смерти было плевать, во что я одета,
сколько мне лет и какой мне знаком язык,
мир погрузился во тьму и кусочек света
видела я лишь на лезвии длинной косы;
мне не сказала она ни единого слова,
я всё равно понимала, что нужно сейчас
следовать тенью за ней под ночным покровом
и не боялась её невидящих глаз;
вороны нас провожали ленивой стаей,
я осознала — одно из их чёрных перьев
позже рассудит душу мою и не стала
больше ничем тяготиться и просто верила,
что моя жизнь была прожита очень славно
и я готова к любому вердикту так-то:
вряд ли мне будет больнее и вряд ли есть право
спорить с её чувством меры и чувством такта;
мне показалось, что путь наш длиннее жизни,
я уставала всё больше и новых шагов
вовсе не делала, волею мысли стиснув
зубы до крови, но кровь не текла — таков
этот закон после смерти — ты пуст абсолютно,
нет ничего, только очень большая усталость
бренное тело нести за собой, и под самое утро
с этим прекрасным телом я и рассталась