили имена, отчества, фамилии, производные от имен наших литераторов и главных святынь края...
    К примеру: Александр Сергеевич Пушкин, Михаил Юрьевич Лермонтов,
Иван Сергеевич Тургенев, Фёдор Михайлович Достоевский;
Сергей Есенин, Сергей Конёнков, Михаил Пришвин,Михаил Булгаков...
Сергей Михалков, Александр Иванович Михайлов, Мишель Никё...
Михаил Петрович Седов (1882 - 1938), Иван Сергеевич Романов (1888 - 1965)
Сергей Макашин (1906 - 1889),Дмитрий Сергеевич Лихачёв , Андрей Михайлович Турков (1924 - 2016)
Сергей Кошечкин,Сергей Субботин, Наталья Михайловна Солнцева, Сергей Куняев, Сергей Дмитренко
 режиссёры Сергей Овчаров, Сергей Князев, Сергей Алимов
 фотохудожник Виктор Сергеевич Молчанов...

Ближе к заключению обратимся к "Мелочам жизни" Щедрина:
    "Ах, это писательское ремесло! Это не только мука, но целый душевный ад. Капля по капле сочится писательская кровь, прежде нежели попадет под печатный станок. Чего со мною не делали! И вырезывали, и урезывали, и перетолковывали, и целиком запрещали, и всенародно объявляли, что я — вредный, вредный, вредный. Трудно поверить, а в провинции власть имущие делали гримасы, встретив где-нибудь мою книгу. «Каким образом этот „вредный“ писатель попал сюда?» — вот вопрос, который считался самым натуральным относительно моих сочинений, встреченных где-нибудь в библиотеке или в клубе. Один газетчик, которому я немало помог своим сотрудничеством при начале его журнального поприща, теперь прямо называет меня не только вредным, но паскудным писателем. Мало того: в родном городе некто пожертвовал в местный музей мой бюст. Стоял-стоял этот бюст год или два благополучно — и вдруг его куда-то вынесли. Оказалось, что я — вредный…"

  В «Завещании моим детям» Щедрин пишет сыну Константину: «…Паче всего люби родную литературу и звание литератора предпочитай всякому другому…»…

 Поэт, прозаик, публицист, переводчик Сергей Клычков мечтал выпустить 4-х томник своих произведений....В письме Борису Садовскому (РГАЛИ, ф.464, оп.1, ед.хр.69) в июле 1912 г. Клычков подмечает: «Вот поэзия: павлин, прекрасный солнечный павлин, распустивший свой жемчужный хвост на грязном дворе..."
   И в других письмах Сергея Клычкова тех лет регулярно встречаются рассуждения и размышления о поэзии и о творчестве: «Любовь моя, солнышко мое, — милая, прекрасная Муза! И как это Бог ухитрился создать тебя! Море, горы, звезды, и небо, осень и весна — не так чудесны, как Ты — Незримая, Непостижная!» Или: «…что суть творчество? Это послушание, долгое, долгое послушничество, приступление к Вышним, к Сущим вне нашего ока и вне нашей души! Только в этом для меня соль и значение моей беспутной жизни!» (Русская литература. 1971. № 2. С. 152).
Его завещанием можно считать и эти замечательные стихи:
 
До слез любя страну родную
 С ее простором зеленей,
Я прожил жизнь свою, колдуя
 И плача песнею над ней.

В сторожкой робости улыбок,
В нахмуренности тяжких век,
Я видел, как убог и хлибок,
Как черен русский человек.

С жестокой и суровой плотью,
С душой, укрытой на запор,
Сберег он от веков лохмотья
 Да синий взор свой, да топор.

Уклад принес он из берлоги,
В привычках перенял он рысь,
И долго думал он о Боге,
По вечеру нахмурясь в высь.

В ночи ж, страшась болотных пугал,
Засов приладив на двери,
Повесил он икону в угол
 В напоминание зари.

В напоминание и память
 О том, что изначальный свет
 Пролит был щедро над полями,
Ему же и кончины нет.

И пусть зовут меня каликой,
Пусть высмеет меня юнец
 За складки пасмурного лика,
За черный в копоти венец,

И часто пусть теперь с божницы
 Свисает жидкий хвост узды,
Не тот же ль синий свет ложится
 На половицы от звезды?!

Не так же ль к избяному брусу
 Плывет, осиливши испуг,
Как венчик, выброшенный в мусор,
Луны печальный полукруг?!

А разве луч, поникший с неба,
Не древний колос из зерна?.
Черней, черней мужичьи хлебы,
И ночь предвечная черна...

И мир давно бы стал пустыней,
Когда б невидимо для нас
 Не слит был этот сполох синий
 Глаз ночи и мужичьих глаз!

И в этом сполохе зарницы,
Быть может, облетая мир,
На славу вызорят пшеницу
 Для всех, кто был убог и сир.

И сядем мы в нетленных схимах,
Все, кто от века наг и нищ,
Вкусить щедрот неистощимых,
Взошедших с древних пепелищ.

Вот потому я Русь и славлю
 И в срок готов приять и снесть
 И глупый смех, и злую травлю,
И гибели лихую весть!

 (1930г.)
Вторит как бы поэту Клычкову и Салтыков - Щедрин - в эпиграфе к раннему своему произведению "КАПЛУНЫ.Последнее сказание.

 "Кастраты все бранили
 Меня за песнь мою
 И жалобно твердили,
Что грубо я пою.
И нежно все запели;
Их дисканты неслись...
И, как кристаллы, трели
 Так тонко в них лились.

Начиная говорить о каплунах, я ощущаю некоторую робость. Каплун птица нешуточная. Будучи досыта накормлен, он тихо курлыкает и чувствует себя совершенно довольным, — качество, как известно, слишком редко встречающееся в наше тревожное и тяжелое время. Отсюда всегдашняя ровность и ясность духа, отсюда — самоуверенная законченность видов и соображений, отсюда — текучесть и плавность речи, отсюда, наконец, — права на всеобщее уважение..."
    «Сумрачный лицеист» — эти слова точно отражают состояние души Салтыкова в годы учения в Царском Селе. И если для Пушкина воспоминания о Лицее — это прежде всего теплые воспоминания о друзьях и преподавателях («...И вижу вновь семью друзей»), то в памяти Салтыкова Лицей остался казенным учебным заведением..., где он терпел «всевозможные преследования»... за своё сочинительство.  Несмотря на эти препоны,  уже в 15 лет вышло первое опубликованное в журнале «Библиотека для чтения» стихотворение «Лира» (1841), которое Михаил Салтыков посвятил Пушкину и Державину:
На русском Парнасе есть лира;
Странами ей - солнца лучи,
Их звукам внимает полмира:
Пред ними сам гром замолчи!
И в черную тучу главою
 Небрежно уперлась она;
Могучий утес - под стопою,
У ног его стонет волна.
Два мужа на лире гремели,
Гремели могучей рукой;
К ним звуки от неба слетели
 И приняли образ земной.
Один был старик величавый:
Он мощно на лире бряцал.
Венцом немерцающей славы
 Поэта мир хладный венчал.
Другой был любимый сын Феба:
Он песни допеть не успел,
И в светлой обители неба
 Уж исповедь сердца допел.
Певец тот был славен и молод.
Он песнею смертных увлек,
И мира безжизненный холод
 В волшебные звуки облек
 Угасли! В святые селенья
 Умчавшись, с собой унесли
 И лиру, одно утешенье
 Средь бурь и волнений земли!..
Всего до нас дошло 11 стихотворений Салтыкова (в том числе переводы из Байрона, В.Гюго и Гейне) и по ним можно судить, что не зря в своём курсе Михаила Салтыкова называли «воспреемником Пушкина»… В годы учёбы М.Салтыков часто бывал в литературном салоне Языкова-друга Панаева и Белинского…Его тяготение к демократическим кругам продолжилось и после: М.Салтыков знакомится с друзьями Герцена, ходит на собрания петрашевцев, а затем увлекается утопическим социализмом. За первые свои прозаические произведения сатирик оказался в ссылке в далекой Вятке. Оттуда ему удалось выбраться только через 7 лет благодаря хлопотам бывшей жены Пушкина Натальи Николаевны Ланской и её второго мужа. И ещё одна пушкинская скрепа: известный щедриновед  С.Макашин в книге «Салтыков-Щедрин.Последние годы. 1975-1889» писал: «в начале мая 1880 года, всвязи с предстоящим открытием памятника Пушкину в Москве, Салтыков выступил с инициативой «Пушкинского капитала» Литературного фонда. Написанный им проект соответствующего постановления был… утвержден 25 мая 1880 года…».   
   Пушкин становится главной опорой и для другого нашего земляка Сергея Клычкова:   
     "Чувство влечения к Пушкину, любви к его поэзии - как чувство голода, жажды: почти физическое чувство. В разгар футуризма и поэтического атеизма, Пушкин для меня всегда был образом утешения, успокоения и надежды (...)" – Анкета о Пушкине.-«Книга о книгах», 1924, № 5/6, стр. 18).
В 1824 году, за сто лет до выхода первого романа Сергея Клычкова, П. А. Вяземский сетовал, что "мы не имеем русского покроя в литературе". Следуя гоголевским традициям, но оставаясь при том самим собой, Клычков своей прозой явил ярчайший образец именно "русского покроя", который не мог стать незамеченным и не мог быть не наказан… В библиотеке Клычкова были и Пушкин, и Щедрин. В своем романе «Сахарный немец» Клычков обращается к Щедрину (глава "Мокрые окопы" - "Старая газета"):"...Судя по вашим стихахушкам... я, как Щедрин, право, не вижу смысла в этом занятии и тем более пользы (это уже вдобавок к мысли сатирика) пользы отечеству и армии..."... Как бы полемизируя со Щедриным, Клычков далее отстаивает своё право на "стихахушки", также, как и в своей публицистике, статьях «Лысая гора» и др.: «Сказано: а душу можно ль рассказать? Не потому ли Пушкин истину называл «низкой»… Истины нет, есть одна большая обобщающая ложь. «обман возвышающий»… И далее: «Вот почему Пушкин и обмолвился как-то: из мелкой сволочи вербую рать!». И почти в завершении: «В нужный час необходимый размер, ритм придет сам без кокарды и без бляхи: рифма, говорит Пушкин, приведет рифму…» («Красная новь», № 5. 1923 г.). Из ответа на анкету «Пушкин и современность» Клычкова: «Пушкин говорил, что гений прост и простодушен. Гения определяет сердце. Наше время бессердечно в искусстве. Поэтому Пушкин был сброшен в свое время с «корабля современности», корабль плыл в бурю, буря эта была в стакане воды. Потому-то снова спрашиваем изумленно друг друга, что Вы думаете о Пушкине?»..
В начале статьи «О зайце, зажигающем спички» («Литературная газета», 30 сентября 1929 г.) Клычков опять обращается к Пушкину: «По мудрому изречению Пушкина, критика современников – слепая и близорукая старуха… И в третьей статье «Свирепый недуг» Клычков не может обойтись без Пушкина: «Вот как Пушкин мыслил «о роли расстояния» в творчестве: «Я ещё не мог доселе постичь и обнять вдруг умом этого исполина: он слишком  огромен для нас, близоруких, и мы стоим ещё к нему близко – надо отодвинуться на два века. Не надо торопиться!» Если Пушкин с его огромнейшим даром творческого провидения не надо было торопиться  с эпохой Петра… нам не подобает излишне махать подчас пустыми рукавами, ведь по сравнению с Пушкиным мы все не больше, как… огородные чучела! Недаром же он все же написал-таки «Полтаву», а вот что мы оставим о современности?».. («Литературная газета», 21 апреля 1930 г.). В своих «Неспешных записях» Клычков подмечает: «На Пушкина был Фадюха Булгарин… я не Пушкин, но и на меня есть Бескин»... «Бескин… Бальзак где-то говорит, что фамилия у людей не созря… По этой формуле Бескин – бес… черт… дьявол… Бес - моя основная философская тема: все имеет, выходит, предреченную связь и зависимость».
   А нам бы хотелось, чтобы традиции любви к русской литературе, к произведениям Салтыкова-Щедрина и Сергея Клычкова, щедринолюбие и клычковолюбие его земляков и любителей российской словесности не кончалось, а продолжалось и далее, в 21-м и 22-м веке, чему порука намечающиеся преобразования на родине писателей: Салтыкова-Щедрина- возрождение усадьбы Салтыковых и господского дома-колыбели великого русского писателя-сатирика, святого источника Иорданка...Ждёт своего часа и усадьба Клычковых. Есть проекты и креативные начинания...
   И сегодня как никогда актуально звучит обращённый к нам призыв писателя Щедрина: «Люби Бога – ибо Он жизнодавец и Человеколюбец, ибо в Нём источник добра, нравственной красоты и истины. В Нём – Правда».
    Настоящий Поэт и Писатель, как правило, имеет две ипостаси: если он в творчестве - писатель, то в душе всё равно Поэт... и наоборот...
    Кажется, у литераторов Щедрина и Клычкова было именно так. И оба они были готовы "положить жизнь свою за други своя", за правду...




УРОКИ ДЕТЯМ

КЛЫЧКОВ СКАЗОЧНИК

С.А.Клычков – «затейливый сказочник»
Цель урока: воспитание любви к русской народной сказке, к родному краю на примере сказочных персонажей и героев С.А.Клычкова
Материалы и оборудование: книги русских народных сказок с иллюстрациями известных художников (Билибина и др.), книги С.Клычкова «Сорочье царство», «Чертухинские небылишины», портрет С.А.Клычкова, аудиозаписи  сказочных песен
Здравствуйте, ребята! Любите ли вы сказки? (дети отвечают). А какие ваши любимые сказки? (дети отвечают).
А знаете ли вы, что наши писатели-земляки М.Е.Салтыков - Щедрин и Сергей Антонович Клычков тоже писали сказки? (дети отвечают).
Сегодня я вам расскажу о писателе-сказочнике Сергее Клычкове. Серёжа родился в д. Дубровки близ Талдома сто с лишним лет тому назад. И были эти места в то время такие дремучие, что звери и птицы подходили прямо к порогу дома. А в лесу жили леший Антютик, царевна Дубравна. В речках да болотах водились русалки и водяные… Помните, ребята, песню про водяного из мультфильма? (дети отвечают). (Звучит запись песни: «Я водяной, я водяной… // Поговорил бы кто со мной…»).
А Сергей Клычков видел русалок у пруда рядом со своим домом в Дубровках и написал об этом в стихах: «На чужбине далеко от родины // Вспоминаю я сад свой и дом, // Там сейчас расцветает смородина // И под окнами птичий содом… // Там над садом луна величавая, // Низко свесившись, смотрится в пруд,- // Где бубенчики желтые плавают // И в осоке русалки живут…».
И ещё поэт писал так: «По саду бегает русалка // И листья падают с осин // И облака плывут вповалку // С поминок на помин…».
Одной из любимых книг Клычкова были «Русские народные сказки» (издание Афанасьева), хранившиеся в библиотеке поэта.
Вопрос. А знаете ли вы, ребята, что недавно у нас придумали даже специальную «Сказочную карту России» - новый туристический проект. На ней уже обозначены места жительства или появления на свет 30-ти героев сказок в 5-ти федеральных округах России.
Вопрос. Кто из вас, ребята, знает, где прописан Дед Мороз? (дети отвечают - в Великом Устюге).
Вопрос. А где живёт внучка Деда Мороза – Снегурочка? (дети отвечают – в Костроме).
Вопрос. А  почему в Костроме? Какой писатель, автор «Снегурочки», родился неподалёку от Костромы? (дети отвечают: в Костромской области, в Щелыково, родился известный писатель  А.Островский, автор «Снегурочки»).
Вопрос. А вы знаете, ребята, где родился знаменитый Левша, тот, что блоху подковал? (дети отвечают: в Туле). Правильно. А придумал сказ о нём писатель Лесков.
Вопрос. А вы слышали, ребята, что у наших соседей в Тверской области тоже живут и прописаны сказочные герои…  Какие? Кому посвящён 2013–ый год по восточному календарю? А какой герой - «бессмертный»? (дети отвечают: Змей Горыныч и Кощей Бессмертный).
Вопрос. Вы знаете, ребята, в каких близлежащих областях  с  Подмосковьем, родились наши былинные богатыри Илья Муромец и Добрыня Никитич? (дети отвечают:  во Владимирской и Рязанской областях).
А вот в Новгородской области родился богатырь Садко, которому Клычков посвятил свою поэму «Садко» (1911-1914 гг.). Почти сто лет тому назад поэт задумал целую книгу стихов – богатырских песен, посвящённых  Илье Муромцу, Чуриле, Микуле, Бове, Садко и Алёше Поповичу, но помешала первая мировая война, на которую Клычков был призван. (Показ набора открыток или иллюстраций «Герои былинных сказок).
Сергей Антонович успел закончить только две поэмы «Садко» и «Бова», которая вышла отдельной книгой в 1918 году. В её основу легла сказка о Бове-Королевиче (восходящая к французским сказаниям о рыцаре Бово д, Антона), известная на Руси с 16-го века, а в 18-20 веках она широко распространялась в лубочных изданиях (показ лубка): «В дальней, дальней стороне // Выезжает на коне // Из грозовых туч Бова… // И сверкает булава…» (С.Клычков).
Богатыри жили не только на Руси, но и в других землях. У Клычкова есть сказка «Эдыга-богатырь», посвящённая киргизскому богатырю 14-го века, и героическая поэма «Мадур-Ваза победитель» из эпоса вогулов (манси) – народа, жившего по притокам реки Обь в Сибири. О них мы с вами, ребята, обязательно поговорим позже.
Вопрос. Знаете  ли вы, ребята, кто написал сказку «Конёк-горбунок»? (дети отвечают: Ершов). Правильно! А так как писатель родом из Тюменской области, то и родина Конька-горбунка находится там.
Вопрос. А где родился Соловей-разбойник? Где у нас больше всего соловьи поют? Даже люди говорят: «Поёт, как курский соловей» (дети отвечают). Правильно, в Курской губернии.
Вопрос. Кто из вас читал сказки Бажова про Данилу-мастера? (дети отвечают). А откуда он родом? (дети отвечают: с Урала). Правильно. Родиной Данилы-мастера признали Свердловскую область. А вот в Ярославской области прописались самые известные герои русских народных сказок: Курочка Ряба, Мышка-норушка, Емеля, Баба-Яга и водяной. У нашего земляка Сергея Клычкова есть стихотворение: «Пригрезился, быть может, водяной…».
Вопрос. А какая область в России находится на самом крайнем севере, у Северного Ледовитого океана? (дети отвечают:  Архангельская). Правильно. Может быть потому, что там очень холодно всегда, Архангельскую область признали родиной Снеговика, а ещё Иванушки - дурачка, без которого, почитай, половины бы сказок не было…  Во многих городах и весях России есть Поляны и Заповедники Сказок, например, под Ялтой (показ открыток Поляны Сказок), а ещё – в Кирове  (Вятке). Там – родина кикиморы, которая всегда считалась женой… домового.
А мы бы с вами, ребята, могли бы предложить, чтобы родиной Лешего Антютика считались Дубровки, потому что в своём романе «Чертухинский балакирь» Клычков рассказывает, как Леший Антютик рождается из столетнего пня, когда в него ударяет молния. У поэта есть и стихи про лешего, которые стали песней благодаря композитору Ольге Штакк. Сейчас мы послушаем в записи эту песню: «За туманной пеленою, // На реке у края // Он пасёт себе ночное, // На рожке играя… // Задремал в осоке леший - // Старичок преклонный… // А в бору пылают клёны // От столетней плеши…» (1910 год).
И вот вам, ребята, задание на дом: подумайте и нарисуйте, каких сказочных героев Клычкова и героев русских народных сказок  можно бы было поселить в Талдомском районе и почему?
Список литературы
1. Клычков С.А. Собрание сочинений в 2 томах. М., 2000.
2. Зингирова Алина. К Кикиморе на свадьбу. «Природа и человек 21 век» № 8, 2012, с.38-39.


7. НЕЗАБЫВАЕМЫЕ СТРОКИ

Эти стихи написаны людьми, которые работают непосредственно с космической техникой. Стихи авторов двух литературных объединений "Свиток" и "Виток" города Пересвета.

--
Галина КЛЮЧНИКОВА
(г. Сергиев Посад, Московской обл.),
Член Союза писателей России
Руководитель ЛИТО "Свиток"



                ПО ТЁПЛЫМ СЛЕДАМ СОБЫТИЙ


Иван МУРАВЬЕВ

ИСПЫТАТЕЛЮ               
(ракетных двигателей)

Где река за сотни лет
вымыла овраг,
там эпохи нашей след,
твой горит очаг:
и судьба, и ратный труд,
и мечты твои…
. . .
Правый берег очень крут
у реки Куньи.
Башни в ряд на берегу:
над Куньёй рекой.
Башни – стенды берегут
Родины покой.
Там ракета «Сатана» –
преисподней вой.
. . .
А за башнями страна,
словно за стеной.
Прорва дел – невмоготу,
и в ушах трезвон.
Все виски, порой, в поту:
«надо» – как закон.
Ты подвижник, а не хват:
тут ни дать, ни взять.
Ты грозу врагам «Сармат»
обучил летать.
Спецработы с «Ангарой» –
Родины престиж.
Там весеннею порой –
ряд сосулек с крыш.
Ряд сосулек – грозный строй
из ракетных тел.
. . .
Ты себе судьбы иной
вряд ли бы хотел.
    —————
          
СТЕНДОВИКУ
        (испытателю жидкостных ракетных двигателей)

Как говорил Сергей Павлович Королёв – ракету надо прожечь, подтвердить работоспособность, её готовность к старту.
Это не без усилий и риска выполняли и выполняют стендовики.
     Труд стендовика не может не вызвать восхищения

Я только раз видал, как рвались сопла:
зверел огонь…, бессилела вода…
Пусть только раз спина от страха мокла.
Я этот раз запомнил навсегда.
(Вместо эпиграфа, автор)
Ракета взлетела, шагнув за порог, –
страстями оплаченный миг,
но то не начало, а финиш – итог
труда, что вложил стендовик.
Уйдёт с космодрома посланец земной,
глотая Вселенной парсеки.
Чтоб это случилось, весной и зимой
горели на стендах отсеки.
Ракету зачали без громких речей,
и цех её стал пеленать.
Но только на стенде отряд пускачей
ракету научит летать.
Вдали от проспектов, в еловом лесу,
ряд стендов редутами встал.
Там люди живут и не вахту несут,
а «жгут» непослушный металл.
Здесь «надо» – закон, невозможного нет.
«Пуск» – грохот рвёт нервы души.
Отсеки в чаду, но защитный комплект
спасал, как в бою «КАЛАШИ».
Нет, нет, не в атаку, но зубы – в пружину
и что-то скребёт по спине.
Ещё поштурмуем, отыщем причину.
А стенды, как танки, – в огне.
Ракета на старте. Готовность. Подача.
И – музыкой пламени рык.
На взлётных орбитах, А как же иначе? –
оставит следы стендовик.
      ––––––––––––––––––––



Валерий КОСИК

ЛЮБИМЫЙ ГОРОД               
       ПЕРЕСВЕТ

Проходят годы. Быстро. Осень.
Но остаются на Земле
места, куда стремимся очень.
куда душа летит во сне.
Средь елей и берёз красивых,
рождённый в рокоте ракет,
ты мне теперь стал часто сниться,
любимый город Пересвет.
Ты назван именем Святого,
земли московской храбреца.
На поле ратном, Куликовом,
Русь защищал он до конца.
Средь елей и берёз красивых,
рождённый в рокоте ракет,
ковал ты щит моей Отчизны,
наш юный город Пересвет.
Ты помнишь встречи с Королёвым,
гагаринской «Семёрки» гром.
Твой «Пуск!» опять ракетам новым
откроет путь на космодром.
Средь елей и берёз красивых,
рождённый в рокоте ракет,
куёт надёжный щит России
наш славный город Пересвет.
      –––––––––––––––––––


Алексей БУХАРИН



УЧЁНЫЙ И СМЫШЛЁНЫЙ               

В одной конторе, оснащённой
приборами, вдруг электронный
прибор серьёзно поломался
(в конторе главным он считался).
Залихорадило контору.
Тот час же к этому прибору
учёного, лет тридцати,
приставили ремонт вести.
Учёный, как тому и быть,
по книжке стал прибор чинить:
листал, вычерчивал кривые,
расчёты делал не простые.
Крутил, вертел прибор он всяко,
а тот не действовал, однако.
Позвали дядю Васю. Он,
хотя не очень был учён,
однако же весьма смышлён.
В прибор всмотрелся, впаял что-то, –
награждена была работа:
прибор ожил, застрекотал,
функционировать начал.
             –––––––––––
И в век наш ныне просвещённый
не только нужен нам учёный,
но в равной степени смышлёный.
    ––––––––––––––––––––

Василий ПЕТРАШЕВ

БАЙКОНУРСКИЕ МОТИВЫ          

В лесах, за горами, степями,
от главных дорог в стороне
мы стали уже ветераны,
отдавшие силы стране.
Не важно, что стали постарше,
не важно, что годы ушли.
Хочу вспоминать, и почаще,
как жили и крест свой несли.
Нам солнышко ярко светило,
не прятал красоты Восток,
но сердце друзей не забыло
и помнит родной городок.
Поручено нужное дело
готовить на старт корабли.
И внукам сказать можем смело:
«Свершили мы всё, что могли»
Домой с Байконура вернёмся –
магнит для сердец Пересвет,
при встрече друзьям улыбнёмся,
улыбку получим в ответ.
      –––––––––––––


   Рудольф СОРОКИН               


БАЙКОНУРСКИЙ ВИТОК
               

Солнце жгучее светит,
бьётся пыль о висок, –
байконурские степи,
байконурский песок. . .
А душа знать так хочет:
как там дома они
в байконурские ночи,
в байконурские дни?
Улетела ракета
и свой след «замела», –
байконурская мета,
Байконура дела.
Нас пленили когда-то
звёзд ночных караван,
байконурские старты,
байконурский тюльпан.
Мы судьбе не перечим,
горячат кровоток
байконурские встречи,
байконурский виток. 

Юрий ЛАПИН

     ГОРОД ПЕРЕСВЕТ               
               

Развитие в мире идёт по спирали.
Сергей Королёв в нём оставил свой след.
Шагает вперёд в неизвестные дали
сквозь ворох преград город наш Пересвет.
Так пусть повторяются нити спирали
и наше развитие движется вверх.
Шагай, Пересвет, в неизвестные дали,
тебе пусть сопутствует только успех.
Наш город великой России частица.
Родился и рос он под звуки ракет.
В истории Родины стал он страницей,
как Сергий Святой и герой Пересвет.
Наш город наполнен трудом и наукой.
Влекут нас просторы, загадки планет.
Работают люди и служат порукой,
чтоб каждый вопрос получил свой ответ.
        –––––––––––––––––––––

            Виктор ПАНИН


      О РАБОТЕ ИСПЫТАТЕЛЯ   

Дни, денёчки золотые –
нашей юности рассвет:
все ребята молодые,
старикам – под сорок лет.
Испытанья огневые:
на площадках день за днём
шли работы пусковые
и гремел победный гром,
сотрясая всё кругом!
Укрощение огня!
Это дело – для меня.
За программою – программа.
Нету времени, хоть режь!
Штурмовали мы упрямо
тот заманчивый рубеж,
за которым корабли,
оторвавшись от Земли,
полетят к Луне, к планетам,
и советский герб при этом
станет пламенным приветом
всем пилотам звёздных трасс,
прилетевшим после нас…
Станет знаком нашей славы
как космической державы,
одолевшей раньше всех
силой творчества, горенья
гнёт земного притяженья…
Фантастический успех!
Легендарная эпоха!
Урожай и звездопад
удивительных открытий
и блистательных событий…
Мы не зря старались, брат!
Дни, денёчки золотые.
Нашей юности завет:
на работу – как на праздник!
Без неё и жизни нет!
    –––––––––––––

      Вера ЕВДОКИМОВА

 
 ПЕРВОПРОХОДЦАМ               
               

Волны еловых, берёзовых далей.
Небо колышется в струях речных.
Первыми вы напряжённо искали
будущий город с откосов лесных.
Стенды и звёзды, мечты и ракеты –
город рождается в дебрях лесных.
Первых палаток не сыщешь приметы –
улиц огни уничтожили их…
Нежно рассыпались прядки седые.
«Не сокрушайся и не грусти.
Пусть обгоняют тебя молодые:
им наши улицы дальше вести».
. . .
Избранных судьба пока не метила,
прятала в глуши от праздных глаз.
Выход в космос ликованьем встретили,
пировали тайно и не раз.
А до пира – месяцы убойные:
сутками без отдыха, без сил.
Столб огня метали стенды стройные,
грохот ветер грозно разносил.
А сопло затихнет – шлейфы бурые
раскидает по берёзам дым.
И глотали пионеры хмурые
яды, не объявленные им.
А потом «снимали напряжение».
Лихо гордость распирала грудь.
В жизнь вносили песни и движения,
чтоб в бараках праведно заснуть.
На живучесть испытанье пройдено
на процентах тайных ПДК.
И распоряжалась теми Родина,
что без роз и почестей пока.
         ––––––––––––––––––


Иван КУДРЯВЦЕВ

            ОГОНЬ               
               

Все по домам, а мы на старт:
работа ждёт, ответственная очень.
Нас мало в первый раз,
но каждый собран и сосредоточен.
Впервые испытания с огнём.
А всё ли предусмотрено при этом?
Вопрос ребром. И мы ответ поймём,
когда он в небе полыхнёт над степью.
И, слава Богу! – обошлось.
Нам быть ещё и старты множить!
Корабль! В нём молнии и гром.
И он шутить не может.
В нём что-то от далёкого костра,
его необычайного порыва.
Мы с чудом забывались до утра
и где-то там космически парили.
      ––––––––––––––––––

Алексей СЕЛИВАНОВ


В БУНКЕРЕ               
               

Основополагающий момент –
эксперимент идёт,
                эксперимент.
Рассчитано,
проверено
и точка –
и результат укладывается в строчку.
Протяжка.
Пуск.
И сотрясает взрыв.
Прорыв?
Ах, если бы прорыв,
а то ведь – взрыв
и кабелей, и труб обрыв.
Мы курим,
          но сидим на шлемофонной связи.
И, вдруг, команда:
          «Всем надеть противогазы».
Оранжевое облако накрыло.
Сирена очень жалобно завыла.
Потом рыдала она тише, глуше,
как будто ватой забивало уши.
А тут ведущие –
          два старших инженера
всё говорят: «Эпоха это, эра!
И нет программ с таким обеспеченьем» –
друг другу объясняют с увлеченьем.
Никто не знал (отцы эксперимента!),
что за секунду до того момента,
что основополагающим зовётся,
работающий двигатель взорвётся.
Отбой.
Домой.
Особой силы зуд.
Всё тело жжёт огнём –
и не иначе…
И молча испытатели идут
с надеждой на грядущие удачи.
       ––––––––––––––––

          ЗИМИН Юрий Анатольевич

ИСПЫТАТЕЛИ       
               Есть такая профессия — испытатель
                ракетно-космических систем
                Автор
Мы прорвались в невесомость
Мы в прорыве - это новость!               
А Гагаринский прорыв -               
Взрыв эмоций, мирный взрыв.               
  Первой ласточкой, примером,
Был он сыном, пионером.
И как ласточка весной,
Возвращается домой.
          Вся страна моя в зените,               
На орбите! На орбите!   
          Он герой. Он первым был!               
Пыл победы не остыл...
На земле мы- испытатели
Не для золота старатели.
Скромные... Слегка мечтатели,
Достижений соискатели.
Не страшимся мы погоды…
Оторвались от природы.
Поступь лёгкая в орбите,
Будем мы всегда в зените.
Для того и испытания,
И основа для мечтания.
Для надёжности отрыва
Стенды встали на обрыве.
Пробежимся по Луне…
Что под пылью там на дне?
Ущипнём бочок у Фобоса,               
И вернём земному глобусу.   

КОЛЬЦА САТУРНА            

Ушли от Земли, ушли мы от Солнца,
Чтоб ухватить алмазные кольца.
Уходим с Земли, этап за этапом,
С мелодией марша и нотным раскатом.

Колечек Сатурна Земле не хватает.
Алмазные кольца, они там не тают...
Прерывное пламя клокочет бурливо.
Внутри водород холодного слива.

Раздвинув пространство стремительно, бурно,
Косичкой вплетаюсь я в кольца Сатурна...
Достигнет Сатурна корабль-скиталец
И спляшет вокруг причудливый танец.

Наборы колец как жизни фактура.
Ледовый разброс, в осколках структура.
Зеркальным стеклом в окруженье спирали
Сверкают отливы сиянием грани.

Захватим ледышку с оправы колечка,
Вернёмся домой, где тёплая печка.
Колец недоступных слишком там много.
Кольцо ближе всех - союза земного.

Пусть путь развернётся, свернётся кольцом,
И радостно встретит родное крыльцо.
Уходим в дорогу, не будем прощаться,
Ведь все, кто уходят, должны возвращаться...


8. ФИЛОСОФИЯ И КОСМОС

Валерий ИВАНОВ
(г. Ногинск, Московской обл.)

ЗАЧИНАТЕЛЬ КОСМИЗМА ФИЛОСОФ ФЁДОРОВ

 28 декабря 2023 года - 120 лет со дня его кончины

    О Фёдорове я впервые узнал в марте 2023 года. В этом году отмечается 150- летний юбилей со дня рождения Михаила Михайловича Пришвина. В преддверии юбилея издана моя книга «Мой Пришвин». Пришвин родился 4 февраля 1873 года, а 20 – 22 февраля 2023 года состоялась конференция в Институте Мировой литературы имени А. М. Горького, посвящённая юбилею Пришвина. Мне удалось выступить на этой конференции, рассказать о содержании книги, о дружбе с Пришвиным моего дедушки, талдомском поэте Иване Сергеевиче Романове. Вскоре от организаторов конференции узнал, что в Москве есть музей-библиотека Н. Ф. Фёдорова, где часто проводятся интересные творческие встречи на высоком уровне. Стал смотреть размещённые в интернете встречи в этой библиотеке, а особенно мне понравились лекции её главного библиотекаря и ведущего научного сотрудника Института мировой литературы имени А. М. Горького РАН, доктора филологических наук Анастасии Георгиевны Гачевой. Тогда я и узнал много интересного об удивительном человеке, философе Фёдорове.
     Николай Фёдорович Фёдоров был крещён 26 мая 1829 года (по старому стилю). Он был незаконным сыном князя Павла Ивановича Гагарина. Родился он в имении отца, в сельце Ключи Елатомского уезда Тамбовской губернии (в настоящее время Сасовский район Рязанской области). Он закончил Шацкое уездное училище, затем – Тамбовскую гимназию, после этого его состоятельный дядя помог ему поступить в престижный Одесский Ришельевский лицей. Через два года учёбу в лицее пришлось оставить: осенью 1851 года умер его дядя, оплачивавший образование. В это время отец Фёдорова окончательно разорился и жил с новой семьёй в своём имении. 
     Смерть дяди была для Фёдорова тяжёлой трагедией. Именно тогда впервые к Фёдорову пришла со вспышкой озарения его главная идея «воскрешения отцов». И Фёдоров сделал окончательный выбор своего жизненного пути: служение людям. Сдав экзамены в Тамбовской гимназии для права стать учителем истории и географии, в 1854 году был направлен учителем в Липецкое уездное училище, где работал 3 года. Затем Фёдоров получил направление для работы учителем истории и географии в Богородском уездном училище Московской губернии. В этом училище в Богородске, переименованном в 1930 году в Ногинск, Фёдоров работал с октября 1858 года по июнь 1864 года. В начале 1864 года в училище стал вести уроки арифметики и геометрии Николай Павлович Петерсон, который узнал от Фёдорова многие его идеи. С тех пор Петерсон всегда был вместе с Николаем Фёдоровичем и даже когда и расставался с ним, но постоянно переписывался.
     Фёдоров работал в уездных училищах около 15 лет, после этого, благодаря Петерсону, стал работать в Москве в 1869 году. В знаменитой Чертковской библиотеке служил помощником библиотекаря 5 лет, до её объединения с Румянцевским музеем. В Чертковской библиотеке Фёдоров прошёл чисто профессиональную школу, впитал огромный объём знаний. Там повстречался он с молодым Костей Циолковским, который, став его учеником и познакомившись с его идеями и мыслями, стал великим учёным-космистом. Свои мысли о будущих полётах людей в космос и освоении ими других планет Фёдоров передал Циолковскому.
     Почти 25 лет Фёдоров работал в огромной библиотеке Румянцевского музея, составил каталог всех содержащихся там книг и хорошо знал содержание каждой из них. Служение в библиотеке у него было необычное, уникальное. Фёдоров вёл аскетический образ жизни: питался в основном хлебом и водой, спал на лавке без подушки ночью часа 4. После служебного времени встречался в музее с людьми и вёл с ними длинные дискуссии, рассказывал о своих идеях. В музей к нему много раз приходили: писатель Лев Николаевич Толстой, Владимир Сергеевич Соловьёв и другие знаменитости России. В 1874 году с Фёдоровым познакомился будущий историк культуры, философ и публицист Владимир Александрович Кожевников (1852 – 1917). Он вместе с Петерсоном подготовил и издал труды Фёдорова. Толстой говорил: «Я горжусь, что живу в одно время с подобным человеком». Соловьёв называл его «дорогим учителем и утешителем».
     Николай Фёдорович Фёдоров скончался и похоронен в Москве 15 декабря 1903 года (по старому стилю). В 1929 году, когда по идеологическим соображениям усилилась борьба с религией и церковью могилу Фёдорова уничтожили и место его захоронения сравняли с землёй.
     Сразу после кончины Фёдорова в печати появилось много воспоминаний людей, кому удалось с ним общаться. Кожевников в то время жил в Москве, встречался с Фёдоровым постоянно до последнего дня его жизни. Петерсон тем временем жил в Асхабаде, - старинное название Ашхабада, - но это не помешало им приступить к подготовке издания всего написанного их учителем. Труды Фёдорова они назвали «Философией общего дела». В 1906 году в городе Верном вышел первый том трудов Фёдорова. Второй том вышел в 1913 году в Москве. В начале 1920-х годов последователи и единомышленники великого философа-космиста распространили его идеи в странах Европы. В нашей стране интерес к мыслям Фёдорова повысился после полёта нашего первого в мире космонавта Юрия Алексеевича Гагарина. В 1980-х годах начали издаваться труды Светланы Григорьевны Семёновой (1941 – 2014), посвящённые Фёдорову, в Москве она открыла музей-библиотеку имени Фёдорова. После открытия этого культурного учреждения с Семёновой активно сотрудничала её дочь, Анастасия Георгиевна Гачева.
     В разных городах России проводятся уже много лет конференции, мероприятия, посвящённые Фёдорову, установлены его памятники и мемориальные доски. По приглашению ногинских краеведов Гачева приезжала в наш город в начале двухтысячных годов. Первого декабря 2023 года, накануне Дня памяти Фёдорова в Ногинском краеведческом музее состоялась встреча с Гачевой по Зуму. Вскоре на сайте Богородского краеведения появилась об этом статья.
     В марте 2024 года исполняется 90 лет со дня рождения первого в мире космонавта, а 7 июня 2024 года – 195 со дня рождения первого мыслителя-космиста Фёдорова, а по отцу – Гагарина. Поэтому в 2024 году в нашей стране будут проводиться мероприятия под названием «Два Гагарина».
       г. Ногинск,   25. 12. 2023 г.

НОВОСТИ КРАЕВЕДЕНИЯ

11 декабря 2023 года
Краеведческие чтения. Николай Фёдоров – философ и учитель

1 декабря 2023 года состоялись очередные чтения в историческом клубе «Рогожский хронограф». Как всегда, чтения прошли в здании филиала Ногинского музейно-выставочного центра в городе Ногинске на улице Рогожской, 74.

15 декабря по-старому стилю, а по-новому - 28 декабря 2023 года исполняется 120 лет со дня смерти выдающегося русского религиозного мыслителя и философа-футуролога Николая Фёдоровича Фёдорова (1829-1903). К этой памятной дате и были приурочены чтения. И к истории города Ногинска (Богородска) это имеет прямое отношение, так как Н.Ф. Фёдоров шесть лет преподавал историю и географию в Богородском уездном училище, с 1858 по 1864 годы.

Центральным моментом чтений стало выступление учёного-филолога
и философа, специалиста по истории русской филологии и русскому космизму, литературоведа, доктора филологических наук, ведущего научного сотрудника Института мировой литературы РАН, главного библиотекаря московского Музея-библиотеки Н.Ф. Фёдорова Анастасии Георгиевны Гачевой. К сожалению, Анастасия Георгиевна не смогла приехать в Ногинск лично, и её выступление проходило в формате видеоконференции. В докладе «Философия общего дела. О человеке, истории и будущем» прозвучали основные идеи Фёдорова и факты его жизни. Это и теория о воскрешении предков с помощью науки в будущем, и заселение Космоса. Мы узнали, что К.Э. Циолковский – основоположник современной космонавтики был продолжателем идей Фёдорова. Прозвучали мысли философа об этике нового мира, всеобщем братстве, забота об экологии и множество других. Докладчик упомянула и о богородском периоде жизни Фёдорова, как о самом благоприятном в жизни и творчестве мыслителя.

Ещё один доклад «Николай Фёдоров в Богородске. 1858-1864 гг.» был представлен краеведом А. Симоновым. Основными темами этого сообщения были следующие. Письменные источники, свидетельствующие о Фёдорове в Богородске, факты из жизни философа и педагога в нашем городе, попытка выявить здания, строения, сохранившиеся в Ногинске со времён Фёдорова.

Известный краевед из наукограда Черноголовка, кандидат технических наук Михаил Сергеевич Дроздов в своём коротком сообщении поведал о малоизвестных фактах захоронения Н.Ф. Фёдорова на кладбище Скорбященского монастыря в Москве. Оказывается, не так давно, было установлено место предполагаемого захоронения философа. На территории бывшего кладбища ныне расположен парк.

В прениях выступил ногинский краевед, создатель и руководитель клуба «Движение» Валерий Петрович Иванов. Он рассказал о своей увлечённости учением Фёдорова, необходимостью распространения фёдоровских идей в школах и библиотеках.

По итогам чтений было высказано предложение об увековечении памяти Николая Фёдоровича Фёдорова в Ногинске, путём постановки памятника или мемориальной доски.

Алексей Юрьевич СИМОНОВ, краевед г. Ногинска.


       9. С НОВЫМ ГОДОМ!

Владимир ИЗТЛЯЕВ
(п. Теренсай, Оренбургской обл.)

ДРАКОША

Может быть Дракон на вид и страшен,
Для детей он и такой хорош!
Он, как все животные прекрасен,
Интересен! -- Сразу не поймёшь...
Для детей он просто как -- Дракоша!
Он на всех немножечко похож:
На Змею и на Собаку тоже
На Овцу, и Петуха похож...
У него и Кролик, Бык и Крыса,
Обезьяна, Тигр -- все как родня,
Поспешает, как Лошадка рысью,
Не обходит лужи, как Свинья...
... Может быть Дракон на вид и страшен,
Для детей он и такой -- хорош!
Этот год как все года прекрасен,
Если с нетерпеньем его ждёшь!



Любовь СЕРДЕЧНАЯ
(г. Санкт-Петербург)

МАРЛЕВОЕ ПЛАТЬИЦЕ

Я помню, помню марлевое платьице.
На нём снежинки из конфетных фантиков.
В глазах восторг за недоверьем прячется
И радость от гирлянд, шаров и бантиков.

И страх: А вдруг Мороз не настоящий?
И как тогда он справится с Ягой?
Но облегченья вздох, и взгляд блестящий:
Он в валенках! А значит, он живой!
 2009 г.


Александра БОЛЬШАКОВА
(п. Вербилки, Талдомского г.о., Московской обл.)

БЬЮТ КУРАНТЫ

Бьют куранты. Вот первый удар –
Ксилофон хрусталя над страной.
Старый Год (…как он быстро стал стар…)
Провожаем на вечный покой.

Бьют куранты. С ударом вторым
Сила Новому Году дана.
С третьим – я попрошу: молодым
Пусть яснее дорога видна.

Бьют куранты: четыре и пять…
Вспоминаю апрель наших встреч.
Ничего не могу загадать –
Только этот Подарок сберечь.

Бьют куранты: шестой и седьмой…
Холодок вдруг бежит по спине…
Пусть у каждого над головой
Будет кров и еда на столе.

Бьют куранты. Восьмой… В этот миг
Взгляд напротив мне вечность сулит,
Как Любви бесконечный родник,
Сильный, тёплый и нежный магнит.

Бьют куранты. Девятый меня
Вдруг накроет, как вал, с головой.
ПровидЕние боя, огня,
И победы, и Музы живой.

Бьют куранты. Десятый  уже.
Вот одиннадцать. Счастья! Добра!
Торжество и восторг на душе!
Бьют куранты. Двенадцать. УРА!
02 – 05.01.2009г.


Татьяна ШТЕПА
(г. Невинномысск, Ставропольского края).

СНОВА - НОВЫЙ ГОД

Снова- праздник.Напишу стихи.
Новизной блеснут они едва ли.
В прошлом растворённые печали.
Робкие надежды и грехи.

То, о чём поведает строка,
До изнеможения - банально.
Радостно, душевно иль печально...
Шёпот волн морских издалека.

Зажигай, волшебный Новый год,
Огоньков плеяды наудачу.
В магазине заберу со сдачей
Скидок новогодних грустный свод.