Дворцы и храмы острова Британии
Путевой очерк о путешествии в Великобританию в июле-августе 20011 г. Ранее выложен с фотографиями в ЖЖ и на Вордпрессе. Достопримечательности описаны такими, как они тогда выглядели.
Среди прочих чудес, остров Британия славен своими храмами и дворцами. (Для удобства повествования я объединю в одно "замки" и "дворцы," хотя, строго говоря, это неверно). Некоторые из них нам повезло повидать, и потому могу о них поведать как очевидица. И подумалось мне, что способ рассказать о них, выразив их существо, но не уронив их достоинства, - дать им красноречивые и благородные прозвища, как бывают они у отважных рыцарей и словоохотливых летописцев.
Однако прежде, чем говорить о храмах или о дворцах, или о замках, надобно мне сказать о весьма древнем сооружении, которое, несмотря на его великую известность и кажущуюся незатейливость, все-таки лучше один раз увидеть своими глазами, чем десять раз по телевизору. Одни наблюдатели считают его сооружением оборонительным, а другие - сакральным. Думается мне, что это суждение выражает прежде всего свойства их наблюдательской натуры: сами они - скорее "материалисты", или же скорее "идеалисты", хотя всего лишь условное это деление. Сама же я, повидав его, склоняюсь скорее ко мнению вторых, чем первых, и думаю я так потому, что видела людей, наблюдавших его вблизи.
Как, возможно, вы догадались, я говорю о Стоунхендже - знаменитой каменной ограде. Подъехав к нему, видишь его охваченным "живым поясом": вокруг по установленному пути ходят люди, и каждый вытворяет, на что горазд - кто дивится, кто кривляется, кто умиляется - но, глядя со стороны, очень легко себе представить, что все они поневоле движутся по маршруту некого священного шествия. Какое, должно быть, совершали в древние времена люди в надлежащем настроении и благоговейном молчании либо с песнопениями...
Подходить к камням вплотную и становиться среди них сейчас нельзя. Поэтому даже любая птица, которая посидит на каменных "воротах" и потом, пролетев над головами зрителей, удаляется своей воздушной дорогой, приобретает дополнительную значительность: надо же, для нее - просто станция, а человеку - запретное пространство.
При виде Стоунхенджа и окружающих полей, на которых в мире и спокойствии паслись овцы, вспомнила строчки из одной из своих любимых детских книг - "Незнайка на Луне" Николая Носова: "Дорога опять пошла в гору, а когда подъем кончился, перед глазами путешественников открылась картина, которой никому из них раньше не приходилось видеть. Можно было подумать, что кто то громадный забрался на текстильную фабрику и раскатал по земле тысячи рулонов пёстрых материй" (С).
Вот именно такое ощущение дает мне Стоунхендж: здесь был "кто-то громадный". И разложил камни - то ли для игры, то ли для дела. Так о горе Ликабет в Афинах рассказывают, что ее переносила и бросила на теперешнем месте богиня Афина, а о Сицилии - что этот остров Афина навалила во время битвы богов и гигантов на одного из обратившихся в бегство противников.
Находящуюся недалеко от Стоунхенджа в Солсбери Кафедральную церковь Благословенной Девы Марии (короче - собор в Солсбери, у которого самый высокий в Британии шпиль) назову я собором Движения. Посреди его стоит двенадцатиугольная чаша, как раскрытая чашка цветка, полная росой, с четырех противолежащих углов которой стекает вода. И движение струй перекликается с текущими линиями окон, арок и сводов собора.
Это еще и собор Движения Времени. Особенность его убранства: там и сям появляются фигуры и фигурки наших современников, принадлежащих к разным расам, в разных позах и с разными выражениями. Можно рядом с готическими святыми наткнуться взглядом на фигуру мужичка, по виду рабочего, который только что зашел с улицы то ли о деле своем попросить, то ли просто знаменитый собор посмотреть и стоит, глядя в вышину. Можно увидеть "прихожанина", прикорнувшего на могильной плите, а иногда фигурка сидит на груди у скульптуры старинного покойника: что, брат, добегался? это я, душа твоя, сейчас я тебя поспрашиваю о жизни...
На гладкой зеленой лужайке, где уже разбросаны первые пожелтевшие листья, следы первых легких шагов осени, cреди пришедших к собору и идущих уже от собора людей не сразу замечаешь одну фигуру, серебристо-серую стройную фигуру женщины в длинном платье, которая направляется от церкви к воротам и застыла в момент шага. Бронзовая. "Идущая Мадонна" скульптора дамы Элизабет Фринк (1981 г.) "Мадонна"! Какое слово! младенческие шалости, открытая грудь, цветок, щегленок! Столько раз воспетая прелесть молодой женщины, красота материнства! Подойдем ближе - это не молодая мать: у бронзовой мадонны деловой твердый шаг, состарившееся и скорбное лицо, и она словно смущена, что ее застают за обычным обходом. Однажды все скорби мира прошли через сердце когда-то цветущей матери...
Но это также собор "Великой хартии", ибо в нем хранится и выставляется один из экземпляров той самой Великой хартии вольностей, столь важной для истории и современности прав человека. Кому человек и гражданин, кому Всеобщая Декларация, а правосознательным британцам - Великая хартия, и благодаря ей они чувствуют себя основоположниками еще одной универсальной ценности и особо важным (еще раз) примером для подражания. Показывают ее не без торжества. В одном из церковных покоев стоят черные ширмы. К ним тянется очередь. Приблизившись к ширмам, покуда еще не совсем пришло твое время, можно взять ознакомиться перевод Хартии на какой-либо из современных языков. Наконец мы - за ширмами. Хартия - это лежащий на столике прямоугольный лист без картинок, исписанный зело хитро и причудливо. Что именно там написано - известно, и хорошо, что известно, потому что прочитать своими силами невозможно, если ты не специалист многомудрый. Что делать дорвавшемуся иноземцу? - можно впериться глазами в письмена, сказать "Ух ты! Да...Хартия сия велика есть", после чего выйти из-за ширм и пойти рассмотреть небольшую скульптурную группу, остановившую момент больших политических страстей: как короля Иоанна приперли с двух сторон и заставляют эту самую Хартию подписывать.
Подумалось мне, что Соединенное Королевство - это во многих отношениях оппозиция (то есть перекликающаяся противоположность) Италии. Если так, то собор в Солсбери можно уподобить строениям Поля Чудес в Пизе: слегка наклоненный шпиль собора - привет той самой, "падать или не падать", наклонной башне, и еще - уподобить из-за большой зеленой лужайки, где посетители ведут себя расслабленно: кто ходит, кто со скамеечки созерцает, а кто под небом распростерся и лежит.
А собор святого Павла - это, конечно же, привет собору святого Петра в Риме. (Точнее - в Ватикане).
Как назову его? Собор Империи. Других нет у меня для него имен. Это завершенный памятник могущества и величия державы, которая стоит крепко, а тянется далеко. Погребенные под собором, кто в крипте, а кто в часовне, зодчий собора Кристофер Рен, Нельсон, Веллинтон, Филип Сидни, живописцы Тернер и Рейнолдс, и не только - не просто великие покойники, а как бы еще и творцы "фундамента" национальной славы. (Симпатичная маленькая старушка-служительница с длинной седой косой и в брюках показала нам, где найти Рена и Тернера: в часовне, где только что перед тем окончилось венчание). Однако из достопримечательностей этого великого собора я опишу одну. "В третьей нише северного бокового нефа хора" (как гласит о том путеводитель, авторы которого знают, как что правильно называется) стоит абстрактная скульптура Генри Мура "Мать и дитя" (1983) - склонившаяся мать держит на коленях ребенка. Фигура, как бы вышедшая из свечи, узнаваемая, но не принявшая окончательные очертания. И когда мы там были, к ней подошел мощный, но нежный молодой папа, очень бородатый и волосатый, с малышом на руках, и приложил к скульптуре пальчики руки своего ребенка.
Потом мы сидели перед алтарем, играл орган, и тот же молодой папа со своим ребенком подошел и сел поодаль. Малыш совсем не разделял папино благоговейное настроение и крутился у него на руках, все норовя повернуться головой вниз: ходить на голове пока было лучше и интереснее, чем на тонких ножках в голубых ползунках. Можно было придумать, глядя на них, какую-нибудь историю, но тут подошла их мама, немного отставшая, видимо, вместе с бабушкой, и они удалились, посадив малыша в коляску.
Орган играет, словно расходятся лучи света.
О славный-прославленный, описанный-расписанный Хемптон-Корт, посещенный нами сразу же после Вестминстерского аббатства, в тот же день! О дворец, куда в восхищении паломничают все любители английских ренессанса и барокко, в особенности интересующиеся тюдоровской семейной жизнью! Ты так объелся рассказами и комплиментами, что никаких прозвищ не хватит на тебя! Как же мне обозвать тебя получше?
Дворец Роз и Голубей - прекрасных пышных роз, украшающих твои сады, хотя и начавших уже отцветать, когда в самом начале августа мы к тебе приехали, но зато широко раскрывшихся и сиявших во всей своей славе, чтобы увидевший их только раз помнил красоту цветка как образ человеческий. И голубей, неспешно прогуливавшихся среди них по придворным дорожкам.
Дворец Зеленого Лабиринта, из которого мы, уже начиная утрачивать надежду, все-таки вышли.
Проще всего назвать тебя Дворцом Красного Кирпича - но мне этого мало. После прогулки по парку, должно назвать тебя Дворец Зеленых Шатров, Дворец Кирпичных Труб и Взлетающих Ввысь Фонтанов (фонтаны на фоне парковой роскоши выглядят какими-то робкими, но оттого - не менее красивыми). Дворец Разноцветного Парка и Лимонных Деревьев (не только лимонных...).
Дворец Зеленого Лабиринта, из которого мы, уже начиная утрачивать надежду, все-таки вышли.
Проще всего назвать тебя Дворцом Красного Кирпича - но мне этого мало. После прогулки по парку, должно назвать тебя Дворец Зеленых Шатров, Дворец Кирпичных Труб и Взлетающих Ввысь Фонтанов (фонтаны на фоне парковой роскоши выглядят какими-то робкими, но оттого - не менее красивыми). Дворец Разноцветного Парка и Лимонных Деревьев (не только лимонных...).
Нет, назову я тебя Дворцом Королевских Привидений. Ибо здесь неоднократно замечено множество беспокойных духов двух видов: тех, кто когда-то здесь жил, и тех, кто ныне приходит сюда посмотреть, где они жили. Современные туристы, вполне вероятно, являются не более чем наглыми и докучными привидениями для исконных жителей Хемптон-Корта, которые пережидают их появление, запрятавшись в картины. Но и у них не хватает терпения ждать, и некоторые прохаживаются по своим владениям. А также могут быть обнаружены туристами при распечатке фотографий.
А еще лучше назову я тебя, Хемптон-Корт, Домом Гостеприимного Генриха (The Home of Hospitable Henry).
Волга впадает в Каспийское море, Днепр - в Черное, а история Англии, несомненно, знает много великих королей разной величины, прославленных и/или ославленных художественной литературой и кинематографом не по одному разу. Некоторые из них даже заслужили право быть изображенными в виде елочных игрушек. Но столь же несомненно, что, каковы бы ни были его политические заслуги, Генрих VIII Тюдор - главный туристический король Англии. Он почти монополизировал сувенирную индустрию, да еще и вместе с женами и младшей дочкой превратил ее в семейный бизнес: тут тебе и картинки, и мишка с печальными глазами, в костюме не кого-нибудь, а именно Генриха VIII, и куклы, и елочные игрушки (набор), и мыло с этикетками, и маечки, и кружечки, и браслетики "Divorced - Beheaded - Died - Divorced - Beheaded - Survived" ... Словом, зайди в британский магазинчик "исторических" сувениров и куда взгляд не кинь - попадешь в Генриха, Восьмого этого имени. Как расценивают этот факт остальные короли, и какие разговоры выслушивает мини-Генрих, вися между такими же Вильгельмом Завоевателем и королевой Викторией - увы, не знаю и гадать не берусь. Мы (то есть я) искренне верим, что наличие в доме генриховского сувенира способствует росту интеллекта и жизнелюбия, развивает склонность к творчеству и приносит счастье в личной жизни.
Но на месте выяснилось, что это еще не все. За свой трудный характер и потребительское отношение к женщинам упомянутый Генрих был осужден (а может быть, это он так помилован за оставшуюся широту натуры и помощь в популяризации культурного наследия Британии), и отныне он должен лично встречать в своей легендарной резиденции Хемптон-Корт всех британских и заграничных любопытствующих, которые обожают его там Доставать.
Явившись в свою очередь за тем же, мы застали нашего хозяина под аркой ворот, беседующим с несколькими детьми на предмет того, можно ли с ним сфотографироваться. Его Величество был облачен в подобающее ему роскошное одеяние, конечно, зеленого цвета, вид имел суровый и не допускающий никакой фамильярности. Однако он был сыт и не разгневан, а юные гости Хемптон-Корта, должно быть, вызывали у него естественную симпатию, так как он заявил, что ничего против внимания детей не имеет. Мамы и не только мамы с радостью воспользовались его благодушием.
Затем, заметив приблизившуюся и обступившую его толпу, он осведомился: "Which country?" и проследовал через ворота под наши восклицания "Long Live the King!"
И этим дело не кончилось. Уже покидая Хемптон-Корт и проходя через тот же дворик, мы увидели, что нам навстречу возвращается, не теряя важности, маленькая процессия: стражник, Генрих и, видимо, его секретарь.
Тут меня одолел дух авантюризма, и я, наклонив голову и полусогнув одно колено, склонилась как могла изящнее и замерла в таком положении с закрытыми глазами, провоцируя венценосца. И таки услышала над своей головой очень усталый голос: "Thank you for your reverence, it was noted".
Генрих VIII меня заметил. И дальше пошел, а я радостно разогнулась. Горжусь! Как впоследствии объяснял мой папа: "Это значило, что он тебе голову в последнюю очередь отрубит..."...гм...
А когда мы собирались напасть на сувенирный магазинчик, через двор пробежала еще и несчастная Екатерина Говард. Обвиненная в неверности, она бежала убедить мужа, что не виновата. В слезах она никого не замечала - не до того было - а вот мы ее видели.
И бессердечно зафиксировали.
Если для Хемптон-Корта трудно придумать какое-нибудь одно всеохватывающее прозвище, то с Виндзорским замком и Тауэром дело обстоит еще хуже.
Прежде всего Виндзорский замок надлежит именовать Замком Королевской Фамилии (ибо нынешняя династия с 1918 года носит фамилию Виндзор). Но это только для начала.
Памятуя о его истории, можно было бы назвать его Замком Счастливых Супругов (Виктории и Альберта), но впоследствии он сделался Замком Печальной Вдовы. (Которую так и называли - "Виндзорской вдовой"). Памятник Виктории встречает ныне толпы туристов, приехавших спозаранку посетить легендарную резиденцию, и, таким образом, прежде, чем войти в дом, нужно приветствовать легендарную хозяйку. На мой взгляд, несмотря на все регалии, вид у этой статуи Виктории более хозяйский, нежели "возвышенно"-величественный.
Ежели углубиться в историю (а как же в нее не углубляться?, уж больно глубока и полна интересностей есть), то можно называть Виндзорский замок Домом Эдуарда Многодетного Рыцаря - так как именно здесь родился Эдуард III, начавший Столетнюю войну основатель Ордена Подвязки. И, разумеется, нельзя обойтись без того, чтобы назвать замок - если можно так сказать, штаб-квартиру этого ордена, Замком Святого Георгия, покровителя Ордена Подвязки и, как считается, небесного покровителя Англии. Который, в свою очередь, вдохновляет поколения богатырей, побеждающих змей, а равно и поколения людей творческих, о богатырях и вообще людях повествующих.
Кстати, в память об одной старинной комедии, где действует Сэр Джон Неудачливый Волокита, Виндзор - вообще Виндзор - можно именовать Городом Веселых Жен (или городом Насмешниц, в зависимости от перевода).
Из-за тех, кто погребен в часовне Святого Георгия, можно назвать замок Пантеоном десяти королей. (А среди них такие неизменно вызывающие интерес потомков личности, как, например, Карл I и все тот же Генрих Большой жених...очень большой. :-)). Можно также назвать его Замком умиротворения властителей - потому что здесь похоронены представители всех династий, когда-либо правивших королевством.
Подходит ему также имя Замка Королевских Кукол - так как в нем выставлен тот самый кукольный домик королевы Марии, который на самом деле никакой не домик, а внушительный особняк на сорок комнат, с водопроводом, электричеством и садом. Смотреть на него в жизни куда как увлекательнее, чем на альбомных фотографиях. Потому что на фотографиях все его убранство увеличенное и выглядит как обычное - просто на фотографию глядя, нельзя понять, что все это миниатюра, тщательно сделанная с любовью к миниатюрным деталям. В этом домике отлично могла бы разместиться королевская семья лилипутов с придворными и прислугой (почему королевская - потому что там есть комната, где выставлены королевские регалии). Но даже королевские мыши, видимо, настолько благоговеют перед убранством особняка, отражающего все достижения британских умельцев по состоянию на 1924 г., что не решаются туда проникнуть (может быть, только в ночь перед Рождеством отваживаются, читают книги в библиотеке, устраивают прием и бал, и потом все идеально убирают :-)). А рядом в витрине проживают две вполне великолепные дамы - куклы Франс и Марианн, обе девушки, подаренные от имени французского правительства принцессам Елизавете и Маргарет Роуз в 1938 г., когда их папа с мамой совершали официальный визит во Францию. Дамы не очень высоки, однако в кукольный дом не поместятся - разве что в окна могут заглянуть. И это очень жаль, потому что наряды у них - работа лучших парижских модельеров того времени, и в этих нарядах они, выходит, бездомные. Вместе получается не очень веселый парадокс: кукольный дом без подходящих кукол (кроме портретов, игрушек в детской и домашних животных), и куклы - без подходящего по размеру собственного дома.
Знаю я, что нужно в эту компанию - пирожок с надписью "Съешь меня", который бы позволял Франс и Марианн становиться маленькими, чтобы они могли проникнуть в дом. Или, по крайней мере, пара королевских Щелкунчиков, дабы дамы развлекались.
Мы с вами понимаем, что любой кукольный мир, сколько бы восторгов он не вызывал у ценителей, может навлечь на себя упреки в инфантильности, слащавости и неестественности (насколько обоснованные - не важно), и очень может быть, что рано или поздно какая-нибудь могучая стихия попытается посягнуть на него. И если даже ей не удастся его разрушить, по крайней мере, история о статичном уюте будет уравновешена историей о стихийном буйстве.
Замком Пожара можно было бы назвать Виндзорский замок - в память о пожаре 20 ноября 1992 г., который двести пожарных тушили пятнадцать часов, а поврежденные покои восстанавливали после него целых пять лет. Но его можно было бы назвать также Замком Счастливого Пожара (относительно, конечно) - потому что в ноябре 1992 г. в замке меняли электропроводку, следовательно - роскошное убранство временно сняли, а как раз те покои, которые были "обнажены" подобным образом, и пострадали от пожара. Так что ущерб оказался все-таки меньшим, чем он мог быть, а в истории замка есть теперь глава о пожаре.
Виндзорский замок можно было бы назвать также Замком Торжественных Приемов - потому что каждый глава иностранного государства, совершая первый официальный визит в этом качестве в Соединенное Королевство, может выбрать, где отобедает с королевой - в Букингемском дворце либо в Виндзорском замке. И здесь я вспомню мультфильм А.Хржановского "Чудеса в решете" по английским nursery rhymes в переводе С.Маршака: "Где ты была сегодня, киска? - У королевы у английской..." По-видимому, в мультфильме прием происходил именно в Виндзорском замке ("киску" принимала Елизавета I). И, значит, именно здесь гостья видела придворную мышь...
Из-за коллекций, выставленных там для удовольствия посетителей, Замком Фарфора можно было бы назвать Виндзорский замок, и Замком Доспехов, однако я, пожалуй, выберу для него название Замка Картин. Потому что много славных произведений живописи здесь собрано на наше посмотрение-удивление, и много здесь смотрит со стен знакомых лиц, которые можно приветствовать, а после вообразить, как они должны оживленно и в соответствии со всеми правилами этикета беседовать по ночам...Более того: все описанное выше - в широком смысле тоже "картины" жизни замка.
Я забыла сказать, что, как заведено ныне во многих крупных музеях мира, коллекцию Виндзорского замка предлагается осматривать с помощью электронного гида (нажми на кнопку - тебе расскажут). Но это удовольствие явно не для меня. Приходится выбирать одно из двух: или живопись и прочие экспонаты смотришь, или с игрушкой играешься. Электронный гид Виндзорского замка подготовлен со всей ответственностью и нашпигован информацией, как хороший искусствоведческий сериал. Вы слушаете приветственное слово принца Чарльза ("Проходите, дорогие, я очень рад, что вы у меня в гостях..."), потом вас консультирует ряд искусствоведов - и все это еще и с грамотными переводами на соответствующий язык. По мне помощью игрушки лучше пользоваться выборочно - например, стоя у автопортрета Рембрандта, выслушать рассказ о нем. Или послушать объяснения, почему на картине Питер Брейгеля Старшего "Избиение младенцев" изображено обычное ограбление войсками города: младенцы были закрашены и заменены животными. "Но вы только представьте себе, что там, где вы видите домашнюю птицу, на самом деле должны быть дети..."
Осматривая оружие, я обратила внимание на золотую голову оскалившейся зверюги, которая, очевидно, давно не завтракала и всегда готова в бой. Оказалось, что это голова тигра с трона Типу Султана, правителя княжества Майсур и владельца дворца в Серингапатаме. Далее цитирую путеводитель: "Типу, которого называли "майсурским тигром", был жестоким противником британцев в Индии. Его поражение и смерть в 1799 г. положили конец долгим годам конфликта и предотвратили альянс с Наполеоном. Голова тигра в натуральную величину с трона Типу, сделанная из золота, с зубами из горного хрусталя, была подарена Вильгельму IV Ост-Индской компанией в 1831 г."
У кого как, но лично у меня слово "Серингапатам" прежде всего ассоциируется с романом Уилки Коллинза "Лунный камень", который я некогда ох как любила и по домашнему чтению сдавала. Потому, после того, как я разобрала это слово на постаменте золотой головы, возникли у меня нехорошие мысли. Что, если эта голова несет на себе какое-либо проклятие Типу Султана? Или какой-нибудь неизвестный индийский жрец в джунглях тайно проклял британских венценосцев так, что до сих пор по этой причине все неприятности в их семейной жизни происходят? И лишь присутствие в непосредственной близости от головы укротителя Георгия их отчасти уравновешивает? Возможно, действие проклятия должно было смягчиться либо вовсе прекратиться в связи с независимостью Индии и Пакистана. (А индийцев в Лондоне сейчас полным-полно). Но ведь, как мы знаем из истории, независимость Индии и Пакистану была предоставлена таким способом, что это повлекло за собой новые бедствия...Как бы там ни было, а голова тигра обитает в музее, и выражение ее лица навевает отнюдь не легкие мысли...
Наконец, можно именовать Виндзорский Замок Замком семейной фотографии. Потому что в сувенирных магазинах наряду с альбомами, фильмами и репродукциями картин из коллекции продаются снимки все того же принца Чарльза и двух его чад. Фото выглядят вполне по-домашнему, и очень странно видеть их выставленными на продажу, а не в семейном собрании.
Теперь надо подобрать титулы для Лондонского Тауэра. Выбор также широкий. Замок Белой Башни - само собой. Замок Сложенных Голов... очевидно, но вульгарно. Замок-Зверинец - но он перестал быть зверинцем в полном смысле слова, скорее уж Замок Мемориальный Зверинец: там установлены проволочные скульптуры животных, которые когда-то жили в Тауэре. А есть такие друзья человека, что и сейчас там живут...Замок Сторожевых Воронов - да! И еще каких...Но, пожалуй, если мы назовем воронов единственной охраной Тауэра (к тому же, скорее символической), это будет дискриминация людей перед животными, что уж точно противоречит идеологии прав человека. :-)
Замок Драгоценностей короны - потому что там они выставлены на обозрение во всей славе и блеске. Да, мы их видели, и даже два раза проехались на движущейся ленте-дорожке, чтобы рассмотреть все короны в витринах, и со всеми историческими камнями. Сама процедура обставлена очень торжественно, посетитель, независимо от своих политических взглядов, должен выйти, проникнутый ощущением если не безусловного величия британской конституционной монархии, то, по крайней мере, прочной связи времен. Еще до того, как войти к коронам и остальным регалиям, змейка-очередь посетителей проходит через комнату, где демонстрируется под подходящую музыку и без комментариев короткий фильм-хроника: моменты коронации Елизаветы II. Заканчивается и начинается снова. Молодую Елизавету коронуют, а ты мимо идешь - точнее, идешь под сменяющимися на стене большими живыми картинами. Выбраны только важнейшие эпизоды ритуала, так как полностью он длится несколько часов. Можно остановиться и посмотреть от начала до конца весь фильмик.
Впечатляет и приготовляет. А потом уж следуют сами символы. Отдельно выставленная посуда, кажется, со старинных коронационных банкетов, вызвала смутные мысли о сокровищах Иоанна Грозного, Оружейной палате и не до конца осознанном родстве душ некоторых народов.
Нет, я для Тауэра что-нибудь еще покруче придумаю. Назову его, например, Замком Умопомрачительных Лестниц.
В самых общих чертах экскурсионный визит в Тауэр можно описать так. Заходишь поочередно во все башни, куда можно, и смотришь, что там занимательного есть внутри. Изучишь одну - выходишь (радостно) и направляешься в другую. Обходишь двор, посреди которого счастливые современные узники Тауэра предаются горькому тюремному ничегонеделанию - то есть, они едят мороженое, наслаждаются атмосферой, фотографируют все, что видят, и пристают к бифитерам. А башни - средневековые. А башни - мрачные. А в них полно народу. Однако в каждой башне, как в матрешке, есть нечто, ради чего ее стоит для себя открыть. (И ни за что потом себе не простишь, если не откроешь и не удовлетворишь искательское любопытство). А еще там есть лестницы. Каменные, узкие, темные, с крутыми ступеньками. По которым впереди и позади тебя следует еще много алчущих. Слишком долго задерживаться нельзя, миновать лестницу - невозможно. Вот она, действующая машина времени! Вот она, подлинная историческая змеюка, даром что от времени лишившаяся яда! Кто в свое удовольствие полазил по тауэрским лестницам - тот, по моему мнению, уже готов воспринимать мемориальную плаху с подушечкой спокойно и даже с необходимой долей черного юмора. (Черный юмор здесь себе надо разрешить как прививку от кошмарных видений). Ибо жажда солнечного света и жизни в нем бьет через край!
В целом жизнерадостный "туристический Тауэр" внушает мысли об английской сказке, где много угрожают головы рубить, однако по-настоящему их не рубят. А заодно - о превосходстве современника над историей, которую он всегда может поэтизировать или спародировать.
Отсюда можно образовать еще одно прозвище, которого вполне заслуживает современный Тауэр - Замок Общественного Мнения. Посетителям достаточно выразительно демонстрируют, что общественное мнение здесь ценят и желают знать, даже если оно неквалифицированное и/или окажется ошибочным. Эта черта роднит посещение Тауэра с модными политическими телешоу.
Например, стоим мы в очереди в башню, где демонстрируются средневековые орудия пыток: "типа дыба" и "давилка". Внимание ожидающих обращают на себя три пультика с кнопочками и cветящимися многозначными числами. Пока то да се, нам предлагается анонимно ответить на вопрос "Правильно ли пытать людей?" (как мы думаем). Варианты ответа примерно следующие: "Нет, ни при каких обстоятельствах". "Да". "Да - в экстренных случаях, если необходимо получить важнейшую информацию и нет другого способа". Вот так ты отвечаешь - как считаешь нужным - а потом входишь в помещение и встречаешься там лицом к лицу с настоящей, хотя уже и не используемой по прямому назначению, дыбой. Мы, как можно догадаться, выбрали ответ "Нет, ни при каких обстоятельствах". Но если вы полагаете, что все посетители Тауэра голосуют так же, то это, увы, не соответствует действительности. Все выбирают разные варианты ответов, а изменение светящихся чисел это фиксирует.
"Кровавая башня", где были убиты маленькие принцы (Эдуард V и Ричард, герцог Йоркский). Здесь аттракцион продолжается. На стенде кратко разъяснены обстоятельства дела, висят портреты главных подозреваемых. Затем предлагается точно также определиться: "Что случилось с принцами в Тауэре?" Варианты ответов: "Убиты Ричардом III", "Убиты Генрихом VII", "Похищены и спаслись". Здесь мы на кнопочки жать не стали, а посмотрели на результаты голосования. Лидирует, как можно было ожидать, дядя Ричард III - народу он все равно не нравится. На втором месте выбор "Похищены и спаслись" - народ все-таки надеется на лучшее, даже несмотря на то, что чьи-то приблизительно подходящие останки в Тауэре впоследствии были найдены. И лишь на третьем месте - Генрих VII.
Таким образом, исторический Тауэр предлагает увидеть нашего современника в зеркале общественного мнения. Независимо от того, понравится отражение или нет.
У Тауэра было столько разнообразных занятий, что, возможно, самое точное название для него - Замок Везде Поспел. И притом сохранил свою уникальную личность.
Затем, можно было бы назвать Тауэр Замком Неоловянных Солдатиков. Ибо знаменитые шотландские гвардейцы в своих красных мундирах и высоких мохнатых шапках охраняют его очень усердно и показательно, время от времени маршируя на глазах у восторженных гостей. Но назвать Тауэр так - значило бы приуменьшить важность йоменов-надзирателей, а этого ни в коем случае нельзя! Ведь без них Тауэр представить себе невозможно. Потому, исключительно с уважением, присвою Тауэру также титул Замка Добрых Бифитеров.
Йомены-надзиратели (the Yeoman Warders), в просторечии именуемые бифитерами, вообще должны следить за порядком. Но, по мнению посетителей Тауэра, они должны также фотографироваться на память с гостями крепости. Сами надзиратели согласны с этим мнением, если не слишком заняты и благоприятно настроены. Некоторые из них также развлекают публику красноречивыми рассказами об истории учреждения, где служат. В случае отказа кого-либо из надзирателей позировать, у посетителей могут возникнуть вопросы: "Они что, русских не любят?" и в таком роде - нет, они просто могут быть слишком заняты. По крайней мере, обращаясь к надзирателям с просьбой о подобной любезности, рекомендуется называть их "Sir" или "Sir Yeoman Warder": прозвище "beefeater" считается не слишком вежливым. (Кому какое дело, что они едят?) Среди надзирателей сейчас есть также одна дама, по имени, кажется, Майра - мы ее видели мельком, так как она постаралась поскорее прошмыгнуть через толпу туристов. Вот кого, наверняка, достали предложения сфотографироваться!
Мне, однако, в этом отношении повезло чрезвычайно. Cимпатичный джентльмен, достигший расцвета, сперва хотел удалиться быстрым шагом, однако внял моей просьбе и этим засвидетельствовал в самом начале нашей экскурсии, что йомены-надзиратели вполне гостеприимны.
В самом конце экскурсии, уже посетив хранилище регалий, мы с наслаждением ели посреди Тауэра мороженое, начхав...простите, оставив без внимания по причине усталости костюм Генриха Большого Жениха, выставленный для обозрения в Белой Башне, вместе с его большим жениховским гульфиком. В это время тот же джентльмен как раз следил за продвижением очереди в хранилище регалий. Тут я вспомнила, что у меня в сумке сидит еще один йомен-надзиратель в форме и с паспортом в ухе, который, торча из сумки, проделал со мной экскурсию, все башни облазил и регалии тоже смотрел. Но на самой первой фотографии его не очень хорошо видно, а было бы замечательно получить памятное фото сразу с двумя йоменами. К нашему джентльмену тем временем выстроилась большая очередь, но он поддержал мою инициативу, и даже согласился лично дать имя медвежонку. Так что у меня теперь проживает настоящий форменный бифитер...sorry, йомен-надзиратель по имени Биффи Боб. (Cм. илл.)