Здесь и далее я буду сначала приводить текст рассматриваемого стихотворения, после чего буду размещать свой комментарий. Да, авторство стихотворений я не раскрываю, но можете быть уверены — это сложившиеся и имеющие солидную известность литераторы.
Смерть курсистки
Мы празднуем мою близкую смерть.
Факелом вспыхнула на шляпе эгретка.
Вы улыбнётесь… О, случайный! Поверьте,
Я — только поэтка.
Надежда Львова
Я не был на твоей могиле,
Не осуждай и не ревнуй!
Валерий Брюсов
Наивная зелень глаз,
как с Большой Зеленцовской у всех,
шляпка эмансипе,
ласточкино пальто.
Поэтки Наденьки Львовой слёзы и смех
не зарифмует никто.
Муза, подпольщица и королевна —
по мнению мэтра, ей уступали
и Марина Иванна, и Анна Андревна,
обе — булатной стали.
Поэтка — трагическая невеста.
Г-н Б. — мэтр, он же — истинный гений жеста,
завел шуры-муры на широкий манер:
шампань, стихи, охота средь финских шхер,
когда друг на друга ночами ходили и вброд.
Она умоляла: попроси у жены развод.
И г-н Б. элегантно — не брюлики, например,
не молитвенник — барышне невдомек —
преподнес ей почти игрушечный револьвер.
с инкрустацией из перламутра.
Женой он жертвовать не мог.
Наденька в сумерках московского утра:
Вы разлюбили ещё в прошлом апреле,
apr;s, apr;s…
писала письма и жгла в постели
меблирашки в Константинопольском подворье,
пепел в ведре утопив, как в море.
А у мэтра — журналы, журфиксы, артистки…
И Наденька честно —
в духе максималистки —
застрелилась под вой метели.
Ее оплакали, но не отпели.
В газетах курсивом — «Смерть курсистки».
Г-н Б. удрал в Питер. Его сожалели.
Поэтов вообще легко осуждать, особенно за давностью лет. В современных писаниях можно даже узнать, что Лермонтов сам в своей смерти виноват, и вообще человек он был скверный… И, надо признать, многие современники нелестно отзывались о Валерии Яковлевиче Брюсове — он и «муж был многих жен», и наркотики употреблял, и очень уж себя любил и считал сам себя гением, и многое еще. Сама печальная история Надежды Львовой тоже широко освещалась многими. И данное стихотворение, как мне представляется, ничего не добавляет к уже давно известному… Более того, если бы вдруг, неким чудом, вскрылись бы неизвестные ранее факты и документы, которые добавили бы что-то новое к этой истории, их было бы целесообразно изложить добротной исследовательской прозой, а не дурно зарифмованными стихами.
Данное стихотворение представляет собой довольно фамильярный и даже, не побоюсь, вульгарный (Иванна, Андревна, брюлики, шуры-муры) пересказ этой грустной истории, и от этого как-то скверно, как будто тебя заставляют подглядывать за этим «сжиганием писем в постели» (само по себе выглядит и звучит нелепо). Зачем это нужно автору? Показать свои знания биографий поэтов и «поэток» Серебряного века, намекая, что уж я-то лучше, нравственнее их всех? Но, позвольте, если банальное изложение давно известного факта считать нравственным поступком, то причем здесь поэзия? «Поэзия — вся — езда в незнаемое», а нам предлагают то, что знают все, мало-мальски интересующиеся событиями культурной жизни России в начале ХХ века, не добавляя ничего нового.
А зачем нужны такие стихи, в которых нет ничего, кроме давно известного, в которых, по сути, нет и лица автора, нет лирической темы — один только пересказ, плюс повторение известных осуждений мэтра Б.? На мой взгляд, нисколько не нужны все эти упражнения с «Андревна-королевна и утра-перламутра», ибо ценности художественной в них нет.