В столице северной томился пыльный тополь,
Пока не появился в Питере Беглов.
Был тополь Питеру и Северу подобен,
Был горд и независим от богов.
Нам четырёх стихий приязненно господство.
Так думал Губер, ведь свободный человек.
Но создадим мы пятую искусно - бабла,
И пронесём её сквозь век.
Сердито лепятся капризные машины.
Разметки нет, сугробы, гололёд.
В трёх измерениях шумят молва и шины.
Но пох... Пусть идёт, куда идёт.
Он учит: красота - не прихоть полубога,
А хищный глазомер простого столяра.
А тополь срублен, брошен на дорогу,
Служа линейкою преемникам Петра.