55.
Ты помнишь, Оля, как всё было,
как напугал тебя меньшой?..
…Оцепенение застыло
в глазах твоих… “Да я большой!” –
оправдывался пред тобою,
сбежав из садика домой.
Твоей объятый был любовью,
такое позволял порой.
Шёл по дороге полосою.
Ты наблюдала, как дружок
тут одевался и босою
ногой попасть в сандаль не мог
никак. Ему ты помогала,
сынок отправился один.
Ты по дороге той искала
следы… Добавил сын седин.
56.
Не открою я Америк,
все открытья совершил
и, конечно, без истерик
я тебя в себя влюбил.
Нет, не будет отрицаний,
поздно делать их уже.
Но под знаки восклицаний
лёгкость вьётся на Душе.
И устойчивость приятна
на волне любовных дней.
Все стремления понятны.
Стало оттого страшней
неприятие свободы
на пути в иную даль,
где в тумане все обводы,
потому в Душе печаль
переходит в оправданье
неизвестности степной
в тихий морок увяданья,
даже раннею весной.