ГЛАВА 10
К тому времени, когда Натаниэль вернулся домой, солнце уже село. Он полностью перебрал двигатель и починил его корпус, однако дурное настроение побороть так и не удалось.
Он вспомнил цитату — кажется, из Горация — о гневе, который является кратковременным умопомешательством[26]. Если не придумать, что делать с кратковременным умопомешательством, оно может перерасти в долговременное, и дело закончится в психушке, в комнате с обитыми войлоком стенами. Ничего себе перспективка!..
Единственный способ справиться с гнетущим его чувством — осмелиться посмотреть ему в глаза. И Меган. Так он и поступит, едва только примет душ, решил Нэйт.
— И ей придется иметь дело со мной, не так ли? — сказал он щенку, выскочившему из машины вслед за ним. — Сделай себе одолжение, Пес, и старайся держаться подальше от чересчур разумных дамочек, у которых больше ума, чем чувства.
Пес согласно или сочувственно завилял хвостом, а потом побежал вперед, чтобы немного полить живую изгородь.
Натаниэль захлопнул дверь машины и зашагал через двор.
— Фьюри?
Он остановился, кося взглядом на потонувшую в сгустившихся сумерках стену коттеджа.
— Да?
— Натаниэль Фьюри?
Нэйт заметил приближающегося мужчину — коренастая и мускулистая фигура, потертые джинсы и куртка. Помятое лицо, наглая, чуть покачивающаяся походка, перепачканная в машинном масле кепка надвинута до бровей.
Натаниэль сразу же распознал типаж, к которому относился парень. Он не раз сталкивался с подобными бравыми ребятами, а также с неприятностями, тянущимися за ними следом, в многочисленных портах и дешевых кабаках по всему миру. Нэйт инстинктивно напряг тело и весь подобрался.
— Совершенно верно. Чем я могу помочь?
— Нет уж. — Парень ухмыльнулся. — Это я помогу тебе кое в чем.
Едва сигнал опасности успел зажечься у него в голове, как кто-то схватил его сзади, умело заломив руки, не давая пустить в ход кулаки. Нэйт увидел первый удар, напрягся и принял мощный пинок в живот. Боль показалась нестерпимой, перед глазами все плыло и двоилось, затем второй удар обрушился в челюсть.
Он захрипел и обмяк.
— Ха, скривился, как баба. А предупреждали, крутой чувак, — прозвучал позади него глумливый голос, давая возможность рассчитать высоту удара и расстояние до противника.
Быстрым, почти неуловимым движением Натаниэль откинулся назад, со всей силы врезавшись головой в мягкий нос второго нападавшего. Затем в прыжке пнул обеими ногами в широкую грудь стоящего перед ним парня.
Державший его руки мужик выругался и ослабил хватку, дав тем самым Натаниэлю выпутаться из этой ситуации. У него была пара секунд, чтобы оценить противников и свои шансы.
Оба напавших на него парня оказались ребятами крепкими, однако у одного из них сейчас лила фонтаном кровь из сломанного носа, а второй способен был лишь тяжело и хрипло рычать, пытаясь восстановить дыхание после двойного удара ногами в грудь. Нэйт с полуоборота врезал назад локтем, с мгновенным удовольствием услышав хруст сломанной кости.
Они ринулись на него, как разъяренные собаки.
Нэйт дрался всю свою жизнь, точно зная, как мысленно не поддаться боли и пересилить ее. Он ощутил вкус собственной крови, почувствовал, как налилась силой кисть, когда кулак врезался в чужую плоть. От пропущенного удара в висок в голове забил церковный колокол. Дыхание словно обожгло от еще одного удара в ребра.
Однако Нэйт продолжал двигаться, несмотря на то что они его окружили, и наносил встречные удары, истекая потом и кровью. Резко развернувшись, он ушел от нацеленного на горло выпада, успев угостить противников молниеносными, нанесенными тыльной стороной ладони затрещинами. Кожа на костяшках пальцев содралась в кровь, но эта была сладкая боль.
Боковым зрением Нэйт уловил быстрое движение и отвернулся. Толчок пришелся в плечо по касательной, а сам он успел навесить два прямых удара в шею, от которых у одного из парней подкосились ноги, и он рухнул на землю.
— А теперь один на один. — Натаниэль утер кровь с разбитой губы и окинул оценивающим взглядом врага. — Ну, давай же.
Утрата преимущества в живой силе заставила противника попятиться назад. Натаниэль был сейчас больше всего похож на волка, оскалившего острые и длинные клыки. Приятель уже ничем не мог помочь нападавшему, и тот растерянно смотрел по сторонам в поисках путей отступления. — Вряд ли мне это удастся.
Щелкнув пальцами, Холт подозвал Пса в машину.
— Подожди минутку, дай я позвоню Сюзанне, скажу ей, что происходит.
— Покорми попугая, хорошо?
Натаниэль погрузился в полубессознательное состояние, пока Холт не появился снова.
— Как ты догадался ко мне прийти?
— Твоя собака. — Холт завел машину, стараясь как можно аккуратнее выехать на дорогу. — Имела бы успех в роли Лесси[28].
— Не шутишь? — Впечатленный этим сообщением, Натаниэль сделал попытку повернуться назад и потрепал Пса по голове. — Не собака, а нечто, да?
— Это у него в крови.
Натаниэль пришел в себя достаточно, чтобы осторожно пощупать свою физиономию.
— Куда мы едем?
— А куда еще? — Холт направил автомобиль в сторону Башен.
Коко вскрикнула, прижав обе руки к щекам, когда Натаниэль ввалился в семейную кухню, навалившись всем телом на плечо Холта.
— О, мой бедненький! Мой дорогой! Что случилось? Авария?
— Врезался во что-то. — Натаниэль тяжело рухнул на стул. — Коко, я отдам вам, все, что имею, плюс бессмертную душу в придачу за пакетик льда.
— Боже мой!
Оттолкнув Холта, она повернула к свету разбитое лицо Натаниэля. В дополнение к синякам и царапинам под одним глазом зияла глубокая ссадина. Другой весь налился кровью и сильно распух. Коко не потребовалось много времени, чтобы догадаться — пресловутое «что-то» было кулаками.
— Не беспокойся, мой милый, мы о тебе позаботимся. Холт, сбегай-ка в мою спальню. Там в ящике с лекарствами лежит бутылочка с болеутоляющим, оставшимся у меня с тех пор, как я лечила этот отвратительный корневой канал.
— Благослови вас Господь, — пробормотал Натаниэль и закрыл глаза, прислушиваясь к ее беготне по кухне. Минуту спустя он зашипел и скривился, едва холодная марлевая салфетка коснулась ссадины под глазом.
— Ну, ну, мой дорогой, — воркующим голосом произнесла Коко. — Понимаю, больно, но мы должны промыть это, чтобы не занести в рану инфекцию. Я добавлю немного перекиси, так что крепись.
Нэйт улыбнулся, немедленно обнаружив, что это движение подействовало на его разбитую губу совсем не благотворно.
— Коко, я вас обожаю.
— И я люблю тебя, мой милый.
— Давай сбежим отсюда. Сегодня ночью.
В ответ она нежно коснулась губами его лба.
— Тебе не следовало драться, Натаниэль. Это ничего не решает.
— Я знаю.
Запыхавшись от быстрого бега, Меган влетела на кухню.
— Холт сказал… О господи! — Она прижалась к Натаниэлю, схватив его израненную руку так крепко, что ему пришлось закусить губу, чтобы подавить стон. Все его лицо было в засохших кровоподтеках и россыпи синяков. — Тебе сильно досталось? Тебя следует отвезти в больницу.
— Бывало и хуже.
— Холт сказал, что на тебя напали двое парней.
— Двое. — Рука Коко замерла на мгновение. — Двое мужчин набросились на тебя? — Вся мягкость вмиг испарилась из ее глаз. Взгляд ее нежных голубых глаз стал твердым как сталь. — Это в высшей степени предосудительно. Кто-то должен преподать им урок, как сражаться честно.
Несмотря на его разбитую губу, Натаниэль усмехнулся:
— Благодарю вас, моя прелесть, но я уже это сделал.
— Надеюсь, ты хорошенько столкнул их друг с другом их бестолковыми лбами. — Всхлипнув, Коко снова вернулась к обработке его лица. — Меган, дорогая, приготовь-ка Нэйту мешочек со льдом для его глаза. Он опухает.
Меган молча повиновалась, хотя изнутри ее словно разрывало на мелкие кусочки при виде того, во что превратилось лицо Нэйта. И он даже не удостоил ее взглядом.
— Вот. — Она приложила холодный пакетик к его глазу. Коко обрабатывала его израненные костяшки пальцев.
— Я сам подержу. Спасибо. — Нэйт взял пакетик из ее рук, ощущая, как лед начинает утолять боль.
— Антисептик в шкафу, на второй полке, с левой стороны, — сказала Коко.
Чувствуя, что сейчас расплачется, Меган повернулась, чтобы достать лекарство.
Дверь снова распахнулась, пропуская на сей раз целую толпу посетителей. Естественный дискомфорт Натаниэля от присутствия такого количества народа сменился невольным изумлением и восхищением, когда Кэлхуны принялись забрасывать его вопросами, чередуя их с негодующими высказываниями в адрес нападавших.
— Да дайте же мальчишке вздохнуть спокойно! — скомандовала, оттеснив внучатых племянниц и племянников, Коллин и, словно королева в окружении свиты, вошла в комнату. Она внимательно уставилась на Натаниэля: — Хорошо они тебя отдубасили, а?
— Да, мэм.
В ее глазах отразилось понимание.
— Дюмон, — прошептала пожилая дама так тихо, что только Натаниэль смог ее услышать.
Он вздрогнул:
— Угадали с первой попытки.
Коллин перевела взгляд на Коко.
— Похоже, ты здесь в умелых руках. Я должна позвонить.
Старая леди тонко улыбнулась. «Хорошо иметь связи», — мстительно размышляла она, постукивая палкой и удаляясь из кухни. Несколько звонков — и Коллин лично убедится в том, что Бакстер Дюмон узнает, как сам затянул петлю на шее, и теперь любое неловкое движение приведет к немедленному и позорному концу его карьеры.
С семьей Коллин Кэлхун шутки плохи.
Натаниэль проводил взглядом Коллин, взял таблетки, которые ему протянула Коко, и проглотил. От этого движения боль снова разлилась по всему телу.
— Давай-ка разоблачаться. — Стараясь, чтобы голос звучал весело, Коко атаковала рваную футболку кухонными ножницами. Сердитое ворчанье замерло, едва обнажился торс Натаниэля, представлявший собой один сплошной синяк. — О. — Слезы брызнули из глаз Коко. — О, мой мальчик.
— Не балуй мальчишку. — Голландец вошел в кухню, держа в руках две бутылки. Гамамелис[29] и виски. — Он не ребенок. Глотни-ка этого, капитан.
— Он только что принял таблетку… — начала Коко.
— Глотни, — повторил Голландец.
Натаниэль скривился, когда виски обожгло губы. Однако оно избавило его от множества гораздо более сильных болевых ощущений по всему телу.
— Спасибо.
— Только посмотри, а! — Голландец фыркнул и смочил марлю в настойке гамамелиса. — Дал им отметелить себя, будто ты какой-то городской бездельник с поролоновыми губками вместо кулаков.
— Их было двое, — проворчал Натаниэль.
— И что с того? — Голландец мягко промокнул ссадину. — Ты что, совсем не в форме, что не смог справиться всего с двумя?
— Я надрал им задницы. — Натаниэль коснулся языком зуба. Болит, но, по крайней мере, на месте.
— Так-то лучше, — с гордостью заметил Голландец. — Хотели тебя грабануть, да?
Натаниэль покосился на Меган.
— Нет.
— Ребра ушиблены. — Не обращая внимания на проклятия Натаниэля, Голландец продолжал тщательно их ощупывать, пока, наконец, не удовлетворился результатами осмотра. — Но переломов нет. — Он присел на корточки, смотря Натаниэлю в глаза. — Был в отключке?
— Возможно. — «Черт, признаться в этом так же тяжко, как пропустить удар». — На минутку.
— В глазах двоится?
— Нет, док. Не сейчас.
— Не умничай. Сколько? — Он показал два пальца.
— Восемьдесят семь. — Натаниэль снова потянулся за виски, но Коко отставила бутылку в сторону:
— Он не сделает больше ни одного глотка после таблетки, что я дала ему.
— Женщины думают, будто им известно все на свете. — Однако взгляд Голландца, обращенный к Коко, свидетельствовал, что ее предписания будут соблюдены неукоснительно. — Койка — вот что нужно тебе сейчас больше всего. А перед этим — горячая ванна. Хочешь, я тебя туда доставлю?
— Проклятье, нет! — Без этого унижения Нэйт вполне может обойтись. Он поднес руку Коко к губам. — Спасибо вам, моя дорогая. С радостью пережил бы все это снова, если бы знал, что вы будете моей медсестрой. — Он обернулся к Холту: — Я готов отправляться домой.
— Чушь. — Коко немедленно отмела эту идею. — Ты останешься здесь, где мы в силах за тобой присмотреть. У тебя вполне может быть сотрясение мозга или контузия, так что мы должны проведать тебя ночью, чтобы удостовериться, что ты не впал в кому.
— Бабские выдумки, — проворчал Голландец, однако за спиной Натаниэля одобрительно ей кивнул.
— Я застелю постель в розовой гостевой спальне, — заявила Аманда. — Сиси, почему бы тебе не приготовить для нашего героя прекрасную горячую ванну?
У Натаниэля не было сил противостоять их совместному натиску, так что он просто уселся обратно на стул. Вскоре к нему подошла Лайла и мягко чмокнула в губы.
— Пойдем, забияка.
Приблизившийся Слоан помог подняться ему на ноги.
— Так, значит, их было двое, да? Видать, какие-то малосильные?
— Уж покрепче тебя, приятель. — Нэйта немного качало, когда он поднимался по лестнице, поддерживаемый Слоаном и Максом.
— Давай-ка избавимся от этих брюк, — сказала Лайла, когда они усадили его на кровать.
И даже в такой ситуации у Натаниэля хватило сил, игриво вздернув бровь и обратившись к Лайле, остроумно заметить:
— И почему ты мне этого не предлагала раньше, когда я так рассчитывал… Без обид, — поспешил он добавить, обращаясь к Максу.
— Что с тебя взять. — Усмехнувшись, Макс наклонился, чтобы снять Нэйту ботинки. — Тебе нужна помощь, чтобы добраться до ванной?
— Я и сам справлюсь, спасибо.
— Зови, если что понадобится. — Слоан придержал дверь открытой, ожидая, пока комната опустеет. — И когда ты немного придешь в себя, я хотел бы услышать эту историю полностью.
Оставшись один, Натаниэль с трудом забрался в горячую воду. Первый приступ острой боли отступил. К тому времени, когда Нэйт выбрался из ванны, ему казалось, что худшее уже позади.
Пока он не взглянул в зеркало.
Под его левым глазом и на виске красуются пластыри. Правый глаз очень напоминает гнилой помидор. Это не считая многочисленных синяков, распухшей губы и отвратительных ссадин на подбородке. «В общем, — подумал Нэйт, — просто дьявольский красавчик, краше только в гроб кладут».
Обернув полотенце вокруг талии, он вошел в спальню как раз одновременно с показавшейся в дверях Меган.
— Прошу прощения. — Она крепко сжала губы, чтобы удержаться и не наговорить всяких глупостей. — Аманда подумала, что тебе, возможно, понадобится еще одна подушка и пара полотенец.
— Спасибо. — Нэйт добрался до постели и, облегченно вздохнув, вытянул ноги.
Радуясь возможности сделать хоть что-то полезное, Меган поспешила к кровати, чтобы взбить и уложить подушки, расправить простыни.
— Я могу что-нибудь еще для тебя сделать? Еще льда? Может быть, ты будешь бульон? — спросила она, управившись с этим.
— Нет, все нормально.
— Пожалуйста, я хочу помочь. Мне просто необходимо помочь тебе. — Не в силах больше сдерживаться, Меган погладила его по щеке. — Они причинили тебе боль. Мне так жаль, что они причинили тебе боль.
— Всего лишь синяки.
— Проклятье, не будь таким дураком, ведь я вижу, как они избили тебя. — Она попыталась подавить вспышку гнева и беспомощно взглянула в его глаза. — Я знаю, ты сердишься на меня, но, пожалуйста, позволь мне хоть что-нибудь для тебя сделать.
— Может, тебе лучше присесть. — Когда Меган опустилась рядом, Нэйт взял ее за руку. Он жаждал касаться ее, осязать ее так же отчаянно и страстно, как и она. — Ты плакала.
— Немного. — Меган опустила глаза и посмотрела на разбитые костяшки его пальцев. — Я чувствовала себя абсолютно беспомощной там внизу, видя тебя в таком виде. Ты позволил Коко ухаживать за собой и даже не взглянул в мою сторону. — Она снова посмотрела на него полными слез глазами. — Я не хочу тебя потерять, Натаниэль. Я только что обрела тебя и не хочу допустить еще одну ошибку.
— И опять все упирается в него, так?
— Нет. Нет. Это упирается лишь в меня.
— В то, что он сделал с тобой, — угрюмо поправил ее Натаниэль.
— Да, ты прав. — Меган прижала его руку к своей щеке. — Пожалуйста, не удаляйся от меня. У меня еще нет ответов на все вопросы, но в одном я могу быть уверена: когда Холт сказал, что тебя избили… мое сердце остановилось. Ты так много значишь для меня, Натаниэль. Позволь мне просто ухаживать за тобой, пока тебе не станет лучше.
— Что же. — Он смягчился и потянулся, чтобы погладить ее волосы. — Возможно, на этот раз Дюмон оказал мне неплохую услугу.
— Что ты имеешь в виду?
Нэйт покачал головой. Наверное, в голове у него что-то помутилось от боли и лекарств. Он вовсе не собирался говорить ей об этом, по крайней мере сейчас. И все-таки Меган имеет право знать.
— Те два парня, что явились ко мне сегодня. Их нанял Дюмон.
Она смертельно побледнела:
— Что… Что ты сказал? Ты говоришь, что Бакстер заплатил им, чтобы они напали на тебя? Чтобы они…
— Поколотили меня, только и всего. Полагаю, он был сильно уязвлен тем, что я бросил его в воду, и пожелал взять реванш. — Нэйт неловко пошевелился, морщась от боли. — У него даже не хватило мозгов нанять парочку профи. А эти так… не более чем любители.
— Бакстер сделал это. — У Меган все поплыло перед глазами. Она зажмурилась, ожидая, когда туман рассеется. — Это моя вина.— Черта с два. Здесь ни в чем нет твоей вины и не было с самого начала. Он сделал то, что сделал — с тобой, Сюзанной, детьми. Этот трусливый ублюдок даже не смог сам постоять за себя. Эй, — Натаниэль легонько дернул ее за волосы, — я выиграл, запомни. И он не получил то, за что заплатил.
— Думаешь, это имеет значение?
— Для меня — да. Если ты и в самом деле хочешь что-нибудь сделать для меня, Меган, выбрось его из головы.
— Он — отец Кевина, — прошептала она. — Мне становится плохо от одной только мысли об этом.
— Он — ничто… Ты не приляжешь со мной, пожалуйста?
Видя, что Нэйт уже давно пытается противостоять снотворному действию сильнейшего обезболивающего, Меган безропотно согласилась.
Она нежно пододвинула его голову, укладывая к себе на грудь.
— Поспи немного, — прошептала Меган. — Не будем думать сейчас об этом. Мы не будем ни о чем думать.
Он вздохнул, погружаясь в сон.
— Я люблю тебя, Меган.
— Я знаю. — Она гладила его волосы, не смыкая глаз охраняя его сон.
И никто из них не заметил маленького мальчика с потрясенным взглядом и бледными щеками, застывшего у открытой двери.
Натаниэль проснулся под аккомпанемент ударного оркестра пульсирующей боли. Поселившаяся в голове барабанная установка наполнила нудным гудением весь череп, отдаваясь энергичными, забористыми ритмами в области левого виска. Под ребрами громыхал еще один барабанчик, и его мощные «тра-та-та» обещали радовать завидным напором и постоянством. Плечо также исполняло свою партию, вплетая гудение в общий удалой ритм.
В порядке эксперимента он решил сесть. «Окостенел, как труп недельной давности», — подумал Нэйт с отвращением. Делая медленные, неуклюжие движения, он кое-как поднялся с кровати. Если не принимать во внимание монотонное гудение и дробный стук, мозги вроде работают — по крайней мере, мыслил он ясно. Даже слишком. Поморщившись, Нэйт хромающей походкой поплелся под душ. Единственную радость ему доставляло сознание, что два его нежданных посетителя чувствовали себя в эту минуту значительно хуже.
Даже незначительный напор воды в душе вызвал приступ острой боли по всему покрытому ссадинами и ушибами телу. Стиснув зубы, он подождал, пока боль не сменилась простым дискомфортом.
Ничего, жить будет.
Не вытираясь, Нэйт вылез из душа и наполнил раковину ледяной водой. Сделав глубокий вдох и собравшись с духом, он опустил в нее лицо и замер, ожидая, пока леденящий холод не подарит ему благословенное онемение и потерю чувствительности.
Ощущая себя значительно увереннее, Нэйт вернулся в спальню, где его уже ожидала на спинке стула свежая одежда. Ему даже удалось самостоятельно нацепить ее на себя, сильно сдабривая весь процесс проклятиями. Он предавался мечтам о кофе, аспирине и полной тарелке еды, когда дверь со скрипом распахнулась.
— Ты не должен был вставать. — Коко неодобрительно зацокала языком, балансируя с огромным подносом в руках. — А теперь сними рубашку и марш в постель.
— Дорогая, я всю жизнь желал услышать из ваших уст это предложение.
— Ты, должно быть, чувствуешь себя уже немного лучше, — улыбнувшись, заметила Коко. Она поставила поднос на прикроватный столик и поправила волосы.
Машинально проследив за знакомым жестом, Натаниэль внезапно осознал, что волосы ее уже пару недель не меняли свой цвет. Похоже, она пребывала в определенном настроении и не желала с ним расставаться, решил он.
— Скоро буду. Чувствовать…
— О, мой бедненький. — Коко нежно коснулась ссадин на его лице. Сегодня он выглядел даже еще хуже вчерашнего, однако у нее не хватило духа ему это сказать. — По крайней мере, сядь и поешь.
— Вы просто читаете мои мысли. — Нэйт с большой охотой уселся в кресло. — Спасибо за заботу.
— Это самое меньшее, что мы можем для тебя сделать. — Коко придвинула столик к креслу и развернула салфетку. Натаниэль подумал, что, не возьми он эту проклятую тряпку сам, Коко непременно бы повязала ее ему на шею. — Меган рассказала мне, что произошло. Что Бакстер нанял этих… этих громил. Я сама бы отправилась в Бостон поговорить по душам с этим отвратительным человеком.
Яростный огонь, сверкнувший в ее глазах, согрел его сердце. Коко была похожа сейчас на воинственную кельтскую богиню.
— Милая, против вас у него не было бы шансов. — Нэйт отведал омлет, закрыв глаза от удовольствия и наслаждаясь горячей, вкусной едой. — Пусть все идет своим чередом, дорогая.
— Как это, «пусть идет»?! Ну уж нет. Ты должен сообщить в полицию. Конечно, я бы предпочла, чтобы вы все, мальчики, собрались и отправились в Бостон, чтобы подбить ему оба глаза… — Коко прижала руку к сердцу, которое забилось сильнее, едва она нарисовала в воображении эту картину. — Но, — с некоторым сожалением продолжала тетушка, — правильным будет связаться с властями и предоставить им самим разбираться со всем этим.
— Никаких копов. — Нэйт подцепил аккуратно прожаренную картофельную оладью. — Дюмон будет волноваться гораздо сильнее, оставаясь в неведении, что и когда я предприму.
— Что ж… — Обдумав услышанное, Коко заулыбалась. — Это точно. Будет жить с занесенным над ним дамокловым мечом, не зная, когда тот обрушится на его голову.
— Ага. А кроме того, если в дело вмешается полиция, Меган и мальчику придется туго.
— Конечно, ты прав. — Она мягко провела рукой по его волосам. — Я так рада, что у них есть ты.
— Хотел бы, чтобы она чувствовала так же.
— Поверь мне, она чувствует. Просто боится себе признаться, Меган пришлось слишком со многим справляться в жизни самостоятельно. А ты… Натаниэль, ты вскружишь голову любой женщине.
— Гм, вы так думаете?
— Я это знаю. Тебе, должно быть, сейчас очень больно? Можешь взять еще одну таблетку.
— Соглашусь даже на аспирин.
— Я так и подумала. — Коко достала пузырек из кармана фартука. — Выпей вместе с соком.
— Слушаюсь, мэм. — Он послушно проглотил лекарство, а потом снова вернулся к омлету. — Так, значит, вы видели Меган этим утром?
— Уже почти светало, когда я смогла уговорить ее оставить тебя и немного поспать.
Эта информация подействовала на него даже еще более благотворно, чем сытный завтрак.
— Да?
— И то, как она на тебя смотрела… — Коко погладила его руку. — Знаешь, женщина прекрасно чувствует такие вещи. Особенно когда сама влюблена. — Ее щечки слегка покраснели. — Полагаю, ты знаешь, что Нильс и я… что мы… встречаемся.
Нэйт издал неопределенный звук. Он был весьма далек от того, чтобы представить себе их вдвоем в темноте. Коко и Голландец давно уже стали для него почти как родители, и ни один ребенок, пусть даже тридцати трех лет от роду, не желает думать об этой стороне родительских взаимоотношений.
— Черта с два. Здесь ни в чем нет твоей вины и не было с самого начала. Он сделал то, что сделал — с тобой, Сюзанной, детьми. Этот трусливый ублюдок даже не смог сам постоять за себя. Эй, — Натаниэль легонько дернул ее за волосы, — я выиграл, запомни. И он не получил то, за что заплатил.
— Думаешь, это имеет значение?
— Для меня — да. Если ты и в самом деле хочешь что-нибудь сделать для меня, Меган, выбрось его из головы.
— Он — отец Кевина, — прошептала она. — Мне становится плохо от одной только мысли об этом.
— Он — ничто… Ты не приляжешь со мной, пожалуйста?
Видя, что Нэйт уже давно пытается противостоять снотворному действию сильнейшего обезболивающего, Меган безропотно согласилась.
Она нежно пододвинула его голову, укладывая к себе на грудь.
— Поспи немного, — прошептала Меган. — Не будем думать сейчас об этом. Мы не будем ни о чем думать.
Он вздохнул, погружаясь в сон.
— Я люблю тебя, Меган.
— Я знаю. — Она гладила его волосы, не смыкая глаз охраняя его сон.
И никто из них не заметил маленького мальчика с потрясенным взглядом и бледными щеками, застывшего у открытой двери.
Натаниэль проснулся под аккомпанемент ударного оркестра пульсирующей боли. Поселившаяся в голове барабанная установка наполнила нудным гудением весь череп, отдаваясь энергичными, забористыми ритмами в области левого виска. Под ребрами громыхал еще один барабанчик, и его мощные «тра-та-та» обещали радовать завидным напором и постоянством. Плечо также исполняло свою партию, вплетая гудение в общий удалой ритм.
В порядке эксперимента он решил сесть. «Окостенел, как труп недельной давности», — подумал Нэйт с отвращением. Делая медленные, неуклюжие движения, он кое-как поднялся с кровати. Если не принимать во внимание монотонное гудение и дробный стук, мозги вроде работают — по крайней мере, мыслил он ясно. Даже слишком. Поморщившись, Нэйт хромающей походкой поплелся под душ. Единственную радость ему доставляло сознание, что два его нежданных посетителя чувствовали себя в эту минуту значительно хуже.
Даже незначительный напор воды в душе вызвал приступ острой боли по всему покрытому ссадинами и ушибами телу. Стиснув зубы, он подождал, пока боль не сменилась простым дискомфортом.
Ничего, жить будет.
Не вытираясь, Нэйт вылез из душа и наполнил раковину ледяной водой. Сделав глубокий вдох и собравшись с духом, он опустил в нее лицо и замер, ожидая, пока леденящий холод не подарит ему благословенное онемение и потерю чувствительности.
Ощущая себя значительно увереннее, Нэйт вернулся в спальню, где его уже ожидала на спинке стула свежая одежда. Ему даже удалось самостоятельно нацепить ее на себя, сильно сдабривая весь процесс проклятиями. Он предавался мечтам о кофе, аспирине и полной тарелке еды, когда дверь со скрипом распахнулась.
— Ты не должен был вставать. — Коко неодобрительно зацокала языком, балансируя с огромным подносом в руках. — А теперь сними рубашку и марш в постель.
— Дорогая, я всю жизнь желал услышать из ваших уст это предложение.
— Ты, должно быть, чувствуешь себя уже немного лучше, — улыбнувшись, заметила Коко. Она поставила поднос на прикроватный столик и поправила волосы.
Машинально проследив за знакомым жестом, Натаниэль внезапно осознал, что волосы ее уже пару недель не меняли свой цвет. Похоже, она пребывала в определенном настроении и не желала с ним расставаться, решил он.
— Скоро буду. Чувствовать…
— О, мой бедненький. — Коко нежно коснулась ссадин на его лице. Сегодня он выглядел даже еще хуже вчерашнего, однако у нее не хватило духа ему это сказать. — По крайней мере, сядь и поешь.
— Вы просто читаете мои мысли. — Нэйт с большой охотой уселся в кресло. — Спасибо за заботу.
— Это самое меньшее, что мы можем для тебя сделать. — Коко придвинула столик к креслу и развернула салфетку. Натаниэль подумал, что, не возьми он эту проклятую тряпку сам, Коко непременно бы повязала ее ему на шею. — Меган рассказала мне, что произошло. Что Бакстер нанял этих… этих громил. Я сама бы отправилась в Бостон поговорить по душам с этим отвратительным человеком.
Яростный огонь, сверкнувший в ее глазах, согрел его сердце. Коко была похожа сейчас на воинственную кельтскую богиню.
— Милая, против вас у него не было бы шансов. — Нэйт отведал омлет, закрыв глаза от удовольствия и наслаждаясь горячей, вкусной едой. — Пусть все идет своим чередом, дорогая.
— Как это, «пусть идет»?! Ну уж нет. Ты должен сообщить в полицию. Конечно, я бы предпочла, чтобы вы все, мальчики, собрались и отправились в Бостон, чтобы подбить ему оба глаза… — Коко прижала руку к сердцу, которое забилось сильнее, едва она нарисовала в воображении эту картину. — Но, — с некоторым сожалением продолжала тетушка, — правильным будет связаться с властями и предоставить им самим разбираться со всем этим.
— Никаких копов. — Нэйт подцепил аккуратно прожаренную картофельную оладью. — Дюмон будет волноваться гораздо сильнее, оставаясь в неведении, что и когда я предприму.
— Что ж… — Обдумав услышанное, Коко заулыбалась. — Это точно. Будет жить с занесенным над ним дамокловым мечом, не зная, когда тот обрушится на его голову.
— Ага. А кроме того, если в дело вмешается полиция, Меган и мальчику придется туго.
— Конечно, ты прав. — Она мягко провела рукой по его волосам. — Я так рада, что у них есть ты.
— Хотел бы, чтобы она чувствовала так же.
— Поверь мне, она чувствует. Просто боится себе признаться, Меган пришлось слишком со многим справляться в жизни самостоятельно. А ты… Натаниэль, ты вскружишь голову любой женщине.
— Гм, вы так думаете?
— Я это знаю. Тебе, должно быть, сейчас очень больно? Можешь взять еще одну таблетку.
— Соглашусь даже на аспирин.
— Я так и подумала. — Коко достала пузырек из кармана фартука. — Выпей вместе с соком.
— Слушаюсь, мэм. — Он послушно проглотил лекарство, а потом снова вернулся к омлету. — Так, значит, вы видели Меган этим утром?
— Уже почти светало, когда я смогла уговорить ее оставить тебя и немного поспать.
Эта информация подействовала на него даже еще более благотворно, чем сытный завтрак.
— Да?
— И то, как она на тебя смотрела… — Коко погладила его руку. — Знаешь, женщина прекрасно чувствует такие вещи. Особенно когда сама влюблена. — Ее щечки слегка покраснели. — Полагаю, ты знаешь, что Нильс и я… что мы… встречаемся.
Нэйт издал неопределенный звук. Он был весьма далек от того, чтобы представить себе их вдвоем в темноте. Коко и Голландец давно уже стали для него почти как родители, и ни один ребенок, пусть даже тридцати трех лет от роду, не желает думать об этой стороне родительских взаимоотношений.— Последние несколько недель пролетели как в сказке. Я… Знаешь, у меня был замечательный брак, и воспоминания о нем останутся со мной навсегда. В последующие годы у меня случилось несколько приятных, вполне приемлемых отношений. Но с Нильсом… — В ее глазах появилось мечтательное выражение. — Он дал мне возможность почувствовать себя такой молодой и полной жизни, почти хрупкой. И это не только секс, — добавила она, заставив Натаниэля поморщиться.
— Господи, Коко. — Он глотнул кофе, внезапно совсем потеряв аппетит. — Я знать не хочу об этом.
Она с любовью посмотрела на него и улыбнулась:
— Прекрасно понимаю, что у тебя особое отношение к Нильсу.
— Ну да. — Нэйт начал ощущать себя в кресле как в ловушке, словно пригвожденный к месту подносом с едой. — Мы много плавали вместе, и он…
— Тебе как отец, — мягко закончила Коко. — Знаю. Просто хотела, чтобы и ты знал, что я люблю его. Мы собираемся пожениться.
— Что? — Вилка со звоном упала на фарфоровую тарелку. — Пожениться? Вы и Голландец?
— Да. — Нервничая от того, что не могла понять, является ли застывшая у Нэйта на лице гримаса отражением охватившего его ужаса или просто удивления, Коко смущенно теребила гагатовые бусы на шее. — Надеюсь, ты не возражаешь?
— Возражаю? — Его сознание словно внезапно опустело. И лишь только теперь начало наполняться вновь — беспокойные движения ее рук, интонации ее голоса, встревоженный взгляд. Натаниэль отодвинул столик от кресла и встал. — Представить такую утонченную женщину, как вы, влюбленной в этого старого матроса… Вы точно уверены, что он не подсыпал вам чего-нибудь в суп?
Коко с облегчением рассмеялась:
— Если он это и сделал, мне понравилось. Так мы получили твое благословение?
Нэйт взял ее за руки, не сводя с них глаз.
— Знаете, сколько я себя помню, всегда хотел, чтобы вы были моей матерью.
— Ах. — Ее глаза наполнились слезами. — Натаниэль…
— Теперь, я полагаю, вы ею станете. — Он снова посмотрел ей в глаза, поцеловал ее в обе щеки, а потом и в губы. — И пусть ведет себя с вами прилично, иначе он мне еще ответит.
— Я так счастлива. — Коко плача бросилась в его объятия. — Я так сильно, безумно, неправдоподобно счастлива, Нэйт. Я даже в картах не видела подобного исхода. — Она всхлипывала, прижавшись к его щеке мокрым от слез лицом. — Ни в чайных листьях, ни в магическом кристалле. Это просто случилось.
— Так обычно и происходит с самым лучшим в нашей жизни.
— Я хочу, чтобы и ты был счастлив. — Выбравшись из его объятий, Коко принялась рыться в кармане фартука в поисках одного из своих отделанных кружевом платков. — Хочу, чтобы ты поверил в то, что есть между вами, тобой и Меган, и не упустил этого. Она нуждается в тебе, Нэйт. Так же как и Кевин.
— Именно так я ей и сказал. — Нэйт слегка улыбнулся, достал платок и сам вытер Коко слезы. — Но кажется, Меган была к этому не готова.
— Ты должен продолжать настаивать на своем. — Голос ее стал твердым. — Не давай ей покоя, пока не скажет «да». — «А если Меган понадобится дополнительный толчок, — решила Коко, — то я с удовольствием ей его предоставлю». — Ну а теперь, — она поправила прическу и разгладила брюки, — у меня куча дел. Отдохни перед пикником и фейерверками.
— Я чувствую себя хорошо.
— Ты чувствуешь себя так, будто тебя переехал грузовик. — Коко подошла к постели, разгладила простыни и поправила подушки. — Ты можешь полежать еще пару часиков или посидеть на солнышке на террасе. Сегодня замечательный день, и мы установим для тебя прекрасный шезлонг. Когда Меган проснется, я попрошу ее спуститься и принести тебе целебный бальзам.
— О, это звучит многообещающе, так что я, пожалуй, выберу солнечные ванны. — Нэйт уже направился в сторону дверей, ведущих на террасу, как услышал поспешные шаги в коридоре.
В комнату ворвалась Меган.
— Я не могу найти Кевина, — выпалила она. — Никто не видел его все утро.
Нора Робертс