1
До Бога близко
Второклассник Геша пришёл из школы поздно. Он бил морду однокласснику Алёше мешком со сменной обувью, вот и задержался. Он бы ещё немного его побил, но Настя, которую Алёша провожал до дома, сказала: «хватит». Она думала, что Алёша встанет. А он остался лежать в снегу. И тогда она разрешила Геше себя поцеловать, потому что он победитель. А после поцелуя убежала к себе в подъезд.
Дома Геша встретил пьяного дедушку, который смотрел телевизор на кухне. На столе была нарезанная колбаса и хлеб. Геша незаметно взял себе со стола поесть и пошёл делать уроки, потому что дедушку нельзя отвлекать от просмотра, можно получить пинка под зад.
Рядом со столом для учебников и для бабушкиных лекарств стоял диван, на котором с летних каникул болела бабушка. Она всё время лежала и ходила с дедушкиной помощью только в туалет. Дедушка не слышал из кухни, как его зовёт бабушка, потому что там всегда громко работал телевизор. Геша звал дедушку, когда бабушке было надо. Но иногда не успевал позвать, и за это получал от дедушки подзатыльник.
Бабушка всё время молилась Богу, шёпотом. Но Геша разбирал только некоторые слова и не обращал на её бормотание никакого внимания. Он знал, что раз уж дедушка бабушку не слышит, то Бог и подавно. Глупая бабушка всё равно молилась и мешала делать уроки, трогая Гешу за ногу. Тогда он убирал ногу подальше, и бабушка не дотягивалась до ноги и начинала тихо плакать. Она её не видела, потому что была слепая, и думала, что Геши уже нет.
Потом с работы приходила мама с дядей Игорем и приносила водку и пельмени. Они садились на кухне рядом с дедушкой и смотрели телевизор про танки и пушки, и громко ругались друг с другом и с дядями из телевизора. С мамой нужно было обязательно поздороваться и поцеловаться, чтобы взять со стола какой-то еды, пока еда ещё оставалась.
А с дядей Игорем здороваться было не обязательно. Он ничего не приносил. Приносил папа, но только в субботу и воскресенье: конфеты и чипсы. Геша иногда ждал папу, а иногда так и не дожидался и уходил к другу Мише, потому что у него всегда есть конфеты и чипсы, и Мише их для Геши не жалко.
У Миши раньше была приставка с игрой, но она сломалась. И больше у Миши не во что играть. Так что играют они больше на улице или в подъезде, шуметь у Миши нельзя – у него весь день спит маленький брат. Он такой маленький, что сосёт титьку. А когда не сосёт – орёт, а когда не орёт – спит. У Геши и Миши есть знакомая кошка в подвале, она также кормит своих котят. Но они не орут так, как Мишин брат. А когда они кормят их из бутылочки брата, котята только пищат от удовольствия.
Иногда у дома они встречают Алёшу и лупят его, чтобы он не забывал, кто из них победитель. Алёша тоже пищит, но не громко. А сегодня что-то совсем не выходил.
Иногда они встречают Настю и кидаются в неё снежками. Настя обзывает их дураками и громко смеётся. Но и Настю сегодня они не встретили.
Мальчикам стало совсем грустно…
Когда на улице так скучно, да ещё темно и холодно, Геша и Миша перебираются в подъезд или на чердак. С чердака видно небо и чуть-чуть, за облаками, - бабушкиного Бога. Тут до него становится совсем близко, не то, что с земли.
На чердаке есть старая телефонная трубка. Она волшебная. Друзья привязали её провод к самой высокой антенне и верят, что раз в год по трубке можно позвонить на самый верх, самому Богу, как взрослые звонят раз в год своему президенту.
Тогда Геша вспоминает бабушкины слова молитвы и просит у Бога новую приставку для Миши, чтобы они могли в неё вместе играть. А Миша просит, чтобы маленький брат побыстрее вырос и перестал орать, потому что у мамы от его крика очень болит голова, и она Мишу совсем не целует.
Скоро Новый год. Скоро Богу День Рожденья. Бог услышит мальчиков и, конечно, им поможет. Надо только учить слова и звонить чаще:
«Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…»
2
До Бога далеко
Второклассник Алёша пришёл из школы поздно. Ему бил морду одноклассник Геша мешком со сменной обувью, вот Алёша и задержался. Во всём была виновата Настя, которую Алёша провожал до дома. Она думала, что Алёша сильнее, чем Геша. А оказалось не так. Алёша от страха остался лежать в снегу. И тогда Настя разрешила Геше себя поцеловать, потому что он победитель. А после поцелуя убежала к себе в подъезд.
Мама ругала Алёшу за то, что он пришёл поздно и суп надо было ещё раз разогревать. А ей было некогда. За мамой должен был зайти Настин папа, с которым они уходили на корпоратив по поводу Нового года туда, где вместе работали. Там Настин папа был Дедом Морозом, а Алёшина мама – Снегурочкой. Поэтому она красила лицо перед зеркалом и не видела, что у Алёши морда разбита. И ушла, сказав, чтобы он сам суп себе грел. И он один в квартире остался.
Алёша суп не любил и греть его не стал. Он подошёл к зеркалу, посмотрел на свою морду и начал себя так жалеть, что даже заплакал. Он знал, что он сильнее Геши, и даже Миша это знает. Но папа говорит, что любого человека бить по лицу нельзя. Всегда можно договориться словами и выяснить, кто не прав. Алёшины папа и мама никогда не трогают Алёшу, даже если тот сильно провинился. Они объясняют ему это долгими и непонятными словами, у них это называется «читать мораль». Потом спрашивают у Алёши, понял ли он? Алёша говорит волшебное слово «понял», а ещё - «простите, я больше не буду», а в самом конце - «пожалуйста».
Папа у Алёши военный офицер. Он ведёт себя благородно. Когда возвращается из командировки, сразу дарит маме цветы и целует в губы. Он не звонит по телефону, а пишет красивым почерком письма и сочиняет маме стихи. Мама у Алёши красивая и весёлая. Пока папа ездит на войну, её часто приглашают спеть песни о Родине и сплясать «русского» не только в Доме Культуры, но и «в районе» и даже «в области», где Алёша ни разу не был. Мама возвращается поздно, когда автобусы уже не ходят, и её подвозят до дома младшие офицеры или папа Насти, потому что ему с ней по дороге.
А мама Насти после этого сердится и не пускает Алёшу к Насте вместе делать уроки. Значит, и сегодня не пустит. И нечего ходить, позориться. А Алёшина мама придёт поздно, он уже будет спать, и никто его не пожалеет.
И ещё Настя говорит, что её папа не любит её маму, они часто ругаются и папа маму бьёт кулаком по почкам. И что, раз в морду нельзя, Алёше Гешу нужно туда же бить, чтобы стать победителем. Настя даже на себе показала – куда. И платье подняла, когда показывала. И Алёша это запомнил, потому что Настя в этом месте была очень красивая.
Но теперь Алёша знает, что делать. Он вызовет Гешу на дуэль. Как Ленский в «Евгении Онегине», ему папа читал.
Он возьмёт у папы в сейфе наградной пистолет. Где ключ лежит, Алёша знает. И пойдёт к Геше и Мише в подъезд, поднимется на чердак, и их застрелит. Потому что они, дураки, стрелять не умеют, а Алёшу папа уже научил. И ещё он позовёт туда Настю, чтобы она увидела, кто из них победитель и кто благородный.
Алёша так и поступил. Он сделал уроки, взял оружие и зашёл за Настей, подождав, пока она тоже сделает уроки. Это было слышно из-за двери. Настя села за пианино и заиграла гаммы.
Алёша позвонил.
Дверь открыла Настина мама и послала его куда подальше, чтобы Алёша не мешал Насте заниматься. И закрыла дверь.
Тогда Алеша с пистолетом поднялся тихонько на чердак и решил там застрелиться от обиды и ещё потому, что он, такой хороший, сильный и благородный на фиг никому не нужен. А вот когда он будет лежать совсем мёртвый с раной в сердце, тогда все о нём вспомнят и пожалеют. А Настя, может быть, и поцелует…
На чердаке Алеша рассмотрел в полутьме Гешу и Мишу. Они сидели на корточках к нему спиной, а в руке у Геши была старая телефонная трубка, провод от которой был привязан к ржавой железке антенны. Эти дураки что-то шептали в неё.
Алеша услышал: «Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…»
И над мальчиками затеплилось какое-то неземное сияние и медленно стало подниматься вверх. И от страха пистолет выпал из Алёшиной руки, полетел в лестничный пролёт и выстрелил, ударившись об пол где-то далеко внизу, на первом этаже…
3
До Бога ещё дальше
Второклассница Настя пришла из школы поздно. Она долго смотрела на то, как Геша бил морду однокласснику Алёше мешком со сменной обувью, вот и задержалась. Он бы ещё немного его побил, но Настя, которую Алёша провожал до дома, сказала: «хватит». Она думала, что Алёша встанет. А он остался лежать в снегу. И тогда она разрешила Геше себя поцеловать, потому что он победитель. А после поцелуя убежала к себе в подъезд.
Когда мама спросила у Насти, что она так поздно заявилась, та рассказала, почему, и мама с завистью посмотрела на дочь и поправила ей бантики на голове. Настоящая стерва растёт, подумала мама, не то, что я. И потёрла синяк на спине.
Мама убрала с кухонного стола одеяло, на котором она гладила папе брюки на корпоратив. Аккуратно повесила их на спинку стула. И стала расставлять тарелки на себя, Настю и папу. Папа в соседней комнате репетировал на баяне новую песню «Я русский», а Настя, снимая на стуле напротив папы колготки, подпевала ему тоненьким голосом.
На тарелки мама положила каждому дымящуюся картошку пюре, домашние котлетки (папе – три!), в серединку поставила большую салатницу с помидорами и огурцами, залитыми сметаной, рядом - узкую селёдочницу с заломом и ялтинским луком, хрустальный графинчик с ледяной «Беленькой» (только для папы!), и три больших пиалы с бульоном, в котором плавала половинка вареного яйца (у папы – две половинки!) и веточка свежего укропа.
Когда песня закончилась, мама отослала всех мыть руки и садиться ужинать.
Папа с Настей брызгали друг другу в лицо из крана, озорничали и смеялись. Потом папа обтёр Настю от капель пушистым полотенцем и поцеловал в пухлую щёчку, сказав ей: какая ты у меня красивая.
Мама от радости прикусила губу и вытерла жирные руки о фартук.
Папа ел быстро, красиво, аппетитно. Он первым закончил, вытер губы, оделся во всё чистое и тщательно причесался перед зеркалом. Сбрызнул галстук духами, на вопрос мамы «когда тебя ждать» отмахнулся и хлопнул дверью.
Настя ела медленно, ковыряясь вилкой в остывшем пюре. Она увидела слёзы в маминых глазах и притихла, стараясь не стучать о тарелку. Мама не подгоняла её, как обычно. Отвернувшись к окну, она то прикусывала нижнюю губу, то тяжело, прерывисто вздыхала.
Настя ушла к себе в комнату и села за уроки. Закончив с уроками, она не дождалась мамы, чтобы та их проверила, и села за пианино. Ещё разыгрываясь на гаммах, она услышала звонок. Мама открыла входную дверь и громко, матом послала пришедшего на три буквы. Настя продолжила играть. Сначала этюд. Потом отрывок из сонатины. Следующий – марш… И тут внизу в доме раздался выстрел! Такой громкий и неожиданный, что Настя отдёрнула руки от клавиш и зачем-то прикрыла уши.
Мама прибежала к ней. Обняла и прижала к себе. Настя увидела её заплаканное лицо и начала быстро повторять: это война? мама, это война? да? война из телевизора? нас всех убьют?
Мама не отвечала. Она искала что-то на стенах. Потом нашла, что искала: высоко на шкафу стояла икона. Мама подставила стремянку, достала её, закрыла крышку на пианино и зачем-то установила икону там, где стояли ноты. Отодвинула стул от инструмента и встала на его место на колени. И Насте приказала встать рядом.
Мама быстро научила Настю правильно креститься и повторять за собой: «Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…»
И обе они думали о папе. Как он там один? Кто его теперь спасёт и приголубит? Он такой ранимый, беззащитный, но такой красивый и талантливый. Прости его, Боженька, и пожалей… Мы его за всё прощаем и зла, вот те крест, на него не держим! И ты его прости…
И тут за окном появилось лёгкое сияние. И лица их просветлели.
Скоро Новый год. Скоро Богу День Рожденья. Бог услышит девочек и, конечно, им поможет.
4
До Бога не достать
Дедушка видел из окна, как его внук, второклассник Геша, бил морду однокласснику Алёше мешком со сменной обувью. Кончилось тем, что Алёша остался лежать в снегу, а девочка, которая на это смотрела, разрешила Геше себя поцеловать и после поцелуя убежала к себе в подъезд. Смотреть больше было не на что, и дед повернулся к телевизору на кухне.
Дед всё ждал, когда Бог появится на экране. Ведь должен же он когда-то там появиться!
Все, кто ни попадя, внутри телевизора кричали друг на друга и говорили о других гадкие вещи. Послушать их, так все одинаковые воры, разбойники и убийцы. И уверяют они во всеуслышание, что иначе нельзя жить сегодня. Иначе самого обманут, ограбят и убьют. Поэтому надо самим, чтобы не быть хуже других, обманывать, грабить и убивать. В этом смысл и радость жизни, а главное гордость победителя. Ведь выживет победитель. А, значит, он один и прав.
А Бога всё не было. Некому было сказать с экрана, что это правда и есть. И нет другой правды. А в правде божья сила!
Вот за что внук Геша этого Алёшу бил? Такой мелкий - такого здорового? Наверняка, за правду. Вот правда и победила!..
Тут к деду зашла дочка с другом, водкой и пельменями. Они выпили и стали смотреть телевизор втроём и спорить с людьми из телевизора. Деду особенно не нравился молодой парень в галстуке, дочке – лысый крепыш в белом свитере, а другу – иностранец в красных кроссовках. Остальные не нравились всем троим одинаково. Посмотрели эту программу с час, надоело, переключили на другую программу. Эта программа была с пушками и танками, кораблями и самолётами. Всю технику через полчаса забраковали. (Отвлеклись – зашёл Геша. После него отнесли бабушку в туалет и назад.)
Друг дочки вышел на улицу за водкой и встретил по дороге того самого парня в галстуке, что деду не нравился. Врезал ему от души, а тот всё кричал: «Я русский, я русский». Друг понюхал, как от этого «русского» пахнет и всю рожу ему располосовал, чтобы не обманывал. Да и бабе, которая за него заступаться полезла, досталось. Тоже, та ещё тварь. Кричит: мы на корпоратив песню репетировали! А то друг не видел, как они после этой песни при всех за углом сосались! Песни они поют? Ну-ну… А наши ребята в окопах…
Эх-х-х…
И они с дедом ещё выпили.
Тут какая-то крупа пошла по экрану, как помехи антенные, и низкий такой голос стал пробиваться из динамика: «о-о-о-т-т-т-ч-ч-ч-е-е-е н-а-а-а-ш-ш-ш…»
И всё громче, и громче, до жути. А сквозь рябь цветную телевизорную как будто иконный лик стал прорисовываться, лицо безбородое, белое, безглазое, детское, но страшное…
«… и-и-ж-ж-е-е е-е-си на не-е-бе-е-сех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…»
Дед перекрестился и упал на колени.
«Вот! – вскричал он. – Свершилось! Услышал меня Господь Всемогущий! Воцарится теперь правда на всей Земле! И ныне, и присно, и во веки веков! Аминь!»
И в этот момент грохнул выстрел. И дочка с другом сползли на пол в кухне и стали бить поклоны перед экраном. Поверили, наконец!
А за окном показалось светящееся пятно, расползающееся всё шире и шире, будто шаровая молния, наполненная кристалликами яркого новогоднего, морозного цвета…
5
Бога не видать
Бабушка не видела, как её внук, второклассник Геша, бил морду однокласснику Алёше мешком со сменной обувью. Ведать не ведала, что кончилось оно тем, что Алёша остался лежать в снегу, а девочка, которая на это смотрела, разрешила Геше себя поцеловать и после поцелуя убежала, решив, что рассчиталась с победителем.
Бабушке было темно, давно очень темно и страшно жить, когда никого нет рядом, а вокруг стоит гул голосов чужих людей, которые её не слышат, которые и друг друга не слышат, а кричат всё громче о какой-то правде, в которой ничего божеского нет.
Бабушке было душно. Она попросила эти голоса открыть окно, чтобы подышать чистым морозным воздухом, который бывает перед Рождеством. Который, она помнила с детства, искрится и наполняет душу чистотой и свежестью.
Она протянула из последних сил руки к отворенному окну и, собрав в лёгкий комочек свою душу и тело, выбросила их вон из этой жизни. Туда, к Богу.
И тело её выбрало путь вниз, к той шальной пуле, что вылетела из ствола пистолета и застряла у неё в пустой груди, а грудь эта спасла кормящую кошку и котят в подвале.
А искрящаяся душа бабушки унеслась вверх, поразив всех своей небесной слепой красотой, напоследок пропев вместе со всеми:
«Отче наш, Иже еси на Небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на Небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.»