Ирина Котельникова
МНЕ ЕЩЁ ЖИТЬ, ДА ЖИТЬ...
-Мне ещё жить, да жить, а тебе все равно помирать, - эту фразу я придумала сама. Я же не маленький бабушкин хвостик. Хватит меня так называть. Я гордо стояла у печки больничной кухни, куда мы с бабушкой зашли погреться. Бабушка уже подоила коров и накормила свиней. Я тоже потрудилась. Держала бутылку с молоком и кормила телёнка. Скотный двор был в конце больничной ограды. Молоко и мясо шло на стол для больных. Сено косили летом всем коллективом. Независимо от того врач ты, медсестра, кочегар или завхоз. А завхозом в больнице работал Хрущёв. Своя фамилия у него была Захаров. Но я, увидев однажды в детсаду в газете, которую показала нам воспитательница, портрет Хрущёва, сразу узнала, что это и есть больничный завхоз. Как Хрущёв попал на север, я не задумывалась.
После моей фразы на мгновение среди кухонных работников наступила тишина. Первым заговорил Хрущёв: - Ты смотри-ка, Катерина. Как она всех нас... Пигалица...
По взгляду бабушки я сообразила, что моя умная фраза ей не понравилась. И хвалить меня ни она, ни другие не собираются. И лучше вовремя убежать. Что я и сделала. Главное успеть добежать до ворот. А там по улице и домой. Я же бегаю быстрее всех.Сзади бежала бабушка. Я впервые видела, что она тоже умеет бегать. Было смешно. Не догонит. Она старенькая. Вон уже остановилась. А бабушка действительно остановилась. Не отдохнуть, а снять валенок.Шлепок по пятой точке настиг меня у самых ворот. Не больно, но я заревела во весь голос. От обиды, что меня не похвалили, от того, что не смогла убежать.
- Я Хрущёву скажу, что ты меня бьешь!
Бабушка снова замахнулась валенком, но вдруг опустила руки и заплакала:
- Дуреха! Ишь что вздумала! Помирать мне скоро. А кто тебя вырастит то?
Бабушка подхватила меня одной рукой и, с валенком в другой понесла меня на кухню.Я молчала. Наверное, впервые осознавая, что мы с бабушкой одно целое. Навсегда. И помирать ей никак нельзя. На всякий случай я ухватилась за подол бабушкиной юбки. Бабушкин хвостик...