Жизнь, пульсируя, спокойно замирает.
В тишине отслеживаю ритм.
Все события, касаясь краем,
ускользают тенью.
Укорит
кто меня за страсть к стихосложенью?
Вот такая на меня напасть –
тяжкое подённое служенье,
горечью приправленная сласть.
Ставят мне в упрёк несовременность.
Разве стих кроится, как сюртук,
по новейшей моде? Предков гены
оживают в строках там и тут.
То дичком от рюрикова корня
прорастёт посконное словцо,
то стечёт из эмпиреев горних
фраза на воздетое лицо…
Что останется от речи, будь иначе,
через этак полтораста лет?
Мой понятный стих по-русски плачет,
проборматывая русский бред.
16 июня 2018