Не помню, когда это было. Зимой, поздней осенью в самом конце ноября или ранней весной. Но, снег лежал ещё чистый, кругом высились сугробы. И на руках моих точно были рукавички, кажется с вышитыми снежинками, а шапка на голове - с большим помпоном.
Не помню точно сколько мне было лет. Думаю, от четырёх с половиной до шести. В общем, "взрослая уже"...
Мы отправились с моим дедом в Храм, креститься. Дед меня уже окрестил сам, когда я болела, мы шли, как правильно говорится, восполнить Чин Крещения, т.е меня должны были миропомазать. Мы вошли не в Храм, а в келью о. Настоятеля, он был монахом, жил при церкви. Батюшку я помню смутно, он был высоким, я увидела только крест и бороду, седую и длинную. Обстановку кельи я тоже не помню в точности. Киот темного дерева в правом углу у окна остался в памяти и высокая старинная кровать, крытая белым покрывалом с ручной вышивкой по краю. И вот что интересно, спустя много времени, уже будучи очень взрослой, я прочла об этом Батюшке в книге, там было его фото в келье, комнату я сразу узнала.
Само миропомазание тоже уже не встает перед глазами. А вот что запечатлелось на всю жизнь. Когда мы уже шли с дедом после Таинства домой, я потянула его за рукав, заставив наклониться ко мне, и тихонько шепнула, указывая на свой лоб: "Дюдя (так я звала его всю его жизнь с первых своих младенческих слов), а кресты -то видно!"
Тогда было трудное для церкви и верующих время.
А деду своему я благодарна за ВСЁ!