Вот идет носитель собственной судьбы, –
Теплый, как последняя лепешка.
Красные фасады, белые столбы,
Синие стеклянные окошки.
Проезжают мимо желтые такси,
Красные пожарные машины.
Город – семь столетий ядерной Руси,
Нефть и газ – на кончике вершины.
Золотое время в вечных куполах,
Голубое небо над плечами.
Облака летят, все наши – на местах
Чередуют радости, печали.
Как отцы и деды жил по-разному -
Сверху гнет давил, крутил в узлы;
Изнутри кусочек неба ясного,
Сквозь решетки, что черны и злы.
Он восстанет (в женщинах – скорее),
В темной силе атомных страстей:
Черные кареты, мертвецы на рее,
Свежий хруст оранжевых рублей.
Черное пройдет, и, через красное,
В золотое выйдет в куполах.
Облака летят, как птицы разные –
Мало что запомнится в веках.
И носитель бьётся, не справляется –
Что успеет, что закончит в час? –
Небо смотрит, небо улыбается:
- Малый атом, ты – один из нас.
…Стих не обойдет вниманьем Бродского,
Воскресит чужие голоса:
Он носитель Пушкина и Троцкого,
И судьбы, как летняя гроза.
Раззудись, плечо! – взмахни рукою, –
Не забыл зачем нам нужен меч?! –
Он идет, судьба сплелась с мечтою,
Жизнь – за плаху;
(там все горе – с плеч).