Всю ночь кровать была целиком охвачена безостановочным мутным движением: подъёмные краны, торговые павильоны и упаковочные столы, хрип и свист печати, жестокие призмы бреда, шипение бледно-серых сфер, неестественные улыбки привидений и белый омут, во время прыжка в который пурпурный пот пропитывает чудовищную постель. В разгар самой чёрной ночи на холодный речной песок выбросило две страницы, которые были конспирированы в запястье левой руки, пока правая стыла за спиной, целиком обескровленная, пустая чудесами.
А неизбежность в том, что даже жаркая ночь — и даже такая жаркая, как былые ночи, — заражается, проваливается или травится; она берёт излишне в требовании завоевать предел (или просто пищу), одним концом прикованная к огню своей души, другим — к сожалению. Однако утром она неизменно воскресает в хорошем настроении, уже здоровая, и этим готовая к новому вандализму. В своём чистом и диком рвении она из раза в раз копирует себя и в конце концов истощается или прогорает в бесчувственный пепел — трезвея, чернеет, сталкивается с непричастностью чуду.
Кажется, капсула с ядом уже заложена; ждёт суд времени. Откуда ползёт нерв страдания, если не брать в расчёт его неживые отростки, проекции и подобия? Иногда они производят последний освобождающий жар, как будто бы обладая качеством извлекать эту эссенцию из пассивной земной ткани. В чём коренится жанр, суть жанра? Отсюда видны лишь множественные притоки, которые лежат в плену проседающих почв — и совсем далеко от чуда.
Скомканная полумгла последних лет
Объемлет бег призрака, где забыта радость;
Бледные ручейки свечного дыма текут вверх,
Пока фонарная копоть зари льётся на плечи;
Память набрасывается ворохом фотографий,
В глубине которого вспыхивает злая спичка.
Точно одно: ничего не заканчивается на простом куске магнита, где гробы цепенеют под минеральным панцирем, не упирается в соединение кислот и азотистый баланс. — Игра продолжается, продолжается и опыт, пусть даже кажется, что настолько быстро, будто стоит на месте. Священные качества проявятся, когда родишься заново после страшной болезни, жуткой автокатастрофы или передозировки, и увидишь перед собой открытый мир, полигон живых ощущений, который сам по себе уже чудо.
3 – 4 января, 2024 год.