Ты - нерусская,
ты говоришь: «Володья».
Ну а мне: хоть – Сюзет, хоть – Нино.
Выронил из рук давно поводья
И коня не подгоняю – Но!
Время наступило мелководья,
Мелкотемья, помельчал народ.
И кричит мне с берега «Володья», -
Может, Леа, может быть – Мерод.
Встанет конь, опустит морду в речку,
Воду пьёт, как пфальцское вино.
Конь мой потерял свою уздечку,
Я пропил надел свой и гумно.
Опустились руки без поводьев.
В гриве лошадиной дремлет шмель.
Вон ещё одна кричит: «Володье
Всё отьдам!»
Как звать её? Армель?
Выронил поводья, нет уздечки.
Эх, Армель, Мерод, Сюзет, Нино…
Бабы все, как мягкие овечки –
Кто в кудрях, кто в лёгоньком манто.
Отличаюсь я умишком слабым.
Голову конь вскинет – кап вода.
Полетит шмель через речку к бабам,
Бабы врассыпную – кто куда.
Я – нерусский, прошепчу: «Володья,
Всё пропил – надел свой и гумно».
Поплывут по речке пены хлопья,
Из каменьев потемнеет дно.
Думаю: «Вот если бы… вот кабы…
Ежели… тогда бы завсегда…»
Шмель исчезнет, соберутся бабы,
Снова машут, мол, иди сюда.
Дурочки, бесовки, баловницы, -
Кружева, перчатки и жабо…
«Дайте, - говорю, - коню напиться,
Вот нетерпеливое бабьё».