Нет, это не эхо, нет, нет, не душа,
потерянный голос в забытой пещере
живет, словно преданный слугами шах
и случая ждет у заваленной двери.
Нет, это не эхо, нет, это не джинн,
неведомый звук и осознанный разум,
он многие годы и людям служил,
но так и не вышел на волю, ни разу.
Где тысячи лет утекли с той поры,
прошли, пролетели, и в чем-то остались,
он начал свой путь с этой самой горы,
в нее и вернулся уставшим и старым.
Сначала он встретил больного царя
и стал постепенно надменным и грубым,
скитался в пустыне, ходил по морям,
шептал в Иерихонские Трубы.
Был рыцарь и конюх, монах, брадобрей
в его путешествии с тела в тело,
перебирался в другое - лелеял,
и помогал, начинал голос делать.
Однажды он плотника встретил в пути,
почувствовал родственность, веру и силу,
забыл он надменность, гордыню, притих
и вспомнил в чем истинность блага.
Бескрылый,
бескрылый, слабый во время убийства,
прополз по копью, проникавшему в сердце,
в руку солдата неслышно спустился,
затем воевать переправился в Персию.
Случалось, что он изменялся в пути:
служил куртизанкам, певицам и леди,
крестьянскую девочку случай найти
помог. Лишь минута была до победы,
когда разгорелся последний костер,
и он перешел из огня к тамплиеру,
бежал за границу, услужливо стер
всю память о войнах, оставив лишь веру.
И в той же горе, когда умер адепт,
он, словно к сокровищам брошен в ловушку,
как прежде живет заключенный, бездельник,
да музыку неба пытается слушать.
Нет, это не эхо и это не джинн,
потерянный голос в забытой пещере
еще существует и сам господин,
своим откровениям, памяти, вере.
Нет, это не эхо, нет, нет, не душа,
когда у людей просыпается совесть,
быть может они где-то сняли с ножа
тот самый, забытый, божественный голос.