И в поезде парижского метро
Я вспомнила почти такую встречу.
Пришёл к концу командировки срок.
Из Фюрта в Нюрнберг ехала под вечер.
Весь на гешефты сбросила лимит,
Устала и присела на диванчик.
А рядом - фрау с сумочкой сидит.
Не бабушка, а "божий одуванчик".
Тут зазвонил в кармане телефон,
Естественно, ответила по-русски.
Мне бабушка: "Простите моветон", -
Дрожат ручонки, голос очень грустный.
Заговорила, трудно не забыть
По-русски, сбивчиво, с чужим акцентом:
"Как рада с русской здесь поговорить,
Случайно, пользуясь таким моментом".
Давно когда-то, в шестьдесят шестом
Студенткой юною она влюбилась в немца.
Все осуждали, вызвали в студком.
Клеймили, как позорят отщепенцев.
"Мы поженились, кончив институт.
Уехали, пожили в ГДРе.
Потом муж принял приглашенье в Фюрт.
Достиг успехов там в научной сфере.
Мой Клаус умер десять лет назад.
Живу в Нюрнберге под заботой сына.
В России - никого, потерян брат.
Вернуться некуда. А здесь - чужбина".
Она про всё спешила рассказать.
Про дни и ночи, полные печали.
Спросила я: "А как мне Вас назвать?"
Ответила: "А просто - баба Галя".
Простились с пожеланьем всяких благ...
Бывает, что родными называют
Родителей приёмных. Это факт.
Но Родина приёмной не бывает.