Над измождённой красной дрёмой
Навис кровавый серп луны.
Вся даль, покрытая соломой,
А в сердце дым и валуны.
Над ним безумие не властно,
Любви, не требуя иной,
Ты говоришь легко и часто,
Что я уже не тот – другой.
И лень осознанных желаний,
И с божьей милостью раба
Вся даль лоснится от гераней,
А в сердце драма и борьба.
Шумит у мельницы осока,
В подоле радуга дугой.
Ты говоришь умно, высоко,
Что я уже не тот – другой.