Пуская нитки дыма в потолок,
спуская звезды с неба в водосток,
я в комнате лежал совсем один,
и между стен со мною кто-то говорил.
Мой невидимый сосед назвался Люцифером.
Его слова звучали конвойным офицером
с примесью старого церковника,
сидящего на циновке с чашкой шиповника.
Он раскрыл мне разницу между человеком и клюквой.
Он сказал, что клюква это человек без кожи,
а различия между атомом и душой измеряются буквой,
но какой не сказал, алфавит не назвал тоже.
Я лежал на диване, совсем без одежды,
а он повторял, что я должен раздеться,
его голос в ночи звучал белоснежно,
но так однозначно, будто он в берцах.
Я потянул себя за сухой заусенец,
избавляя от кожи неровный мизинец,
пока между стен тяжелело дыхание,
я сухожилием цедил чужое касание.
Моё существо натянулось как нитка,
пара конвульсий, утробный смех,
тишину комнаты срезала швидка,
и я очнулся зажатый меж стен...
А может быть никто со мной не говорил?
А может быть я выдумал себя и этот мир?
А может здесь я был всегда один?
А может я и есть собою выдуманный мир?