Женщины, с которыми я вошла, пришли с хаосом на плечах,
они выглядели любимыми, вознесёнными, запоминающимися…
носили нимбы дыма, искали места, где бы умереть красиво.
И мы, кто были раньше зеленей Эдема, свободны от грехов и розовей небесного румяна, ночью обратились в группу бешеных цыган…
и мы сражались как мужчины, любили и ****ись как мужчины, мы напивались как мужчины — это были мы… несовершеннолетние, бессмертные — мы раздражались… отчаянно пытаясь юность нежную отбросить… чтоб написать о чём-то кроме наших девичьих хрупких сердец. Мы украшали их чёрными вуалями и становились необузданней полуночи. Мы сняли крылья с наших плеч, символизировали юность они нашу, и заменили их другими — такими тёмными как буйство, с ржавыми болтами войны.
--Сеговия Амил--