Застилаю мульчистой крошкой себе постель.
Ты, январь, не буди во мне слишком сильных чувств.
Я лежу на снегу, тело собрано в виолончель,
Будто что-то чудесное жду и никак не дождусь.
Заморожены щёки, под кромкою льда - пустота,
Мутноватой улыбкой сосульки растут во рту.
И из недр души, как из вспоротого живота,
Очень низкие ноты печали моей растут.
Вырастает мелодия нежная, будто пух
Новорожденных мальчиков, девочек или...котят?
Я вдыхаю её и теряю на время нюх,
Пусть наследуют дети его, если вдруг захотят.
Я лежу на снегу, утопаю в его руках,
Желтоспинные птицы глядят на меня с ветвей,
Я хочу ещё раз утонуть в твоих серых глазах,
Но сейчас они даже снегов северных холодней.
Зарываюсь рукой сквозь мульчу к самой мёрзлой земле,
Я пытаюсь её отогреть жаром сотканных снов,
Но земли не нащупав, увязнув в мульчистом стекле,
Не осталось на кончиках пальцев живых огоньков.
И хоть низкие ноты срываются с губ вовне,
И хоть вновь поселился сусуватари в груди,
Я лежу на снегу, замерзают и чувства во мне
До поры, пока снова не сможется их разбудить.