Жили-были в мире двое.
Он. Она - себе сама.
Прочен Он, умен, спокоен.
И Она - совсем зима.
Холодна и неуютна,
со стихами или без.
С Ней задумчиво и трудно,
и неладно, и вразрез.
С Ней и завтра, и сегодня -
как в морозной полутьме.
С Ней до дна прогретый полдень
солнцем тянется к зиме.
В параллельный мир морозный.
Там, где спит Её душа.
Так надолго и серьезно,
что не стоило мешать.
Жили-были. Как-то, где-то.
Долго жили. Посему
шло ошибочное лето
Прямо к Ней. Пришло к Нему.
Жившему тепло и прочно,
что... Понять непросто Ей.
Но бывает, как нарочно,
понимать всего верней.
Жили-были. Сразу двое.
Он и, все-таки, Она.
Жили, кажется, в покое.
Но пришла зимой весна.
Так невовремя и сразу,
так надолго и всерьез,
неподверженная сглазу,
среди зимний вялых звезд.
И Она, Его заметив,
отряхнула с сердца снег.
Значит, есть на белом свете
этот самый человек.
Этот, тихий и невнятный,
чьи ответы так глухи,
скуп на чувства, непонятный,
не читающий стихи.
В перекрестьях четких линий
черно-белых зимних дней
взгляд Он вскинул - ясный, синий -
всех родных всего родней.
И Она в Него взглянула,
раскраснелась от тепла
и стремительно вдохнула:
Вот и Я Его нашла.