Немного вечности и терпкого глотка
туманов Сены, Эйфелева шпиля.
На горизонте жмутся облака
развешанного меж домов текстиля.
Француженка чеканит каблуком
натруженные лестницы Монмартра.
И мыслей в голове гудит ситком,
как Наполеон рисует карту
Европы, Мира, целого угла
Вселенной, чтобы было сразу
на веки вечные. Больная голова
с просекко. Если Бог помазал,
то кого? И был ли этот кто
достоин похвалы с Небесья?
Как будто солнце гонит пыль веков,
споткнувшись со ступеней лестниц
Колизея. Новая глава
истории написана по старой.
Я знаю, что ты больше не права.
А правды просто нет. Её не стало,
когда озвучена. И грёзы во плоти
разрушены булатными цепями.
Ещё немного стоило б пройти.
Но каждый шаг подошву кровью ранит.
И хвост русалки бережно растёт,
пронизывая то и дело кожу.
Как водится, она впотьмах умрёт.
И лебедь в небе делу не поможет.
Он будет плыть белесою кормой
по синим волнам, вьющимся в отливе
прибоя, лентой голубой,
повязанною на высоком шпиле.
И снова по Монмартру каблуки.
Разбавив кофе жгучим круассаном,
начнёшь страницу с новой ты строки
рукой, которой долго не писала.