Изгнание
У моря мы жили, у моря растили мы хлеб свой,
Ладьи наши стройно скользили по глади залива,
Сады полыхали и овцы клубились на склонах.
Сыны наши были подобны ветвям плодоносным,
Ветвям плодоносным, простёртым над водным истоком,
И дочери были подобны колоннам во храме.
Когда же пришли чужаки из полночных пределов,
Мы встретили их, как обычай велит непреложный –
Хлебами и сыром и мёдом от сот ароматных.
Они же презрели дары простодушные наши –
Коварства сыны не приемлют даров благородных:
Иные богатства их алчные души пленяют.
Жестоко они насмеялись над нашим законом,
И кровью жрецов осквернили пороги кумирни,
И предков могилы разрушили алчной рукою.
В пустыне теперь мы, о брат мой, в пустыне бесплодной,
И персть – наша пища, и горькие слёзы – питьё нам,
Постель наша – камни, и терние – наша одежда.
А там, в той стране, в той стране, где медовые реки,
Где смех наш остался звенеть на холмах благодатных –
Там осень окрасила рощу священную охрой;
Разверсты поля в ожиданье озимого сева,
И жаждут давильни приять виноградные грозды.
Но где виноградарь? Где сеятель?