Он ловит хрупкий снег на божье слово
и согревает бережно в горсти.
А небо давит тяжестью свинцовой,
скрывая свет от сбившихся с пути.
С рассвета солнце в дымных тучах тонет,
не дотянув до краешка земли.
Пречистый снег спокойно спит в ладонях.
Качают день седые ковыли.
Он смотрит, как легко горят святыни,
как пепел выстилает города.
Там где-то снова плачет мать о сыне.
И снова роют яму для креста.
Всё реже о прощении молитвы,
всё чаще призывают божий гнев.
И как не злиться, каждый раз болит ведь –
кого он спас, однажды умерев?!
Кому сейчас грозить господней карой,
за чьи грехи распятие принять –
когда здесь все, и молодой, и старый,
полягут в ковылях к исходу дня.
А люди убивать всегда умели,
замешивая благо на крови...
Он слышит плач по мальчику в шинели.
Он тихо шепчет мальчику:
живи…