Стоят на полках книги.
Лежит на книгах пыль.
Вот Токарева Вика,
а вот Муса Джалиль.
На полке, обнимаясь,
уже давно стоят
и рукописи Майя,
и Фридрих Дюрренматт,
Евгений Водолазкин
и Даниэль Дефо,
легенды, мифы, сказки…
И все на одного!
Вот томики фантастов,
вот Ким и Воннегут
без хитрости и хамства
стоят себе и ждут.
Вот повести Гайдара,
вот Александр Блок –
ни капельки пиара,
лишь только корешок.
Я Гёте и Флобера
на полках отыщу
и, пусть пенсионером,
но всё-таки прочту.
Всю жизнь я с ними вместе,
они мои друзья:
и летописец Нестор,
и Эренбург Илья,
и Шота Руставели…
Да что перечислять?
Хочу, благоговея,
читать, читать, читать!
Да только всё не просто,
и книг огромен воз:
почти не читан Бродский,
и Слуцкий не всерьёз,
совсем не тронут Герцен,
и девственен Рабле…
Когда остынет сердце,
мне в каменной скале
пещеру прорубите
и в этот склеп, прошу,
со мною положите
библиотеку всю.
Как в пышную гробницу
принцессы Хатшепсут
снесли и колесницу,
и дышло, и хомут,
так мне в мою могилу
сложите в штабеля
трагедии Эсхила
и опусы Золя.
В просторной усыпальне
совсем не буду спать,
стихи я буду Анны
Ахматовой читать.
А станет скучновато
в раю или аду,
возьму я «Илиаду»
и вдумчиво прочту,
а после «Одиссеи»
исследую канву…
Настанет день, соседей
к себе я позову,
и Бог тогда заметит:
«Поэт не подкачал –
впервые на том свете
открыл читальный зал».
© Сергей Казук