Бреду я в начало, ловя момент,
Божественных ли соитий?
Где совесть торчала, как рудимент,
Среди мировых событий.
Где был я - солдат, что равнялось - раб,
Из песни стиха не спишешь!
И, был за Пилата подохнуть рад, -
Не так, как в подвале мыши.
Что было? - Денарий, моя цена,
Хотя бы прожить убого.
Гляди, как убогость моя видна,-
Засим, не суди же строго.
Когда прокуратору вел Христа,
Не бил, упаси ты Боже,
Поэтому, совесть моя чиста,
Она, ведь, не куль рогожный.
Хвала прокуратору! Коль не пьян,
Судил по одёжке фейса,
А тут, подержи меня, корефан,
Не плачь, ну и не засмейся.
А после вели ещё тех, других,
Варраву и иже с ними.
Тогда и припомнил, его меж них,
И вспомнил, примерно , имя.
Иешуа, звали его тогда...
Как насмерть связав с Варравой,
Уже я не помню,чрез все года,
Куда прибивал без правил.
Сначала бы руки...да, ведь с проста,
Он смерть бы свою не понял.
И, я ему ноги , поверх холста,
Пробил, чем соседа донял.
Кричал он, за что ему муки те,
Ведь,он - не убил ни разу,
Всего то, в простительной нищете,
В колодцы бросал заразу.
А этот, с лица и не фарисей,
Людей отравлял словами!
...Я кончил его, а теперь посмей,
Грозится мне небесами!