ПРАВЫЙ БОК
Ирина КОТЕЛЬНИКОВА
- Баба, я с тобой!- упрямо канючу я, увидев, что бабушка взяла в руки замок и через мгновение я буду заперта. Такое случается редко, только если бабушка идёт по своим важным делам. Какие важные дела бывают у бабушек, я не понимаю. Но уговаривать её в таких случаях бесполезно.
-Нельзя тебе со мной сегодня. Я на похороны к бабе Тане, - непреклонно говорит бабушка и направляется к двери.
Я не знаю, что такое похороны. Но хорошо усвоила, что баба Таня добрая и всегда угощает меня конфетами. И разрешает поиграть плюшевым медведем, который сидит на комоде. Не пойти к бабе Тане – это не честно! У меня на глазах появляются слёзы, и постепенно тихое всхлипывание переходит в оглушительный рёв. Бабушка смотрит на меня и думает. Я сквозь ладошки вижу, что ей уже жалко меня. И на всякий случай прибавляю громкость.
- Ладно. Когда-то же она должна это узнать, - бабушка говорит самой себе, но я уже слышу, - я же тоже чуть старше была, когда мамка…
Тут она замечает, что я внимательно слушаю её, забыв включить рёв:
- Собирайся! Платок на голову одень, жара стоит.
Я бегу за платком с цветочками:
- Баба, я этот возьму, я не хочу черный, как у тебя.
- Да тебе и рано черный ещё! – бабушка замыкает сени на замок без ключа. Она давно решила, что ключ потерялся. Да и замок-то служит скорее от ветра. Палкой дверь подпереть не надежно. Придёшь порой, дверь нараспашку, а палка рядом валяется. А я не выдаю своей тайны, что ключ давно лежит у меня в верхнем ящике тумбочки среди бумажек и золотинок от конфет. Я обернула его в золотинки, когда нам воспитательница читала про золотой ключик. Ведь Буратино нашёл волшебную дверь, и я найду! Если есть золотой ключик, значит, и дверь где-то есть.
Баба Таня живёт недалеко. Пройти по улице немного, потом по переулку, а там и её дом почти сразу. В переулке нужно пробираться по дощечкам, палкам, держась за забор. Там всегда грязно. Бабушка говорит, что это от коров. Двери стаек выходят в переулок.
У бабы Тани открыта калитка. Наверное, она знала, что придёт бабушка. Крючок у неё тугой и бабушке часто приходиться кричать у ворот: - Татьяна, открывай свой ржавый запор!
А во дворе я вижу много гостей. Всех бабушек я знаю. Вон баба Настя. Она нам с бабушкой платья шьёт. Вон баба Зоя. Её индюки однажды напали на меня. И с тех пор я всегда прячусь за бабушку, если даже просто мы проходим мимо её дома. Вон ещё одна бабушка Санна. Вообще-то её зовут Сусанна. Но, как я не стараюсь, выговорить такое имя не получается, хотя оно мне нравится. Мне кажется, что так зовут только сказочных королев. И баба Санна тоже когда-то была королевой.
Мы заходим в дом. А баба Таня почему-то спит. Не на кровати. В красном ящике. И на ней много бумажных цветов. Такие цветы умеет делать баба Настя. Я видела их, когда мы ходили примерять платье.
Я тяну бабушку за подол:
-Баб, а зачем баба Таня в ящике спать легла? Там же твёрдо. Давай скажем, чтобы она на кровати поспала. А мы пока подождём на улице.
- Тише…- бабушка говорит шёпотом, - баба Таня не спит. Померла она.
Я не успеваю задать очередной вопрос. К бабушке подходит баба Настя:
- Катя, наволочку сошьёшь для подушки? Вишь, как голова то низко лежит. Вы подруги же.
Бабушка молча берёт белый материал. И так же шёпотом просит вдёрнуть нитку в иголку: -Только узелок не завязывай. Нельзя!
Я недавно научилась завязывать узелки на нитке. Обматываешь её вокруг пальца, тянешь вниз и вот он узелок. Хочу спросить, почему нельзя, но бабушка уже забрала нитку и разговаривает с другими бабушками. А перебивать взрослых не культурно. Так нам воспитательница говорила.
- Как Таня-то померла?
Баба Зоя отвечает: - На правом боку спала. Кровоизлияние. Так во сне и померла.
Я не знаю, что такое кровоизлияние. Решаю, что куда-то вылилась кровь у бабы Тани. Но куда? Когда кровь выливается, нужно забинтовать. Бабушка мне недавно палец забинтовывала тряпочкой с подорожником, когда я откапывала на улице красивое стёклышко и порезалась. Кровь у меня тоже начала выливаться. Крови у бабы Тани нигде нет, может она вылилась где-то на ноге. А ноги и тело закрыты белым материалом.
Потом ящик с бабой Таней выносят на улицу. Я уже знаю, что это гроб. Так его называют все. И мы идём на кладбище. Оно около аэропорта. И я впервые здесь. Кругом разноцветные оградки деревянные. Зачем-то перевернули урны и прикрепили звездочки или крестики. У нас такая урна в детсаду в углу. Только она в красный цвет не покрашена.
А тут еще и фотокарточки в рамочках. Я смотрю на одну из урн и вижу фотографию маленького мальчика. Красиво… Надо прийти сюда с ключиком и поискать, может тут и есть та дверь, которую открывал Буратино.
А гроб с бабой Таней закрывают крышкой и забивают гвоздями. Потом опускают в глубокую яму и землёй засыпают.
Становится страшно. Значит, баба Таня не спит? И это и означает – померла?
Вечером я долго ворочаюсь и не могу уснуть. Бабушка ругает вполголоса себя: - Дура старая. Взяла девку с собой. Замкнула бы. Золотая слеза не выкатилась бы.
-Баб, ты не дура! Нельзя себя обзывать!
-Да, дура и есть! Спи давай! – бабушка обнимает меня.
Я старательно закрываю глаза и вспоминаю про фото мальчика на кладбище. Значит, дети тоже умирают? От кровоизлияния?
- Баба, а какой бок правый?
-Тот, где рука, которой ты ложку держишь, - бабушка говорит уже сквозь сон.
А я осторожно переворачиваюсь на спину. Ем я обеими руками. Когда в детсаду с одной стороны сидит Витька, я беру ложку в другую руку. И так же, если он оказывается с другой стороны. Он всегда нарочно толкает руку с ложкой. Уточнять, как ещё узнать, где правый бок, я уже не успеваю. Засыпаю под боком бабушки.