Начиная с вспорхнувших ворон и до мелких синиц
Я твои замечаю черты изо всех сторон.
В искромётном фырчании местных московских лисиц
И в шуршании зимних заснеженных крон.
В тишине предрассветной у берега Москвы-реки,
В шуме дрели соседской и в шуме автобусных склок.
Даже где-то в Останкино, между ветвистых ракит,
Нет-нет, да вот-вот промелькнёт острый твой локоток.
Может это видение, может и марево снов,
Где сидит стая птиц руконогих у моря и бдит,
Где вдали пролетает безумство сиреневых сов,
Пока кто-то из нас непременно без отдыха спит.
Я шепчу уже пару ночей "a einem mia re",
В переводе оно не нуждается, это - наверх,
С этих слов бы зажать на гитаре душевно баррэ,
Чтоб аккорд был поглуше, как голос космических сфер.
И хоть не суждено на цифру записать этих снов,
И ракиты объятья древеснее рук Терпсихоры,
Каждый миг ощущаю, как будто основу основ, -
Зная точно, что мы с тобой снова увидимся скоро.